Дмитрий Глуховский - Оппенгеймер
— Хо… Хо… — сначала покивал, потом помотал башкой Армен. — Товарищ полковник… Тут это… С елки осталось… Ну, детям в военгородке делали… В общем… Ну, халат там красный, борода…
— Тащи сюда! — свирепо выкатил глаза полковник. — Поздравим пацанов! Новый… Эх… Новый год. Прокатимся. Шахту… Проинспек… Проинспек… Ек…
* * *Прикатилась и встала на свое место восьмисоткилограммовая дверь, лязгнули засовы. Где-то наверху поехал, тарахтя, резать фарами буран вездеход, увозя с собой отдежуривших бойцов. Закрылись ворота.
— С наступающим тебя, сучонок, — улыбнулся Саид и толкнул Серегу вниз. Сегодня праздновать будем. В душе был?
— Да пошел ты!
Серега сорвал с плеча автомат, но дагестанец легко выдернул ствол из его пальцев и пинком отправил парня кубарем катиться по ступеням. Спустился неторопливо на площадку, ухватил Серегу за ворот, тряхнул в воздухе, как куклу, и бросил дальше вниз. Кровь потекла из рассеченной брови, от боли потемнело в глазах. Дауд спускался последним; не участвовал, но и не мешал.
— Тут сто пятьдесят ступеней, — нагнал пытающегося уползти Серегу Саид. — Ты, сучонок, все их своим рылом пересчитаешь. А потом я тебя выиграю… А потом взбесишься и на нас при исполнении кинешься. А потом уже сам понимаешь… Мы что, мы при исполнении…
Серега выиграл секундочку, успел подняться и изо всех оставшихся сил впечатал Саиду сапог в топорщащуюся уже промежность. Саид охнул, присел, но тут подлетел Дауд, схватил Серегу за волосы — и о стену, о бетон.
— А потом мы маму твою найдем и выиграем… — смрадно засипел он Сереге в самую душу.
Колосов изловчился, крутанулся и вцепился зубами Дауду в подбородок, ухватил за бушлат — что-то осталось в руке, потом рванул пальцами ухо, и со всех ног бросился вниз по ступеням. В горле клокотало, в сердце кипяток, в голове барабаны. Ненависть! Страх звериный и звериная ненависть!
Глубже, глубже! Клацнул сзади затвор, но стрелять они не решились. Проклиная Серегу, бросились вслед, но у того уже была фора.
Первым добежал до одиннадцатого отсека, и в перекошенную рожу Саида хлопнул стальной дверью.
Раскрыл ладонь — а в ней ключ. Второй. Первый ему прыщавый лейтенант передал. С наступающим.
А всего-то и надо для запуска, что два ключа и код. Только ключи одновременно повернуть… Но тут есть способ, нужно просто швабру и проволоку.
Серега щелкнул тумблером.
— Лучше сейчас открой, — глухо из-за стальной толщи пробубнил Саид. — Ты живым не выйдешь отсюда, понял?
— Пошел ты, — Серега прикусил губу.
— Мы тебя как барана… Глотку тебе… Потом в Питер твой поедем… — не унимался Саид.
Колосов молчал. Пытался успокоиться и изучал аппаратуру.
— Все равно вылезешь рано или поздно! Жрать захочешь и вылезешь! А мы дождемся! У нас есть как время скоротать!
Сереге вдруг послышался легкий, неуловимый почти запах гашиша. Ненадолго Саид замолк — видно, затягивался. Потом сквозь сталь донеслось — сдавленное, прибалдевшее:
— Что притих там, сучонок? Сдавайся!
— Ты из какого города, Саид? — прижавшись лбом к двери, спросил вдруг Серега.
— Какая тебе разница? Под Махачкалой!
— Разницы нет, Саид! — чувствуя, как поднимается внутри, распирает грудную клетку злобное ликование, почти закричал Серега. — Сейчас весь Дагестан накроет!
— Врешь, гад! Где ты код возьмешь?! Где второй ключ возьмешь?!
Зачем распинаться, объяснять про боевую тревогу в прежней части, где он служил до перевода в эту, проклятую? Сказали потом, был компьютерный сбой. Хорошо, успели все отменить — в последний момент, когда уже код запуска сообщили ему и второму дежурному.
Часть расформировали, офицеров и солдат распихали как придется.
А код Серега наизусть запомнил навсегда. Такие моменты врезаются в память. Может, тот код больше не действовал. А может, действовал вполне.
Его все еще трясло.
Он хотел одного: чтобы эти подонки сдохли. Чтобы их край сгинул. Всех выжечь, всех до седьмого колена. В пыль и пепел… В пыль и пепел! В пепел Саида, Дауда, полковника, майора и всю их базу, в пепел самого Серегу, всю его пошедшую вкривь жизнь. Лучше сдохнуть, чем жить уродом.
Экран ожил, и Серега зашарил по кнопкам пальцами. Где находится Дагестан, он знал очень приблизительно. Ничего, в этом деле точность не нужна…
Здесь ведь есть ручное управление. На тот случай, если главный командный пункт в подмосковном Одинцово перестанет существовать. На тот случай, если Москва перестанет существовать. Если командовать станет некому, и дежурный офицер сам будет должен принять решение, стать ли ему уничтожителем миров.
Он принял. Прости, мама.
Включилась система оповещения, загудел сигнал. Два ключа — вставить и повернуть одновременно… Рассинхронизация не должна быть больше полутора секунд… Теперь код…
Кровь неслась по жилам, обжигая, бурля. Перед глазами в багровом мареве маячила рожа Саида, его осоловелые неживые глаза, затянутые занавесом дурмана, белозубая нахальная улыбка… Убью, падла… Сам сдохну, но и тебя, и всю твою родню, и город… Всех.
— Ты что делаешь? — уже испуганно раздалось из-за двери. — Ты что такое делаешь?
Код подошел.
Это тебе не Виндоуз. Никакой генерации случайных чисел… Технология шестидесятых. Почти стимпанк. И даже поменять после той тревоги, раздолбаи, забыли.
Теперь только последнюю кнопку нажать. Сережа положил палец на пластмассу: она была очень гладкой, почти нежной, и холодной.
Как щека Наташи Ростовой какой-нибудь.
— Ты не посмеешь! Мы потом в Питер… Мы всех твоих… И маму, и папу, и бабушку, и дочку… — надрывался Саид.
— Ничего не сделаешь! — привалился к двери Серега. — Тут две ракеты! Две, Саид! Одну твоему аулу, другую нам с тобой сюда!
— Открой дверь, с-сукааа! — страшно заорал дагестанец. — Открой!!!
И вдруг заткнулся.
По ту сторону двери воцарилась совершенная, ватная, невозможная тишина. Будто ракета уже упала.
Серега насторожился.
— Это че там такое? — еле слышно и совершенно ошалело спросил Саид.
Не к Сереге обращался. То ли к Дауду, то ли сам к себе, то ли с богом уже говорил.
— Ты видел, Дауд? — голос у этого каменного человека был такой, будто он только что увидел свою маму. Или призрака.
— Вижу… — так же приплюснуто отозвался второй.
— Это же этот… Дед Мороз… Смотри, прямо у входа…
Выманивают его? Или гашиш уже слил для них измерения, прирастил наш мир к параллельному? В отсеке, где застряли дагестанцы, находится пульт охраны. На него выведена вся сигналка с периметра, кондовые мониторы дают неверное серое изображение с кондовых камер наружного наблюдения. Камеры, ясное дело, немые… Что они там, черт возьми, показывают?! Серега вжался ухом в холодное железо.
— Как он через ворота прошел? — тупо спрашивал Дауд.
— Да че это вообще за черт? — вторил ему Саид.
— Бери его на мушку, суку эту!
У них там управление крупнокалиберным пулеметом заведено… Сейчас они наведут на чудака ствол, прижмут гашетку, и его тут же раздерет в клочья. Просто попав в руку, пуля из такой машины отрывает ее от тела.
— Слышь, брат… — неуверенно произнес Дауд. — Может, погодим? Это же… Ну… Дед Мороз…
— Какой Дед Мороз, брат?! Это посторонний на объекте!
— Откуда здесь постороннему быть, брат? Тайга! До части десять километров, брат! До города двести… Минное поле! Сигнализация! А тут Новый год все-таки…
Серега машинально взглянул на часы. Времени было без четверти двенадцать. Ему нестерпимо захотелось отпереть дверь и самому взглянуть в мутный экранчик… Вдруг… Вдруг и вправду… Вдруг?
— Дай сюда! — прикрикнул Саид. — Ты мужик или у тебя на губах не обсохло? Ты не можешь, я его пристрелю!
Нельзя сказать, что случилось с Серегой. Словно поплыла, преломилась перед ним железная комната, словно он сам уменьшился в три раза, а мир вдруг вырос, и время застыло, и воздух остекленел. Только утихшее было сердце снова скакнуло…
— Не смей, Саид! — сорвавшись в отчаянный скрип, крикнул он. — Не стреляй!
И против всего открыл дверь.
В отсеке было трудно дышать из-за густого конопляного дыма. Два могучих дагестанца вцепились друг другу в глотки и замерли так, словно Серега сейчас вдруг попал на финал мирового первенства по вольной борьбе.
На экране была довольно отчетливо видна силикатная сторожка, и прямо у входа, четко в перекрестье пулеметного прицела — рослая человеческая фигура. Долгополый тулуп, шапка, отороченная белым, посох и мешок за плечом. Чужак стучал в дверь. Потом повернулся и глянул в камеру… Лица было не разобрать, только кустистые белые брови были видны и долгая снежная борода.
— Помоги мне его… — прохрипел Дауд Колосову.
Серега, не в силах отлепить взгляд от экрана, машинально подобрал валяющийся на полу калаш и приложил его с размаху прикладом о складчатый Саидов затылок. Саид хрюкнул нехорошо и обмяк.
