Михаил Каришнев-Лубоцкий - Искатели злоключений. Книга 2
«Не волнуйся, я стану есть за двоих! – ответил мне глазами Кнедлик. – Ведь я не просто пес, а еще и привидение!».
Глава пятая
Я думал, что дядюшка встанет на дыбы, когда узнает о том, что в нашем доме появилась собака. Но я приятно ошибся: он только чуть-чуть поворчал, предупредил, «чтобы мы с барбосом не очень-то рассчитывали оба на разносолы», и с головой ушел в работу над сборкой чудо-машины.
Это было забавное зрелище! Пуппетролль, который за всю свою долгую жизнь ни разу не смастерил даже обыкновенной доски для разделки мяса или овощей, на старости лет взялся за конструирование настоящего автомобиля. И не простого, а волшебного. С утра до ночи и с ночи до утра дядюшка колдовал над своими железками, бормоча себе под нос то заклинания, то проклятья. Заклинания он произносил в нужный момент, а проклятья – когда ударял по пальцу молотком или стукался затылком о капот машины. Однажды он уронил тяжелую коробку передач приказаний себе на ногу и разразился в ее адрес такими эпитетами, что я ни на шутку испугался за нашего «Воробышка»: как бы в нем что-нибудь не сломалось уже в момент сборки. Но, кажется, все обошлось благополучно: дядюшкина нога зажила через несколько дней, а коробка передач приказаний послушно передергивала разные рычажки, едва только мы ей отдавали какую-нибудь команду: «Вперед! Назад! Влево! Вправо! Быстрей! Еще быстрей! Стоп!..».
Кнедлику нравилось смотреть, как мы регулируем двигатель машины, и он тоже невольно выполнял эти команды: то совал свой нос под днище «Шперлинга», то отскакивал назад, то метался влево, то вправо, то гонялся по комнате, развивая немыслимую скорость, а то застывал на месте, как соляной столб, едва до его ушей долетал ворчливый голос старика Кракофакса: «А ну, замри! Иначе вышвырну тебя на улицу, негодник ты эдакий!».
Мне нравилась такая жизнь, хотя, если сказать по совести, я здорово не высыпался по ночам, и приходилось ложиться отдыхать еще и днем. Посудите сами: как можно уснуть, когда рядом с тобой стучат молотками, пилят жесть, бормочут заклятья и проклятья, а в рот и в уши к тебе тычется чей-то невидимый, мокрый и холодный нос и кто-то невидимый время от времени проводит по твоему лицу длинным, слюнявым языком!
Но с этим можно было мириться, и я мирился. Хуже было другое. Наши деньги таяли, как снег под весенним теплым солнышком. Расчеты дядюшки оказались не совсем верными: он не учел, что в работе начинающего конструктора возможен брак, и придется покупать новые детали и материалы и все переделывать по-новому. А именно так и получилось, и Кракофакс, сыпля проклятья уже в свой адрес, снова и снова мчался в магазины и покупал все необходимое.
И вот однажды мой дядюшка торжественно объявил:
– Тупсифокс, я должен сделать два очень важных заявления! Ты готов их выслушать? Тогда сядь и перестань раскручивать Кнедлику хвост в другую сторону!
Я послушно сел на продавленный диван, а мой верный пес примостился рядышком на дядюшкину подушку. Но Кракофакс этого даже не заметил. Вытянув вперед дрожащую руку – совсем как основатель Гнэльфланда мудрейший Альтерфатти на собственном памятнике – он указал на пахнущего свежей краской «Шперлинга» и произнес:
– Тупси, он готов! Я сотворил настоящее чудо!
Кнедлик весело гавкнул, и Кракофакс расценил это как похвалу.
– Да, пуппетролли и не на такое способны! Когда-то, лет сто тому назад, я… Впрочем, не стану хвастаться. Мне присуща скромность, да и обстоятельства сейчас не позволяют отвлекаться на воспоминания о прошлом.
– Кажется, ты хотел сделать два очень важных заявления? – напомнил я забывчивому дядюшке.
– Да-да, конечно… Тупси, мы – банкроты! «Шперлинг» съел все МОИ деньги!
– Гав! – печально гавкнул Кнедлик, и я понял, что он хотел сказать: «Ну и обжора этот ваш „Воробышек“»!..
– Значит, на покупку магазина уже ничего не осталось? – поинтересовался я уже из простого любопытства.
– Не только магазина, но и самой захудалой лавочки!
– А мы сможем купить мне хотя бы новую одежду? Мой клоунский костюмчик, который подарила мама, изрядно потрепался…
– Не преувеличивай, Тупси! Он у тебя почти как новенький! А две – три заплатки на штанах и курточке даже не заметны!
– Их четыре, дядюшка…
– Вот видишь, я оказался прав: они совсем не заметны! Четвертую заплатку я не разглядел! – Старый пройдоха, желая увильнуть от по-настоящему делового разговора, похлопал меня по плечу и нарочито бодреньким голосом протараторил: – Не волнуйся, я что-нибудь придумаю! Сейчас я пойду прогуляюсь и что-нибудь придумаю!
И он, не дожидаясь от меня и Кнедлика новых неприятных вопросов, выскочил на улицу. А мы с моим верным псом остались стеречь «Воробышка» и пустой кошель с королевским гербом и замысловатыми вензелями.
Глава шестая
Дядюшка вернулся домой только к вечеру. От его одежды несло протухшей рыбой, жженой бумагой и еще какой-то гадостью, но сам он светился счастливой улыбкой, и по ней можно было угадать, что ему наконец-то в чем-то сказочно повезло. В руках дядюшка держал длинный круглый футляр, в котором обычно конструкторы носят свои чертежи. И я подумал, что он притащил листы ватмана, чтобы снова на них вырисовывать какого-нибудь нового «Воробышка» или «Соловья». Но я ошибся: Кракофакс приволок не ватман, а настоящую подзорную трубу.
– Зачем она тебе понадобилась? – вскрикнул я, когда увидел эту, в общем-то, занятную вещицу. – Лучше бы купил сосисок и хлеба!
– Гав-гав! – поддержал меня Кнедлик. – «Хватит заниматься глупостями, пора подумать и о желудке!».
Но Кракофакс не обратил на наши с Кнедликом упреки никакого внимания. Стряхнув с брюк прилипшие к ним грязные нитки, пожухлые травинки и еще какой-то сор, он принялся рассказывать нам о том, где был и что делал.
– Тупси, ты зря на меня сердишься. Не меньше, чем ты, я расстроен НАШИМ банкротством. Я ходил по улицам и долго думал: где бы нам раздобыть денег на покупку магазина и материалов для новых «Шперлингов»? И вдруг меня осенило: ведь можно продать городскому музею кое-какие бесценные реликвии!
– Разве они у нас есть, дядюшка? – удивился я. – Впервые о них слышу!
Старый пуппетролль в ответ недовольно поморщился:
– Никогда не понимал, да и сейчас не понимаю этих гнэльфов! Извлеченные при раскопках в курганах или пещерах битые черепки для них являются настоящим сокровищем. А найденная на городской свалке мусора более – менее приличная вещь у них считается почему-то обыкновенным хламом. Никакой логики и попытки заглянуть в отдаленное будущее! – Кракофакс вздохнул, всплеснул удрученно ручками и продолжил: – Так вот, я отобрал на свалке с десяток симпатичных безделушек и поспешил в музей. Пока эксперты ломали над ними головы – я сказал, что эти вещицы достались мне в наследство от моей прабабки и им не менее двухсот лет, – я от нечего делать отправился бродить по пустынным музейным залам. И наткнулся в одном из них на столик С ТЕМ САМЫМ ОСКОЛКОМ ЗЕРКАЛЬЦА…
Дядюшка замолчал, потому что увидел, как я побледнел. Разумеется, я сразу же понял, о каком осколке зеркальца он говорит: о том, в котором сидела в заточении злая колдунья Скорпина со своим сынком Мерзопаксом и его супругой Грифонией! Когда-то эту «славную» семейку злюков заточил туда добрый чародей Гэг за их нехорошие делишки. А мы с дядюшкой во время одного из наших путешествий оказались в музее и по глупости полезли к осколку зеркальца за чудесной жемчужиной. И Скорпина чуть было не затащила нас к себе, но мы вырвались и удрали. А теперь дядюшка сам по доброй воле пришел снова к ней и…
– Ну-ну, – сказал я, приходя в себя, – рассказывай дальше, дядюшка. По твоему лицу видно, что Скорпина подарила тебе ТУ ЖЕМЧУЖИНУ…
– Нет, она ее мне пока не подарила, но обещала подарить и добавить еще с десяток таких жемчужин, если только мы с тобой согласимся съездить в Зондерлинг и, найдя там волшебника Гэга, попросим его расколдовать Скорпину и ее сыночка.
– А Грифонию?
– Можно и ее. Хотя она им там в осколке ужасно надоела. Все нервы успела вымотать своими капризами!
– Да, им не позавидуешь… Хотя и нам тоже. – Я собрался с духом и вылепил дядюшке прямо в лицо. – Нет, я не поеду! Хватит с нас приключений! У тебя есть «Шперлинг», у меня Кнедлик. Что еще нужно для счастья двум пуппетроллям? А на кусок хлеба мы денежку всегда найдем!
– Глупый мальчишка! – рассвирепел Кракофакс, едва услышал мои слова. – Не хлебом единым жив пуппетролль! Сам сказал. – «Хочу сосисок! Хочу новый костюм! Хочу намордник для барбоса!»
– Про намордник я не говорил. И пса моего зовут не Барбос, а Кнедлик!
Я повернулся лицом к оскорбленному щеночку и обнял его за шею. Благодарное существо лизнуло меня в щеку и растаяло на глазах.
– Уже шесть часов вечера, а мы еще не обедали! – всхлипнул я и покрепче прижал к своей груди невидимку-пса. – О Скорпине и ее заманчивом предложении мы будем думать завтра, а сейчас давай жарить картошку!
