Игорь Жуков - Волшебник и сын, или Триумф беспечного школяра
Тот кто очень внимательно читает эту историю, наверное, уже заметил, что сын волшебника проделал то же самое, за что Песик Фафик отругал его отца. Только конфету он засунул в рот сразу, потому что ему никто не успел помешать.
— Вот неуемный старик! — опять раздалось на пороге кабинета.
Это вернулся Семен Семенович, которому в очередной раз не удалось остановить Кокошу Шляпкина в его безудержной погоне за Колбасой.
Отец не заметил сына и сразу подошел к стене напротив окна.
— Так что у меня за какой дверью? — пробормотал он себе под нос и открыл дверь шкафа.
Раздался мелодичный звон, будто кто-то потряс серебряным колокольчиком, и из шкафа гурьбой выбежало несколько мышей.
Мыши приложили лапы к сердцу и поклонились хозяину. Потом они достали из шкафа большую сосиску и мышиную двуручную пилу величиной с человеческую пилку для ногтей. Сосиску мыши вынесли на плечах, как бревно.
— А эти еще откуда? — наконец произнес все это время не шелохнувшийся Семен Семенович.
— Папа, ты что, забыл? — сказал Алексей. — Ты же вчера мышей в шкаф пустил переночевать. У них в подполье кот завелся.
— Сынок?! — обернулся волшебник. — Ты здесь?.. Да-да, мыши! А я пустил — и забыл, что пустил… И дверь опять перепутал — вместо моря открыл шкаф… Совсем памяти не стало!
Тут старшая мышь, самая крупная и в кепке, снова поклонилась и пропищала:
— Во-от такой огромный котище приперся! — старшая мышь развела лапы, как рыбак, который показывает размер большой рыбы. — Во-от такой котище!.. Базиле́вс его зовут… Кстати, позвольте представиться, а то я вчера забыл с этими хлопотами: Навуходоно́сыр Двадцать Девятый, мышиный царь… Хозяин, вы разрешите здесь у вас обед приготовить? А то в шкафу постоянно на что-то натыкаешься.
— Конечно, конечно, Ваше Величество! — закивал Семен Семенович, а потом спохватился и отвесил мышиному царю учтивый поклон…
— Ваше Величество, а что это вы в кепке, а не в короне? — спросил юный Алексей, поклонившись вслед за папой.
— Спёрли! — чистосердечно признался Навуходоносыр Двадцать Девятый. — Такие вот нынче подданные пошли! Сплошные революционеры!.. Ну, давайте, господа министры, начинайте, что ли!
Остальные мыши взялись за пилу и принялись пилить сосиску на тоненькие кружочки. Но просто пилить им было, видимо, скучновато, и они запели мышиную песню.
ДЕЛО МЫШЕК (мышиная песня)Маленькой пилкой,Видной едва,Мышки пилили,Но не дрова.
Маленькой пилкой,Как человечки,Мышки пилили,Но не дощечки.
Маленькой пилкойМышки пилили.Что же пилили?Сосиску делили!
— Надо же! — восхитился Кукарямбов. — И у мышей есть свои поэты!..
— И композиторы, — добавил юный Алексей.
Когда работа была закончена, Навуходоносыр Двадцать Девятый положил на пол перед Семеном Семеновичем изрядную долю сосиски и опять поклонился, прижав лапы к сердцу:
— Хозяин, это вам!
— Премного благодарен, Ваше Величество! — только и нашелся ответить хозяин.
Мыши ловко подхватили остальные отпиленные сосисочные кружочки и ушли обратно в шкаф обедать. Дверь за собой они закрыли с тем же мелодичным колокольчиковым звоном.
Семен Семенович поднял с пола подарочный кусок сосиски и положил его на стол.
— Вот так, дедуля! — сказал он. — И с ружьем бегать не надо. За мясными изделиями.
Глава 4,
В КОТОРОЙ ГОВОРИТСЯ О ЖЕНАХ ВОЛШЕБНИКОВ И ВЕЛИКИХ ДВОЕЧНИКАХ, А СЕМЕН СЕМЕНОВИЧ КУКАРЯМБОВ БОИТСЯ
— Ну, сынок, как ты себя чувствуешь в такой долгожданный день? — спросил Семен Семенович. — Не мучают ли тебя дурные сны?
Волшебник поливал свое любимое растение из банки, которая всегда стояла полная тут же на подоконнике. Он любил поливать это денежное дерево и слушать, как оно пьет. Денежное дерево пило, чуть слышно потрескивая.
— Нет, папа, — юный Алексей уселся на деревянную лошадку и несколько раз качнулся. — Дурные сны меня не мучают. Меня мучают прекрасные сны. Сегодня мне опять приснился этот удивительный зверь…
— Ах, ты! Надо же!.. — встрепенулся волшебник. — То ли птица, то ли рыба, то ли верблюд?
— Он самый…
Надо сказать, что сыну волшебника в последнее время часто снился один и тот же странный зверь, похожий сразу на птицу, на рыбу и на верблюда. Во сне Алексей каждый раз любовался этим чудом природы, а потом, когда просыпался, не мог толком его описать — только помнил точно, на кого оно похоже…
— И я опять мучаюсь: существует ли этот зверь на самом деле?.. — продолжал мальчик. — Спасибо дедушке Шляпкину — хоть немного своей пальбой отвлек… Папа, ведь у меня сегодня праздник?
— Еще какой, сынок! — Семен Семенович взял с буфета раскрытый дневник с отметкой «5» и торжественно помахал им. — «Триумф Беспечного Школяра»! Всем праздникам праздник!
— Ну, не такой уж и праздник, — сказал сын волшебника. — Новый Год гораздо лучше.
Волшебник тут же чуть было не согласился, но промолчал в воспитательных целях.
— И мама только завтра прилетит. Хорошо, что она хоть знает, как я тут без нее отличился.
Надо сказать, что у мамы — внучки урожденной княжны Таракановой — все время неожиданно возникали какие-то важные неотложные дела в таких отдаленных глухих местах, где и связи-то путной не было. То в каких-то заснеженных горах, то в каких-то сырых подземельях… Но в этот раз дозвониться до нее все-таки удалось, и она должна была прилететь на самолете прямо на Триумф Беспечного Школяра. Но из-за нелетной погоды авиарейс задержали на сутки, а волшебник и сын уже не могли перенести праздник, потому что наприглашали гостей и отступать было некуда.
— Папа, а ты не можешь так наколдовать, чтобы мама — раз! — и оказалась здесь прямо сейчас?
— Увы! Не могу, сынок!
— Тебе чудеса надо экономить, да?
— Честное слово, дело не в этом! Я, пожалуй, могу наколдовать все, что угодно. Но на мою жену мое волшебство не действует. Кстати, у других волшебников часто та же самая история — они ничего не могут поделать волшебством со своими женами… Зато, когда мама, наконец, прилетит, мы устроим еще один праздник! — Семен Семенович погладил сына по голове и бережно положил дневник обратно на буфет.
— Настоящая драгоце-е-енность!.. — почти пропел он. — Хотя, знаешь, я ничего не имею против двоечников. Великий физик Альберт Эйнштейн, например, тоже в школе был двоечником… И великий поэт Николай Некрасов в гимназии оставался на второй год… А великого гитариста Томми Болина, вообще, выгнали из школы…
— Правда?! — встрепенулся сын волшебника.
— Правда-правда!.. — тут Семен Семенович запнулся — опять в воспитательных целях. — Сынок! Признаться, ты меня поразил своими успехами! Как тебе, столь беспечному школяру, это удалось, до сих пор не пойму?!
Юный Алексей еще несколько раз качнулся на деревянной лошадке, а потом слез с нее и очень серьезно начал:
— Все очень просто, папа. Дело в том, что надо мной все время смеется одна девочка… «Двоечник! Двоечник!.. Тупой, как пробка!» — писклявым голоском передразнил он. — Просто измучила!.. А ты меня сам учил, что драться с девочками нехорошо. Вот я и решил…
— Девочка?!. — быстро спросил Семен Семенович. — И кто она?
— Отличница.
— А она э-э-э… — начал было волшебник.
— Не спрашивай больше ничего, папа!.. Она должна прийти сегодня, и ты сам увидишь… — Алексей подошел к стене напротив окна. — Папа, ты можешь в мой праздник — в «Триумф Беспечного Школяра» — выполнить одну мою просьбу?
— Могу! Хоть сто!
— Пусти меня в комнату, где море!
— Не могу!
— Папа! Я хочу достать для нее медузу!
— Для кого?
— Да для Отличницы этой!
— Так она же смеется над тобой.
— Все равно!
Семен Семенович вдруг гордо расправил плечи и выкатил грудь.
— Медузу для жестокой красавицы… — он произнес это, как стихи. — Весь в отца! Все кавалеры для дам достают звезды с неба, а мой — медузу из моря… Но она же растает!
— А я ее — в банку с водой!
И сын волшебника нетерпеливо взялся за бронзовую витую ручку правой из трех волшебных дверей.
Тут же Кукарямбов вырос прямо перед мальчиком, хотя только что находился в другом конце кабинета, возле окна. Как будто он мгновенно перенесся по воздуху… Да, скорее всего, так и было.
— Сынок!.. — Семен Семенович прижался спиной к волшебной двери. — Видишь ли, сынок, я не зря запрещаю всем открывать это. Я наколдовал море, пустыню и джунгли, но они существуют сами по себе, по своим законам, и я не могу в эти законы вмешиваться, у меня не хватает для этого волшебной силы… В пустыне могут быть ядовитые змеи, в джунглях — дикие зубастые звери, в море — акулы! Представляешь, если они бросятся сюда, когда мы откроем какую-нибудь из этих дверей?
