Юлий Буркин - Год принцессы Букашки

- А от чего ты заболел? – осторожно спросил Сиреневый, который лежал к Кроту поближе.

- А я откуда знаю? – снова вздохнул тот. – Раньше я разговаривать не умел, зато вот сюда нажмешь, – указал он на живот, – сразу смеялся. А теперь, видишь, разговариваю, а не смеюсь. Вот нажми, - подставил он живот.

- Да ладно, я и так верю, - смутился Сиреневый.

- Нажми, нажми, не бойся!

- Я и не боюсь, - обиделся тот. – Чего мне бояться?

- А чего тогда не жмешь?

- Просто, не хочу.

- Давай я нажму?! – вызвался Салатный и потянулся через Сиреневого к светленькому кротовьему брюшку. Но тот остановил его:

- Знаешь что, милый, - сказал он, - тебе, между прочим, вообще никто ничего не предлагал. Это меня попросили нажать, а не тебя.

- Но ты-то ведь не хочешь.

- Да? А может, это я из вежливости сказал? Может, как раз хочу? Может быть, даже очень хочу. Но, в отличие от некоторых, я – заяц тактичный и ненавязчивый.

- Ну-у, брат, так тоже нельзя, - насупился Салатный. – Ни себе, понимаешь, ни людям. Сам не жмешь и другим не даешь.

Слушая их препирательство, и без того невеселый Крот нахмурился еще сильнее:

- Хватит уже мой живот делить, - сказал он. – Нашли игрушку. Я, кстати говоря, еще и не каждому нажимать на него разрешу.

- Понял?! – повернулся Сиреневый к Салатному. - Из-за тебя он теперь и мне нажать не даст!

- Так ты ведь и не хотел.

- С чего ты взял?!

- Ты сам сказал!

- Говорю же тебе, тактичный я! Так-тич-ный! – произнес Сиреневый по слогам. – А-а! Кому я объясняю?! – махнул он лапкой презрительно. – Ты и слова-то, небось, такого не знаешь! Что с тобой разговаривать! – он отвернулся от Салатного и в сердцах так треснул Кроту кулаком в живот, что тот аж хрюкнул от неожиданности. А потом сказал:

- Вот… - и развел лапы. – Не смеюсь.

- Факт, – покивал головой Сиреневый. – Просто беда какая-то. С этим надо что-то делать.

А в это время за окном молодой рыжий кот с плутовским выражением морды обогнул черную лужу и шмыгнул к подъезду. «Ага! Вон там я еще не бывал, – глянул он, прищурившись, на светящееся Букашкино окно. – А ведь там, наверное, замечательно! Есть там, наверное, какая-нибудь красивенькая-прекрасивенькая кошечка или какая-нибудь вкусненькая-превкусненькая рыбка…»

Подумав об этом и отметив опытным взглядом, что форточка в приглянувшемся ему окне приоткрыта, котишка мечтательно облизнулся и запрыгнул на скамейку. С нее – на штакетник, с него – на окошко первого этажа, а потом – на козырек подъезда. Все это было ему знакомо, привычно и приятно. Пробираясь таким образом к Букашкиной форточке, он, подергивая в такт полосатым хвостом, вполголоса напевал «Улыбчиво-мурлывчатую песню»:

Улыбайся,мур, мур, мур!Развлекайся,мур, мур, мур!Жить на светеинтереснопостарайся,мур, мур, мур!..

То, что кот был таким жизнерадостным, вполне объяснимо. Он ведь был хозяином этого квартала. Всё тут – и дворы, и дома, и всё, что в них находилось, включая собак и людей, принадлежало ему. Да-да-да, и люди тоже были его, хотя они об этом и не знали. Но он-то знал! Даже когда был еще совсем маленьким котенком.

… Удивляйся,мур, мур, мур!Увлекайся,мур, мур, мур!И почащебез причиныулыбайся,мур, мур, мур!..

- продолжал он. Стоя задними лапами на козырьке подъезда, он изо всех сил, прямо таки по-йоговски, вытянулся и заглянул в комнату. Но как раз в этот момент к окну с Сашкой на руках подошла мама. Котик тут же втянул голову в плечи и спрятался за край оконного проема. «Умный хозяин – осторожный хозяин», – подумал он при этом.

Тем временем в комоде разгоралась дискуссия.

- Надо что-то делать! – повторил Сиреневый.

- Я знаю, что, – отозвался Салатный. – Надо нашего Крота вылечить.

- Догадался! – иронично усмехнулся Сиреневый. – Коню понятно, что надо. Вопрос – как?

- Какому коню? – живо поинтересовался Крот.

- Не знаю, признался Сиреневый. – Какому-то коню. Так всегда говорят, когда непонятно.

- Ты не обращай внимания, - поябедничал Кроту Салатный. – Он часто так: скажет, а что сказал – сам не знает…

Сиреневый открыл, было, рот для достойного ответа, но его опередил Крот:

- Давайте не будем про коня, - попросил он. – Чтобы не путаться. Тем более что его тут нет. Давайте про меня, раз тут Я вместо него. Так как же меня можно вылечить?

- Действительно! – поддакнул Сиреневый.

- Ну-у… Надо тебя очень сильно насмешить, – предложил салатный.

- И чем меня можно так насмешить? – спросил Крот озабоченно.

- Анекдотами, – отозвался Салатный. – Конечно анекдотами! Вот, например. Идет по лесу лиса, смотрит, навстречу Колобок катится. Она говорит: «Колобок, Колобок, я тебя съем». А он говорит: «Я не колобок, я ёжик. Просто, я побрился только что…» Вот какой смешной анекдот, правда?

- Ага, – выдавил из себя вежливую улыбку Крот.

- Даже слишком, – глумливо заметил Сиреневый.

- Теперь, давай, ты! – потребовал Салатный, пихнув его локтем в бок.

- Сейчас, – сказал Сиреневый. – Сейчас-сейчас-сейчас… Так-так-так… Вот! Идет снова по лесу лиса, а навстречу ей снова ёжик. «Ёжик, ёжик, – говорит лиса, я тебя есть не буду, ты колючий». А он говорит: «Я не ёжик, я Колобок. Только не брился давно…»

- Да-а… – протянул Салатный. – Да-а… – Потом подумал и сказал: – Не-ет…

- Что «нет»? – поинтересовался Крот.

- Не вылечим мы тебя анекдотами, – пояснил Салатный.

Юный кот уже стоял на жестяном подоконнике, когда прямо над его ухом раздалось гортанное:

- Вор-ры! Вор-ры! – и угрожающе захлопали крылья.

Кошачья задняя лапка от испуга дернулась и, противно проскрежетав когтями по металлу, сорвалась вниз. А вместе с ней и вторая. Крепко вцепившись в деревянную оконную раму передними лапами, котишка рискованно повис над клумбой. Осторожно обернувшись, он увидел сидящего на ветке рябины плешивого ворона и закатил свои зеленые глаза.

- Какие воры, странная вы птаха? – сказал он, как мог, миролюбивее. – Это просто смешно. Где вы их видите? Ну? Если вы имеете в виду меня, то как, скажите мне на милость, я могу что-то украсть в своем собственном доме?

- Элементар-рно! – выкрикнул ворон, нахохлившись.

Кот осторожно согнул левую заднюю лапу и поставил ее на краешек. За ней – правую… Наконец, усевшись, он уже всем телом обернулся к птице и сказал:

- Ошибаетесь, милейший. Это не так просто, как вы думаете. Да, собственно, никто ничего такого и не собирался…

И, как бы обиженно, отвернулся к стеклу. Тут же позади него раздался угрожающий клекот.

- Да что ж это такое?! – возмутился кот. – Я же только посмотреть… – и плавно потянул переднюю лапку вверх, к форточке.

- Кар-р!!! – выкрикнул бдительный ворон.

- Своими беспочвенными подозрениями вы меня, право, обижаете… - сказал кот, опустив лапку на место, и прислушался.

Ворон молчал. Рыжий прикинул в уме свои силы, оценил расстояние и возможности птицы…

- Да ну тебя, - бросил он, и одним грациозным движением перемахнул через рамы прямиком в комнату.

- Комшар-р! Кошмар-р! – забился в истерике ворон, подлетев вплотную к оконному стеклу. – Нахальный кошар-ра! Обманул и одур-рачил, набр-рехал и околпачил!..

Но котишка, не слушая его, уже обегал танцующей походкой Букашкину комнату, обнюхивая углы и вновь подбадривая себя песенкой:

… Не теряйся,мур, мур, мур!Не стесняйся,мур, мур, мур!В том, что тыглавнее всехне сомневайся,мур, мур, мур!..

Упав на мягкий коврик, от которого приятно пахло человеческим котенком, он перекатился с боку на бок и от удовольствия зажмурился…

- Тихо! – поднял лапу Крот. – Что это?

Теперь уже и зайцы услышали необычные звуки: чьи-то истошные вопли за окном и чью-то хитренькую песенку в комнате. Все трое поспешно вскочили и прижались мордочками к щелке.

- Ой! – воскликнул Салатный, увидев кувыркающегося на зеленом Букашкином коврике большого рыжего зверя.

- Это конь?! – возбужденно спросил догадливый Крот.

- Да, конечно, - со знанием дела прошептал Сиреневый и приложил лапку к губам. – Но тс-с! Вспугнете!

- А зачем он нам? – перейдя на шепот, спросил Салатный.

- Пока не решил, - еле слышно отозвался Сиреневый. – Но если вспугнем, решать будет поздно.