Николай Наволочкин - Кто главный в огороде?
Эта мысль так понравилась Акуле, что она рассказала про календарь Барбоске.
— Не по два, а по три! — гавкнул пёс. — Пусть зимой по три листочка отрывает. Что тебе, Акулина, жалко, что ли! — и пролаял что-то весёлое.
А весёлое потому, что дед уже звенел на кухне крышками и поварёшками. Услышав такое, каждый бы залаял: звенят кастрюли — значит, скоро ужин.
Городские хозяева должны приехать только завтра, поэтому и в огороде, и во дворе за всем следит бабушка полудница.
Подошла она к калитке, посмотрела на улицу, а там возле своего забора лежит свинья Хавронья Сидоровна. И так уж она ласково похрюкивает, так по-доброму с кем-то разговаривает, что даже Акуля удивилась. Обычно Хавронья нежится под своим забором и помалкивает. Ну, если кто-нибудь мимо проходит или пробегает, то она сердито хрюкает. А тут разговорилась. Наверное, с поросятками.
А вечер хороший, тихий вечер, и на улице никого. Петух Костя увёл куриц спать. Козы домой убрели — хозяйке жаловаться, что голодные они. Хотя целый день возле дома деда Юрия зелёную травку щипали. А дед покряхтел-покряхтел возле телевизора, да и задремал в своём кресле.
Выбралась потихоньку Акуля за калитку, осмотрелась — и бегом через дорогу к Хавронье, на поросят полюбоваться. Это уж точно Хавронья с ними так ласково беседует. И красивыми, наверное, их называет, и пригожими, и на мамочку похожими.
Подбежала Акуля к Хавронье, спрашивает:
— Где же поросятки?
— В свинарнике, — отвечает Хавронья, — где же им ещё спать?
— С кем же ты тогда разговаривала?
— Как с кем? — удивилась свинья. — Да сама с собой. С кем ещё по душам потолкуешь, не с хозяйкой же. Она утресь такую болтушку мне в корыто налила, что даже наш хозяин хлебать её не стал. Подошёл, палочкой в корыте помешал и отправился на кухню молоко пить с белой булкой. Нет, ты подумай, не могла ведро картошки отварить да потолочь её с отрубями. Пришлось мне хозяйкину болтушку через силу есть. Я бы дала тебе её попробовать, да съела всё.
Помолчала немного Хавронья Сидоровна, приоткрыла левый глаз, посмотрела на полудницу и сказала:
— Ну ладно, ты иди, соседка, а то скоро хозяйка выйдет, меня во двор загонит. А я ещё сама с собой не наговорилась. Уж очень я хорошая.
— Ну, хрюкай, хрюкай, — разрешила Акуля и побежала к себе в огород.
Не сказала ей Хавронья, почему не торопилась она в сарай. Здесь, под забором, был у неё собственный участок земли. Небольшой, правда, но свой. У хозяев её большущий огород, да ещё и сад. У деда Юрия тоже большой участок, он его, наверное, с полудницей делит, а может, с пугалом Игнатом, а то чего бы Игнат из сада скворцов прогонял. А вот у неё, Хавроньи, — свой. Небольшой, правда, но свой. Если уляжешься на нём, то весь участок и закроешь. И это даже хорошо — пусть другие им не любуются, не завидуют. Хрю-хрю…
Ика, когда приезжала из города, прежде чем каким-нибудь делом заняться — ягод спелых поискать или позагорать, — включала приёмник. Она считала, что когда музыка играет, лучше загар ложится, и цветы хорошо распускаются. Да вот те же пионы или георгины. Георгины под музыку до самых заморозков цвести будут.
Мама Икина про цветы не очень верила, зато твёрдо знала, что под старинный вальс быстрее растут огурцы. Особенно ночью. Только кто обрадуется, если всю ночь будет играть духовой оркестр?
Тот же кот Нестор Иванович вообще музыку не уважал. Поплывёт мелодия по дому, и не услышишь, как мышка где-нибудь под диваном заскребётся или у тебя же возле хвоста пробежит. Мышке смешно, а Нестору позор.
Больше всякой вашей музыки Нестор любил послушать, как щебечут воробьи. Расшумятся они, раскричатся: «Ты чиво?» — «А ты чи-чи-во?» — «Я-то ничиво, а вот ты, чи-чи-чи, лучше помолчи!» В общем, про всё позабудут. А кот прищурит глаза, будто спит, а сам ждёт, когда они совсем обнаглеют. И какой-нибудь крикун к самым усам Нестора подскочит. И не цапнуть его будет сплошным позором. Да тогда все коты по улице, до самого озера, станут про это орать. И, конечно, подруга Нестора, кошка Нюся — мяукай ни мяукай — погулять не выйдет.
Акуля же и музыку, и воробьиный щебет мимо ушей пропускала, зато любила перед сном послушать сверчков и кузнечиков. Уляжется полудница на своей даче в малиннике и слушает. А сверчки стараются, на сто голосов заливаются…
Вдруг уже не сверчок, а кузнечик на скрипочке застрекочет, да сердито так. Это, конечно, кузнечик Фьють. Акуля его сразу узнала. А сердится он потому, что подруга его куда-то ускакала, а стрекотать она не умеет. Вот и не узнаешь, по делам она перелетела на другую ветку или ее какая-нибудь птица склюнула.
«Нет-нет, нашлась!» — улыбается полудница. Успокоился Фьють и радостно заиграл на скрипочке. Сейчас, конечно, другой кузнечик — Фьют — в его игру вмешается. Фьють и Фьют — соседи. Живут они рядом. Фьють — возле вишни, там, где полынь растёт, а Фьют — за вишней в крапиве обитает. И живёт он там один, без подруги. Имена у кузнечиков похожие, только у кузнечика Фьють после «т» мягкий знак, а у Фьюта его нет.
Знала Акуля, что оба кузнечика постоянно спорят и никак не могут подружиться. А всё потому, что не разберутся, у кого из них усы длиннее. А может, ещё потому, что у Фьюта подруги нет, поворчать не на кого. Но главное — усы.
Гордятся и кузнечики, и дальние их родственники сверчки своими усами. Да и есть чем гордиться. Усы у них длиннее туловища. Если бы, например, у вашего дедушки выросли такие усы, он бы, бедный, о них запинался. А кузнечикам и сверчкам усы нужны.
Ика однажды, когда поймала кузнечика, сказала про усы: «Да это же у него антенна, неужели он радио слушает? А где же ушки?»
Разглядывала Ика голову кузнечика, искала ушки и не нашла. А ушки и у кузнечиков, и у сверчков под коленками передних ног. Перепоночки там такие, вместо ушей. Так что ушки у них не на макушке, а на ногах. И разговаривают они друг с другом тоже ногами. Если бы первоклассники в школе у Кирюши умели разговаривать ногами, можно было бы целый урок проговорить. А так — только слово скажешь, учительница сразу окликает: «Кирюша, перестань!»
И хотя стрекочут в летнюю пору кузнечики и сверчки целый день, а то и всю ночь, найти их в траве нелегко. Полудница, увидев, что Ика разглядывает сверчка, очень удивилась: как это она его поймала? А поймала Ика сверчка нечаянно. Рассмотреть его зелёненького в зелёной траве очень трудно. А потом Акуля пригляделась и увидела, что это кузнечик, которого зовут без мягкого знака. Ну, вы уже догадались, что поймала Ика Фьюта, а не Фьютя. Наверное, он очень уж расстрекотался, доказывая Фьютю, что усы у него миллиметра на два, а то и на два с половиной, длиннее.
А стрекочут кузнечики и сверчки не ртом, а смычком. Смычок у них — жилка такая. Как скрипач на сцене приподнимает руку, так и кузнечик поднимает левое надкрылье и начинает быстро-быстро водить им из стороны в сторону. Смычок трётся о правое надкрылье и издаёт звук.
Да вы сами можете у себя на даче или у бабушки в деревне разыскать кузнечика или сверчка и полюбоваться, как эти музыканты играют. А вот зачем сверчкам и кузнечикам длинные-предлинные усы, мы вам расскажем попозже, а то неинтересно будет читать.
Не зря любила бабушка полудница послушать сверчков и кузнечиков. Перестанут хвастаться друг перед другом Фьють и Фьют, заиграют спокойно, тут как раз и Акуля засыпает.
Напевают ей сверчки и в малиннике, и в огороде: «Баю-бай, баю-бай, Акулина, засыпай!» Хорошо Акуле, и сны хорошие ей снятся. То будто она не Акулина, а Лида или Ика. А один раз приснилось, что она вовсе и не полудница, а петух Костя, и принялась тогда Акуля кукарекать:
— Вставайте все! Пора картошку полоть!
В этом самом месте Акуля проснулась, а то бы разбудила всю улицу. А на дворе-то ночь, луна светит, смотрит на Акулю и улыбается. Пугало Игнат возле ирги подрёмывает. На всякий случай бабушка Акуля потрогала себя, убедилась, что она не петух, и опять уснула.
Знала Акуля, что огороду сейчас мешать не надо. Он и ночью не спит. Конечно, пугалу Игнату хоть и стоя, а подремать можно. Работа у него без выходных, от восхода до заката солнышка. А вот огурчикам самое время расти. Городские хозяева, когда приезжают, вечером соберут огурцы, а утром то один, то другой ходят вокруг грядки, смотрят, как за ночь подросли огурчики. Вчера вот этого из-под листика даже и видно не было, а сейчас — посмотрите, какой красавец!
Редиске всегда хочется показать себя, чтобы сорвали её сочной, не дали переспеть. Вот она и выглядывает из грядки, будто хочет сказать: «Возьмите меня на завтрак. Не пожалеете!»
Уж кто-кто, а полудница знала, что и картофель ночью не спит, и горошек, и чесночок. А вот репка в этом году всех удивила. Шла как-то Акуля поговорить со свёклой, да чуть не запнулась о репку. Не замечала она до этого, что репка растёт, будто куда-то торопится.
В тот же день дед Юрий пропалывал морковку и даже ахнул, когда увидел, какая репка рядом с морковкой вымахала. А посадил-то он здесь ещё весной маленькое семечко. Не вырастала такая репа ни в прошлом году, ни ещё раньше ни у него, ни у соседей.
