Георгий Почепцов - Бюро добрых услуг рассеянного волшебника : [сборник]
Столкновение было неминуемо. Ватага налетела и закрутила его. Они с радостью забыли про свою ледяшку. Теперь у них была живая ледяшка, которую можно было тоже потолкать, но которая сопротивлялась, что-то говорила. В одном из этих удальцов Сергей узнал Рыжего, который возле магазина продавал коньки. Тот тоже узнал Сергея и так подтолкнул его, что Сергей растянулся на льду. Ребята дружно захихикали, довольные подвигом предводителя.
Сергей лежал на льду. Рыжий подъехал поближе и подал руку, как бы для помощи. Удивление пробежало по лицам ватаги. Как? Перемирие? Но Рыжий не нарушил их ожиданий. Когда Сергей приподнялся и протянул руку, то Рыжий ногой подбил его вторую руку. И Сергей снова растянулся на льду. Теперь это было обидно вдвойне. Ватага радовалась: мы всегда сильнее, мы всегда злее, разбегайся, друг и враг.
Сергей готов был заплакать, но в ватаге были две девочки. И он стиснул зубы. Одна из них была ему знакома: тогда, в спортивном магазине, ей не понравилось, что он на неё смотрел. А Рыжий, наверное, тогда ей понравился. И теперь она смеялась вместе с мальчиками.
— Ладно, мальчишки, хватит, — попросила вторая девочка, и ватага один за другим погналась за льдинкой.
Сергей поднялся и, утирая разбитый нос, побрёл к выходу. Проклятые коньки мешали идти. Кругом веселились люди. А он, весь измазанный, поцарапанный, не обращая ни на кого внимания, толкался к выходу.
Он проклинал чемпионские лавры. Они заманили его куда-то не туда. На сегодня и на весь следующий год, наверное, приключений хватало. С головой. Теперь можно отдохнуть до следующего Нового года. Хватит.
Но у выхода Рыжий держал за руку девочку с голубой косой.
— Отпусти, отпусти, — хоть шёпотом, но кричала она.
— Пойдём проедемся, — клещами схватив руку, по-рыцарски предлагал Рыжий.
— Я не хочу с тобой. Пусти. Я не знаю тебя, отпусти, пожалуйста.
— Познакомимся, хе…
— Я не хочу с тобой знакомиться, отпусти.
— Зато я хочу. Хватит ломаться, поехали.
Испуганные глаза девочки бегали по толпе. Но все старательно отъезжали прочь. Как будто именно глаза и распугивали их. Они готовы были поднять руку и закрыться от молящих глаз. Такие глаза вредно действуют на окружающих.
Сергей поравнялся с ними. Испуганные глаза засветились надеждой.
— Проезжай, чемпион, — наставительно произнёс Рыжий. — Да поскорей, а то я рассержусь.
Сергей поковылял дальше. Ведь на льду ты не человек, если не умеешь кататься. Сергей не умел. Но глаза, удивительные голубые глаза не дали ему уйти. Он приковылял к ним.
— Ещё хочешь? Мало? — переспросил Рыжий и, не отпуская девочку, помахал кулаком. Сергей с безнадёжным видом стал между ними.
— Отпусти, — безвольно сказал он.
Но так не нападают. Рыжий толкнул Сергея, и тот, чтобы не упасть, судорожно вцепился в Рыжего.
— У, гад! — Рыжий двумя руками попытался оторвать Сергея, но у того ноги опять убежали куда-то вбок, он ещё крепче ухватился за Рыжего, и оба они грохнулись на лёд.
Девочка испуганно вскрикнула и исчезла в толпе.
— Вставай, козявка, — приказал Рыжий, с трудом поднимаясь на ноги. — Лежачих мы не бьём.
Сергей пытался подняться. Ноги дрожали и подгибались. Рыжий, глядя на него, потирал руки.
— Отстань от мальчишки! — вдруг сказал кто-то над головой у Сергея. Рядом стоял высокий усатый старичок в папахе.
— А чего он, Ираклий Ираклиевич, вы же видели…
— Ладно, ладно, проваливай…
— Очень он мне нужен, — громко произнёс Рыжий, а шёпотом добавил: — Ещё встретимся, деточка, от меня не уйдёшь.
И, сделав вид, что не желает связываться, Рыжий отъехал.
Старичок, стоявший рядом с Сергеем, ростом был больше двух метров, наверное. Конечно, такой может прогнать хулигана. Его длинные усы торчали, как два карандаша, а папаха делала его ещё выше.
Сергей переминался с ноги на ногу, не зная, что сказать. Но старичок сам заговорил.
— Попало? Вон кровь платком вытри.
— А, — махнул рукой Сергей. — Если бы не на коньках, я бы ему дал. А так… Я всё падаю.
— Ну, не скажи, — не согласился старичок. — У него и рост повыше. Постарше ведь тебя?
— Ну и что? — протянул Сергей, хотя в душе был согласен. — Что рост? Сила важнее. Вот он старше, потому и… А рост — плёвое дело.
Он сказал про рост и испугался: вдруг Длинные Усы примет это на свой счёт! Но, видно, люди такого роста не очень слушают, что там им говорят снизу.
— А хочешь? — тут Длинные Усы быстро оглянулся вокруг. — Хочешь махнёмся?
— Как? — не понял Сергей.
— Очень просто, — подмигнул Длинные Усы. — Я добавлю тебе три года: ты станешь и старше, и сильнее. А?
— А! — махнул рукой Сергей. — Я думал — вы взаправду, а вы смеётесь.
И Сергей заспешил прочь от ярких пятен света на катке. Он даже не попрощался.
— Стой! — закричал Длинные Усы. — Я взаправду. Ты действительно станешь старше. Только не сразу, не с этой минуты, а с первого января нового года. Пойми, ты решишь сразу все свои дела. Разве плохо быть старше?
Сергей приостановился. А вдруг в самом деле в этом есть хоть капелька правды? Тогда он покажет этому Рыжему. Тогда посмотрим, кто кого. Попробуй тронь ещё Голубую Косу.
— Разве это возможно? — поднял глаза на старика Сергей.
— Наука может всё, — сказал старичок и странно зашевелил усами. Где-то Сергей уже слышал эту фразу, и она его убедила.
— А что я… а что я для этого должен сделать? — заволновался Сергей.
— Ничего, — старичок легко развёл руками. — Абсолютно ничего. Мы меняемся. И всё. Ты мне отдаёшь свои три, а я тебе свои.
— И что будет? Со мной ничего такого не будет?
— Ничего, ровным счётом ничего. За кого ты меня принимаешь? — старик всерьёз обиделся. — Ты просто станешь старше. Ровно на три года.
— А вы? — всё же дело было серьёзным, и Сергей никак не мог решиться, не узнав всё до конца.
— Я? Ну, какая разница! — заметив недовольство на лице Сергея, старик добавил. — Я стану на три года моложе. И в этом нет ничего такого странного. Я стар, и мне хочется стать чуть моложе. Ты молод, и тебе хочется стать чуть старше. Я не понимаю твоего недоверия. Ты ведь не на базаре. Я учёный, так сказать, коллекционер разных странностей, и мне необходимо немножко твоего времени, чтобы закончить своё дело. Не ради тебя, не ради меня, а ради науки…
— А как мы это сделаем?
— А вот! — старик вытащил бумажку и, размахивая ею, продолжал: — Как бы договор. Ты поставишь свою подпись. Я свою. Дело добровольное, поэтому и подписи. Чтобы я потом не отказался, хе-хе. И первого января ты станешь выше и сильнее. Сразу. А как тебе будут завидовать все твои друзья! А как побегут от тебя все твои враги! Да, не забудь достать себе новую одежду и обувь. Сам понимаешь — побольше.
Сергей взглянул на договор. Старик радостно следил за его чтением, опираясь на палку.
«Я, Сергей Болконский, живущий по улице Большая Китаевская, 61а, кв. 15, меняюсь с Ираклием Ираклиевичем Золотарёвым ровно на три года и ни минутой больше».
— А откуда вы меня знаете? — удивился Сергей.
— Наука видит всё! — сказал Ираклий Ираклиевич и сложил пальцы колечком, вроде микроскопа, как будто, взглянув на человека, можно узнать его имя, фамилию и адрес.
— Странно. А можно подумать? До завтра?
— Смешно. Что же тут думать? Завтра и так уже тридцать первое. Завтра я и сам могу передумать. Это сегодня на меня нашло: вижу, обижают, дай, думаю, помогу. И на тебе, мне же не верят. Мне?!
Сергей задумался. Хорошо, конечно, было бы накостылять этому Рыжему. И спасти Голубую Косу по-настоящему. Снова. А в школу? То-то все удивятся, когда он появится после каникул. Нечего тут думать, ему просто повезло в жизни, что он встретил этого ученого.
— Ну, давай скорее, — торопил его старик. — А то видишь, каток закрывается. Нам не дадут договориться.
— Я согласен, согласен! — почти закричал Сергей.
— Тише! — замахал на него старичок. Потом продолжал помягче: — Что ты кричишь? Я ведь слышу.
Он приподнял свою палку и вытащил оттуда ручку с простым ученическим пером.
— А чернила? — ещё больше удивился Сергей.
— Чернила на ручке будут сами, если ты честно решил поменяться. От души.
Сергей испугался:
— Конечно! Но лучше вы сначала, пожалуйста. А я посмотрю.
Ираклий Ираклиевич поднял ручку к свету фонаря, и на ней зачернела капелька. Тогда он наклонился к бумаге и размашисто подписался.
— Теперь ты, — и он протянул ручку Сергею.
Сергей взял ее. И теперь на кончике пера заалела капелька чернил.
— А… а у меня красные. Красными можно? — спросил он срывающимся от волнения голосом.
— Давай. Красными.
Сергей тоже поставил свою подпись. Она была такой маленькой по сравнению с красивой, настоящей подписью: «Ир. Ир. Золотарёв».
