Евгений Шварц - Сказочные повести. Выпуск шестой
Мальчик с усмешкой посмотрел на развороченный сейф и направился к лифту.
— Ой, ой-ей, ойюшки! — неожиданно захныкал, запричитал съежившийся Торчилло. — Бедный я, заброшенный сирота!.. Никто-то меня не любит, никто-то обо мне не позаботится! О-о-о! А-а-а!..
Сани заткнул уши, чтобы не слышать противного голоса, но паучьи причитания пролезали во все щелки.
В горле у мальчика запершило, в носу защекотало.
— Ладно уж, перестань! — Сани подозрительно шмыгнул носом. — Говори, чего тебе?
— Мне нужен доктор. Мое бедное старое сердце сейчас остановится!
— И?
— Нажжми черрную кноппку… И доктор придет.
— Чудак! Что же ты сразу мне не сказал об этом? — И Сани надавил черную кнопку.
«Уу-уу!» — грозно завыли сирены по всему замку. Затопали кованые каблуки солдатских сапог. Мальчик понял, что его обманули самым бессовестным образом, что сейчас возвратится противный горбун и снова заточит его в какую-нибудь темницу. Мальчик заметался по комнате, пытаясь найти убежище, где можно было бы отсидеться, пока суматоха не уляжется. Но за каждым его шагом неотрывно следили зоркие глаза паука-предателя.
— Охо-хо-хо! — хохотал он. — Аха-ха-ха!..
— Ну, погоди, мохнатая бородавка! — погрозил кулаком Сани, снова сбрасывая с себя жарозащитный костюмчик и запихивая его в рюкзачок. — Мы с тобой еще разочтемся!..
— Охо-хо-хо! Аха-ха-ха!..
Сани метнулся к лифту. Попутно ударил рукой по нижним оттяжкам паучьего гамака, и те мгновенно испарились. Торчилло шлепнулся на пол. От страха паук прикусил себе переднюю правую лапу. Но стонать и кричать уже больше не решился.
«Ничего, — утешил он себя, — я еще свое возьму!» Сани подбежал к лифту, но кнопка была так высоко, что добраться до нее без лестницы нечего было и думать.
В комнату влетел маркиз.
— Торчилло! Почему тревога? Что случилось?
— Он расплавил сейф и бежал!
— Мои деньги!! — Дурантино метнулся к сейфу, сунул руку в дыру и успокоился: деньги и чековые книжки оказались на месте. И тогда только маркиз вспомнил о мальчишке. — Куда удрал этот разбойник? — заревел он. До него лишь сейчас дошло, что «феномен» — чудо современной науки и техники, — которого повелитель Генри пожелал немедленно увидеть, куда-то исчез. — Где мальчишка?!
— Тут! Вон он, господин маркиз! — Торчилло указал укушенной лапой в сторону притаившегося Сани. Мальчик метнулся в угол, за телевизор.
«Все, — подумал он, — бежать некуда!»
Вдруг за спиной добрый тоненький голосок пропищал:
— Скорее лезь сюда!..
— Куда? — не понял Сани.
— Да сюда! — Острая мышиная мордочка высунулась из норы. — Этот туннель ведет в подполье. Лезь!..
Сани обрадовался: только сейчас он вспомнил, что стоит ему захотеть и он сможет пройти сквозь любую стену, и не только по готовому туннелю. Малыш сунул голову в нору. Запахло жженым деревом и еще чем-то не очень приятным, повалил дым. Комната утонула в белесой пелене.
— Он нас спалит! — завопил Торчилло.
— Он нас взорвет! — затопал ногами Дурантино. — Эй, слуги!..
Вбежали Ром и Мор.
— Что прикажете, стук-хлоп?
— Что накажете, ать-двать?
— Воду!! Скорее заливайте угол за телевизором!
Ром и Мор кинулись в ванную комнату, но в дверях застряли.
— Пропусти! — налегал Ром.
— Сам пропусти! — пыжился Мор.
Сандалетти, схватив графин с кипяченой водой, стал поливать дымящийся угол.
Дым начал понемногу рассеиваться.
— Забрать!.. Арестовать!! — снова загремел Дурантино.
— Ать-двать!
— Стук-хлоп!..
Братья наконец освободились от «западни» и снова встали навытяжку перед горбуном. Их щеки были надуты, как футбольные мячи, груди выпячены, как горы.
— Молодцы! — похвалил их маркиз, кисло улыбаясь. — Ничего, все равно этот разбойник от нас не уйдет!.. Вызовите мастера, пусть починит сейф! — обратился он к телохранителям. — А за то, что не укараулили мальчишку, лишаю вас нынче ужина… Ты же, милый Торчилло, за верную службу будешь представлен к награде!.. Жалую тебе из личных запасов три зеленые мушки! — Дурантино вздохнул. — Совершенно целехонькие!.. С ножками и с крылышками!
Маркиз достал из левой тумбы письменного стола бутылку с мухами и, отобрав три самых крупных экземпляра, протянул их королю пауков.
— Благодарю тебя, храбрый Торчилло! Вот тебе в награду еще одна мушка. Если же ты и впредь будешь таким вот умным-разумным, то обещаю: орден «Ослиное ухо» не уйдет от тебя!
Об «Ослином ухе» Торчилло мечтал давно. За этот орден он готов был пожертвовать не только одну из лап, но и единственную голову. И Торчилло торжественно провозгласил: «Кре-кри-кра-кру!» — что в переводе с паучьего языка на человеческий означало: «Да здравствуют пауки всего мира!»
А Сани в это время, следуя за новым другом, пробирался подземными лабиринтами.
— Ах как здорово расширили вы этот туннель! — не переставал восхищаться говорливый мышонок. — Здесь можно было бы устроить метрополитен, если бы… — Оглянувшись по сторонам, он доверительно закончил: — Если бы не император Кус-Кус и не его Кусаки!..
— Кто-кто? — переспросил мальчик, раскрывая рот от удивления. Им-пе-ра-тор? А что это такое?
— Ну, император — это значит… император! Самый главный-разглавный в государстве! — пояснил мышонок.
— Это вроде маркиза? — сообразил Сани. — Только старше?!
— Вот-вот! — Мышонок весело помахал хвостиком. — Однако давай знакомиться, — предложил он, — впрочем, о тебе я уже почти все знаю. Я и о папе твоем наслышан. Недаром меня зовут «Микаэль-Стрелка, который знает все!». А попросту — Мики! Вот мы и познакомились. А тебя ведь зовут Сани-бой?
— Сани…
— Вот и отлично!
— А мой папа?
— Не вешай носа, дружище, профессор Боев жив-здоров. И пока ты на свободе, ему ничто не угрожает, разве что карцер. А это всего лишь полбеды, а не беда…
— Мики, а ты его видел?! — Мальчик дернул мышонка за лапку.
— Больно! — пискнул мышонок.
— Прости, — смутился Сани, — скажи, ты видел моего папу?
— Не видел, — погрустнел Мики, — но я слышал его и разговаривал… Видишь ли, в потолке карцера есть отдушина…
— Ты с ним говорил?! — просиял мальчик.
— Конечно! Он-то и послал меня к тебе на выручку. Профессор знал, что маркиз и его «голубые» станут пытать тебя, вот он и сказал: «Микаэль, помоги моему мальчику…»
— И ты мне помог! Спасибо тебе, дорогой друг, спасибо! — И Сани снова потянулся к лапке мышонка. Но Стрелка благоразумно ее отдернул.
— А еще он сказал, — продолжал Мики, почесав лапкой за ухом, — а еще он сказал… Кажется, так: «Ты, Микаэль, должен… Нет, не так… Вы, Микаэль, с Сани должны помешать маркизу и богачу Генри…» А в чем помешать — не понял. Да, а еще он сказал: «Следите за ними, путайте их планы… Ищите друзей — друзья помогут!» Вот и все. Признаться, я многого не понимаю.
— Я тоже, — сознался Сани. — Так что же делать?
— Вмешиваться и искать… Друзья помогут! — Мики снова повеселел. — А друзей у меня — куча! Одних пирожников тысяча! Да сырников — две!..
— А папа?! Мы должны вызволить его из темницы.
— И вызволим! — поклялся Мики. — Всему свой срок! — И он многозначительно помахал хвостиком. — Союз и дружба, Сани!..
— Дружба и союз, Мики! — торжественно произнес малыш. — За правду стоять насмерть!..
Трижды повторив эту клятву, друзья вступили во владения императора Кус-Куса. И хотя Мики предупредил друга о том, что в великой мышиной империи громко разговаривать строго воспрещается, а петь тем более, Сани не удержался от соблазна и озорно запел:
Тентель-вентель,Тентель-вентель,Путь мой на Восток!Тентель-вентель,Тентель-вентель,Тентель-вентелек!
— Замолчи, ради бога! За такое повесят на собственном хвосте!..
— Ха, напугал! — рассмеялся малыш. — Во-первых, у меня нет хвоста и, значит, меня не за что вешать. Во-вторых…
— Ну, замолчи же, миленький Сани! Прошу тебя очень и очень! Тс-с!.. Я слышу чьи-то шаги. Непременно это сыщики нашего славного императора! — И Стрелка многозначительно подмигнул.
Сани, вспомнив предательство паука Торчилло, нахмурился. А Мики закричал:
— Да здравствует наш наиславнейший Кус-Кус! Сладчайшему из сладчайших, мудрейшему из мудрейших урра!
— Урра! — рявкнул шпик, скрывавшийся за стенкой. Послышались тяжелые полицейские шаги, и все стихло.
— Видел? — спросил Мики.
— Слыхал, — в тон ему ответил Сани. — Ну что ж, Стрелка, веди меня в свою веселую страну, где чихать и то надо про себя!
И отчаянный солнечный человечек храбро зашагал по священной земле великого мышиного царства, напевая вполголоса свою немудреную песенку.
