Хью Лофтинг - Почта доктора Дулиттла
Соседи спрашивали себя: «Откуда у нищего племени появились деньги?» — и не находили ответа. По совету доктора Дулиттла, вождь Ням-Ням держал в тайне всю историю с жемчугом.
Однако чужое богатство не дает людям спать. Соседи послали в страну вождя Ням-Няма лазутчиков, и те выследили доктора Дулиттла и жемчужные острова.
Эмир страны Эллебуба набрал большое войско, половину войска послал на лодках захватить скалы Харматтан, а сам с другой половиной напал на город вождя Ням-Няма, выгнал его жителей в дикие джунгли, а доктора Дулиттла и старого вождя бросил в тюрьму. Теперь у бедного племени и вовсе не осталось своей земли.
Бежавшие в джунгли туземцы не знали, что делать. И тут к ним снова пришел Обомбо.
— Теперь вы видите, — говорил он, — до чего довел вас белый человек. Почему вы не поверили мне, мы бы сами напали на страну Эллебуба и завоевали ее.
Напуганные туземцы согласно кивали головами, но броситься в бой не спешили.
Эмир Эллебубский не разрешил ни Крякки, ни Хрюкки, ни О’Скалли пойти в тюрьму вместе с доктором. А они хотели во что бы то ни стало оказаться рядом с ним. Пес даже укусил эмира за ногу. В наказание тот велел посадить О’Скалли на цепь.
В темнице, куда бросили доктора Дулиттла, не было окон. Он сидел в темноте со связанными за спиной руками и разговаривал сам с собой:
— Боже мой, я опять попал в тюрьму, и никого из друзей нет рядом. К тому же эта тюрьма хуже всех остальных — глухие стены и ни одного окошка. Как бы то ни было, тюрьма тоже человеческое жилище, а его надо проветривать.
Вдруг что-то шевельнулось в его кармане, оттуда выглянула белая мышь. Еще накануне вечером она устроилась в кармане у доктора на ночлег и проспала все: и бой, и поражением, и тюрьму.
Доктор вскричал от радости:
— Какое счастье! Только ты мне сейчас можешь помочь! Ну-ка полезай мне на спину и перегрызи веревку, которой мне связали руки.
— Сейчас, — пискнула мышь. — Вы только скажите, почему здесь так темно? Неужели я проспала весь день?
— Нет, — ответил доктор, — даже до полудня еще далеко. Просто-напросто меня посадили в тюрьму. Пока ты спала, эмир Эллебубский напал на нас, захватил город — и вот я здесь. Что за невезение! Но хуже всего то, что ни О’Скалли, ни Крякки, ни Хрюкки не позволили пойти со мной.
В то время как доктор Дулиттл рассказывал о сражении, белая мышь влезла ему на спину, добралась до веревок и принялась точить их своими маленькими острыми зубками. Веревки были толстые, но мышь грызла и грызла их, и наконец они упали на пол.
— Спасибо, — поблагодарил белую мышь доктор Дулиттл и принялся растирать затекшие руки. — Какое счастье, что ты уснула в моем кармане. Должен признаться, что тюрьма эмира Эллебубского — самая ужасная из всех, где мне пришлось побывать.
А в это время эмир Эллебубский пировал в своем дворце, празднуя со своими вельможами победу. Теперь острова Харматтан должны были называться — «Жемчужные прииски его величества эмира Эллебубского». Под страхом смертной казни запрещалось кому бы то ни было высаживаться на островах, а шесть свирепого вида воинов должны были плавать туда каждый день и забирать выловленных бакланами устриц.
Птицам нет дела до человеческих неурядиц, поэтому бакланы ничего не знали ни про войну, ни про то, что доктор Дулиттл сидит в тюрьме. Когда воины эмира приплыли на острова и забрали устриц с жемчужинами, все птицы подумали, что это люди вождя Ням-Няма, и даже не попытались помешать им увезти Улов.
И все же справедливость на свете существует. Так уж получилось по чистой случайности, что в тот день в устрицах оказались только маленькие серенькие жемчужинки, за которые ничего не выручишь.
О’Скалли сидел на цепи, поросенок спрятался в кустах, чтобы не попадаться на глаза воинам эмира, а утка тщетно пыталась освободить пса от ошейника. Они очень хотели помочь доктору, но не знали, как пробраться в темницу без окон.
А доктор в те минуты уже беседовал с белой мышью.
— Ах, если бы я мог передать весточку Крякки, — говорил он. — Да только как это сделать?
— Я могу передать, — пискнула мышь. — Здесь в углу есть старая крысиная нора. Сейчас я проверю, куда она ведет.
Белая мышь юркнула в норку, затем вернулась и сказала:
— Нора выходит наружу около дерева по другую сторону дороги.
Доктор обрадовался:
— Что бы я без тебя делал? Беги найди Крякки и скажи ей, чтобы она немедля полетела на скалы Харматтан и приказала бакланам не выносить на берег ни одной устрицы.
Мышь вылезла на улицу, отыскала Крякки и все ей передала слово в слово.
Утка взмахнула крыльями и полетела на острова, а мышь тем временем взялась за ошейник О’Скалли. Она грызла толстый кожаный ремень на шее у пса, а тот приговаривал:
— Давай же, мышка, давай поскорее. Уж теперь-то мы выручим доктора.
Крякки прилетела на острова вовремя. Не успела она рассказать бакланам, что случилось, как там снова высадились воины эмира Эллебубского, чтобы забрать новый урожай устриц. Птицы быстро выбросили все раковины в море, и сколько люди эмира ни искали, так ничего и не нашли.
Пришлось им вернуться к эмиру ни с чем.
— О эмир! — упали они перед ним на колени. — Мы не нашли на островах ни одной раковины с жемчугом.
Эмир затопал на них ногами и закричал:
— Олухи! Плывите снова на острова, но не смейте возвращаться с пустыми руками, а не то я прикажу отрубить вам головы!
И все же посланцы вернулись с пустыми руками. Эмир не стал рубить им головы, а призадумался. Почему вождь Ням-Ням находил на скалах Харматтан жемчуг, а ему, эмиру, не удается это сделать?
— Ваше величество, — сказал эмиру его генерал, — наверняка это козни белого человека. Именно он, белый человек, начал ловить устриц на островах и добывать жемчуг.
Эмир хлопнул в ладоши, и к нему тотчас же прибежали слуги.
— Отнесите меня в тюрьму, где сидит белый человек.
Эмира отнесли в паланкине в тюрьму, дверь открыли.
Эмир встал на пороге и громко спросил:
— Почему я на моих островах не могу найти ни одной жемчужины? Отвечай, белый негодяй!
— Это не твои острова и не твой жемчуг, черный разбойник! — ответил Джон Дулиттл. — Ты украл их у старого, немощного Ням-Няма. Жемчуг находят в море птицы. Но это честные птицы и помогают они честным людям. Почему в твоей тюрьме нет даже окон? Разве можно держать пленников в такой душной темнице?
С эмиром никто так не разговаривал. Сначала он открыл рот от удивления, а затем в бешенстве заорал:
— Как ты смеешь дерзить мне? Я эмир Эллебубский!
Но Джона Дулиттла было не так-то просто запугать.
— Ты вор и мошенник без стыда и совести, — сказал он. — Я не желаю с тобой разговаривать.
— Прикажи птицам работать на меня, а не то я заморю тебя голодом, — пригрозил эмир.
Доктор оставался непреклонен.
— Нет, нет и нет! Ты не получишь ни одной жемчужины с островов Харматтан.
— Что ж, посмотрим, у кого из нас больше терпения. Пока я не получу жемчуг, ты не получишь ни крошки хлеба и ни капли воды.
С этими словами эмир покинул тюрьму. Дверь закрылась, загрохотали замки. Доктор снова остался один в кромешной тьме душной темницы.
Глава 6. Освобождение
Эмир Эллебубский знал, что делал: пытка голодом — очень страшная пытка, и ни один пленник не может ее выдержать. Поэтому эмир был уверен, что через несколько дней доктор Дулиттл станет намного сговорчивее.
Но эмир Эллебубский не знал, что у доктора Дулиттла есть друзья и среди них — белая мышь. Днем и ночью она шныряла по домам, собирала крошки хлеба, сыра, овощей и носила их через нору в тюрьму. Она складывала крошки в цилиндр доктора, и к вечеру цилиндр наполнялся.
Может быть, эта пища была не такой вкусной, как стряпня Крякки, но вполне съедобной. К тому же что оставалось бедному доктору? Не мог же он позволить себе умереть с голоду в тюрьме у глупого эмира Эллебубского!
Намного труднее было доставлять доктору воду. Утка раскалывала лесные орехи, вынимала из них ядрышки, заполняла скорлупу водой и склеивала половинки смолой деревьев. Белая мышь катила орехи по норе прямо в темницу.
Но ведь в лесной орех помещается всего несколько капель воды! Поэтому белая мышь собрала своих родственников, лесных мышей, и они несли ей орех за орехом.
На четвертый день эмир Эллебубский послал слуг в тюрьму узнать, не согласен ли пленник на его условия. Слуги вернулись и сказали:
— О эмир! Белый человек не хочет уступать.
— Прекрасно! — воскликнул эмир. — Придется заморить его голодом. Через десять дней он умрет, а я приду в тюрьму и посмеюсь над ним. Такая смерть ждет всякого, кто осмелится возражать эмиру Эллебубскому.
Прошло десять дней. Эмир собрал своих министров и генералов и отправился в тюрьму, чтобы самому увидеть, как в страданиях умирает белый человек.
