Софья Могилевская - И они построили волшебный дом. Повести, рассказы, сказки
Мама засмеялась:
— Так и надо. Всё равно будут вишни…
И правда: — через несколько дней папа показал Саше зелёные шарики, которые выросли вместо белых цветов. Они были совсем крохотные и висели на длинных стебельках. Папа снова поднял Сашу повыше, чтобы тот мог получше разглядеть эти крохотные зелёные шарики на длинных стебельках.
— Будут расти, расти, пока не станут вкусными, красными вишнями. Всё не веришь?
Нет, теперь Саша уже немножко верил: ведь сумели же превратиться белые вишнёвые цветы в крохотные зелёные шарики.
А когда наступило настоящее жаркое лето, Саша вдруг увидел, что на вишнёвом деревце, на том, которое стояло на солнцепёке, красные-красные вишни. Наверно, они были очень вкусными, эти красные вишни? Но разве их достать, если они висят чуть ли не на верхушке дерева? Даже если стать на цыпочки, всё равно нипочём их не достать.
А из дома доносилось:
— Сашурик, где ты?
Это был мамин голос.
— Сашенька? Куда же он девался?
Это его звала бабушка.
— Сейчас приведу!.. — сказал папа.
Саша хоть слыхал, как его звали, всё равно не шёл. Он всё стоял и всё смотрел на вишни. А они весело покачивались на длинных стебельках и вроде бы посмеивались над Сашей. А потом вдруг взяли да запели.
Да, да, взяли и запели:
А мы, вишенки,Висим на вишенкеВысоко, высоко,Не достать ни за что…
И снова:
А мы, вишенки,Висим на вишенкеВысоко, высоко,Не достать ни за что…
Вот ведь какие! Ещё и дразнятся…
И тут вдруг…
Та самая ветка, на которой висели самые красные, самые спелые и, должно быть, самые вкусные вишни, стала клониться вниз. Потихоньку-потихоньку. Да прямо к Саше. Да прямо к Сашиным протянутым рукам. Не надо было ему становиться на цыпочки и тянуться вверх. Захотели и сами к нему спустились. Да ещё и песенку спели:
А мы, вишенки,Висим на вишенкеУж не так высоко,И достать нас легко…
А из-за вишнёвого дерева вышел папа. Спросил:
— Видишь, какие красные?
— Вижу, — сказал Саша.
— Скоро все поспеют… — сказал папа и ещё ниже нагнул к Саше ветку с красными вишнями.
История пятая
Про воду, которая всегда работает
Когда у мамы был отпуск, она не ездила в Москву на работу. Тогда вместе с Сашей она ходила на станцию встречать папу. До станции они не доходили, до станции было слишком далеко. Они встречали папу на полпути.
— А вон идёт наш папа, — говорила мама. Она всегда первая его видела.
Саша бросал мамину руку, мчался навстречу папе. Да так шибко, что дух захватывало.
— Приехал? — спрашивал он у папы.
— Приехал, — отвечал папа. Ставил свой портфель на землю, подхватывал Сашу двумя руками и поднимал высоко-высоко, чуть ли не до неба.
Потом они вдвоём, Саша и папа, брались за папин портфель и тащили его домой.
А портфель был такой пузатый и такой тяжёлый, будто в Москве он только и делал, что заглатывал разные разности.
А потом наоборот. У мамы отпуск кончился, а у папы начался. Тогда мама каждое утро стала уезжать в Москву, а ближе к вечеру папа говорил Саше:
— А не пора ли нам в путь-дорогу, мальчик?
— Пора, пора, — отвечал Саша, надевал свой картузик в голубую клетку.
И они отправлялись на станцию встречать маму.
А когда рядом шёл папа, дорога на станцию становилась особенно интересной.
Во-первых, машины, которые встречались им на пути.
Надо сказать, что машины Сашенька любил больше всего на свете. Даже когда он был совсем маленький малыш, он отлично знал, что у каждой машины есть мотор, есть руль, есть фары, есть тормоз и, наконец, такая непонятная штука, которая называется бампер. Бабушка и та ничего не знала про бампер. Но Саша-то хорошо понимал, что без бампера машина не машина, и при каждом ударе она может расквасить себе нос…
И вот когда они с папой шагали на станцию встречать маму, им то и дело попадались машины. Увидав вдалеке какую-нибудь, они тут же начинали спорить.
— «Москвич»! — говорил папа.
— «Жигули»! — говорил Саша.
— «Москвич»…
— «Жигули»…
И что же? Почти всегда угадывал Саша!
— М-да, — говорил папа. — Ты у меня большой знаток…
А ещё на каждом перекрёстке, там, где одну улицу пересекала другая улица, стояла высокая железная тумба с краном и рукояткой. И всякий раз, когда Саша и папа подходили к такой высокой железной тумбе с краном и рукояткой, папа спрашивал Сашу:
— Проверим? Как там у нас вода? Работает?
— Проверим, — говорил Саша.
Тут папа подходил к железной тумбе, которая называлась колонкой, нажимал рукой на железную рукоятку, и из железного крана, фыркая и брызгаясь, выхлёстывала вода. Светлая и очень холодная. И пока папа нажимал рукоятку, вода лилась и лилась, сбегая по узкой канавке в лужу.
— Работает? — спрашивал Саша.
— Отлично работает, — отвечал папа. Отпускал железную рукоятку, вода тотчас переставала литься, а они отправлялись дальше.
— Она всегда работает? — как-то раз спросил Саша.
— А как же, — ответил папа. — Непременно. Без этого нельзя.
— Зачем ей всегда работать? — снова спросил Саша. — Ну зачем?
— Вода не может без работы, а мы не можем без воды. Без воды мы бы пропали.
— Гм… — тихонько хмыкнул Саша.
Не очень-то он понимал: почему же без воды они бы пропали? Он поглядел на папу. И папа сразу понял Сашу.
— Чай мы пьём? Пьём! А чай — это вода. Кашу мы едим? Едим! А без воды не сварить никакой каши…
— Можно, можно! — обрадовался Саша. Ведь он собственными глазами видел, как бабушка варит манную кашу на одном молоке.
— А без воды у коровы молока не будет. Корове нужно пить воду, правда?
— Нужно, — сказал Саша. Он и это видел: соседская корова выпила при нём целое ведро воды.
— И трава корове нужна, правда?
— Нужна, — сказал Саша. И это он видел: соседская корова день-деньской ходила возле забора и щипала траву.
— А ведь трава пожелтеет и засохнет, если не будет дождя, это ты сообразил?
Сашенька опять тихонько хмыкнул. Уж такая у него была привычка: когда он думал, он тихонько хмыкал. И сейчас он подумал-подумал и сообразил: а ведь дождик, который льётся сверху, ведь он тоже вода…
— Вот и выходит — без воды нам пришлось бы туго. Потому вода и работает — всегда и для всех.
— Папа, а ты работаешь? — спросил вдруг Саша.
— Работаю, — ответил папа. — Без работы никому нельзя.
— А я работаю? — спросил Сашенька и даже остановился: неужто только он один на всём свете не работает?
— И ты работаешь, — сказал папа. — Забор мне помогаешь чинить? Печку мы вместе топим?
Когда они подошли к новой колонке, Саша попросил папу:
— Давай проверим, работает вода?
— А мы и так сейчас узнаем, — сказал папа.
Из калитки, которая была рядом с колонкой, вышла незнакомая тётя с двумя вёдрами. Вышла и подошла к колонке. Одно из вёдер повесила на железный кран и нажала на железную рукоятку. Сразу же с нетерпеливым фырканьем из крана выхлестнула вода и широкой струёй полилась в ведро. В одну минуту ведро наполнилось до краёв.
— Работает, — тихонько прошептал Саша.
— Ещё как! — прибавил папа.
Потом незнакомая тётя сняла полное ведро, повесила второе и опять нажала на железную рукоятку, и снова в одну минуту ведро стало полнёхоньким. А потом…
Да, а потом папа подошёл к незнакомой тёте и сказал:
— Разрешите, я вам помогу, — взял оба ведра, донёс их до калитки, открыл калитку и поставил вёдра с водой на ту дорожку, которая вела к крыльцу.
— Большое спасибо! — сказала незнакомая тётя, а папа и Саша отправились дальше встречать маму.
— Погляди-ка, мальчик, вон туда… Не видна ли впереди жёлтая сумочка?
— Видна, видна! — крикнул Саша и полетел по дорожке, которая, петляя, вела к станции.
А среди кустов, которые росли и тут и там, и правда мелькала мамина сумочка.
— Мама! — крикнул Саша. — Ты сегодня работала?
— Как всегда, — сказала мама. Поставила свою жёлтую сумку на землю и подхватила Сашеньку на руки. — Как всегда, Сашурик. Что это ты про работу?
Папа молча усмехнулся, взял мамину сумку, и они все пошли домой. А мамина сумка тоже стала очень пузатой, будто и она в Москве наглоталась разных разностей.
История шестая
Про сосну, у которой была кудрявая макушка
Сосна эта была самой высокой у них в саду. А может быть, она казалась такой, потому что у неё не было ничего, кроме густой кудрявой макушки. Весь ствол был голым, без единой ветки. Только высоко-высоко, чуть ли не у самых облаков, шевелились её густые зелёные ветви.
