Дик Кинг-Смит - Мой домашний динозавр

— Как не знать! Ведь я родился и рос на берегу Лох-Морар, а именно в нем и жило одно из таких созданий.

— Что же это за животное, Ворчун? — спросила Керсти.

— Сначала твердо обещайте, что вы никому не скажете, — сказал Ворчун. — Ни слова вашим друзьям в школе, и вообще никому. Поняли?

— О да, — сказала Керсти. — Крест святой, — она перекрестила то место, где находится сердце. Энгес перекрестил свой животик то ли по ошибке, то ли потому, что для него он был самой главной частью тела.

— Так, — сказал Ворчун. — Теперь я вам скажу. Это монстр.

— Я же говорил, — вставил Энгес.

— Много было всяких россказней — то один видел его, то другой, иногда в море, но чаще в озере, — сказал Ворчун. — Когда я был маленький, мне очень хотелось увидеть дракона.

— Так его называют?

— Это одно из названий, — сказал Ворчун, — но мне нравится другое. Чаще его называют водоконь.

Глава 3

КРУЗО

— Водоконь! — тихо сказала Керсти.

— Тысяча чертей! — крикнул Энгес.

— Как бы оно ни называлось, — сказала мама, — ему не место в моей ванне. Сейчас садитесь за стол, но сразу после завтрака эта тварь должна исчезнуть — из этой ванны, из этого дома. Делайте, что хотите, это ваша забота. Поняли? — она повернулась и вышла.

У Керсти и Энгеса был такой огорченный вид, что Ворчун положил руки им на плечи и сказал:

— Не горюйте, мы что-нибудь придумаем, он не пропадет.

— Откуда ты знаешь, что это он? — спросила Керсти. — Может, это она.

— Верно, — сказал Ворчун. — Я не знаю, как определить. Но так или иначе — нам надо решить.

— Зачем? — спросил Энгес.

— Чтобы придумать имя. У него должно быть имя, раз мы собираемся его держать.

— Держать! — воскликнули дети. — Но мама только что сказала…

— Она сказала, что этого зверя надо убрать из дома. «Делайте, что хотите, это ваша забота», — вот что она сказала. Значит, сначала решим, что мы хотим сделать, а потом и сделаем. А теперь сходи в мою комнату, Керсти, там на комоде есть какая-то мелочь. Принеси одну монетку — любую.

Когда Керсти вернулась с шестипенсовиком, Ворчун уравновесил его на ногте большого пальца.

— Ну, — сказал он, — орел — мальчик, решка — девочка, хорошо? — Дети согласно кивнули, и он высоко подкинул монету. Она упала на ребро и покатилась под ванну, стоящую на ножках. Энгес, как самый маленький, пополз по-пластунски за нею.

— Ну что там? — спросила Керсти.

— Мальчик! — радостно провозгласил Энгес.

— Ну и как мы его назовем? — спросил Ворчун.

В течение нескольких минут они предлагали множество имен, но ни на одном не смогли остановиться. Керсти нравились имена, которые подходили для настоящей лошади или пони — Старлайт, Боннибой, Шуерфут, Трасти, Сандерер. Ворчун предпочитал привычные шотландские — Стюарт, Синклер, Маккензи, Макгрегор, Талибейн. Энгес настаивал на свирепых, агрессивных именах, таких как Скалкранчер, Суперджос, Бэкбрекер, Каукиллер, Дринкблад, предвидя, что водоконь вырастет и превратится в настоящего монстра. Они никак не могли договориться и, когда мама крикнула, что завтрак готов, пошли одеваться, так и оставив водоконя плескаться в воде безымянным.

Поначалу завтрак проходил в непривычном молчании. Ворчун, Керсти и Энгес все еще придумывали имя. Мама чувствовала себя немного виноватой, что была так сурова и настаивала на немедленном изгнании живого существа. В конце концов, оно такое необычное и дети так взбудоражены, так захвачены всей этой историей, а что касается отца, так она в течение многих лет не видела его таким радостным. Вот он сидит, завтракает и ни на что не ворчит. Обычно овсянка недосолена, яйцо недоварено, тост слишком бледен или подгорел, чай слишком жидкий или слишком крепкий. Она поймала отцовский взгляд, и он даже подмигнул ей.

— Ладно, — сказала мама. — Я передумала. В течение дня вы все трое решите, что делать с этим созданием. Но к вечеру чтобы его в доме не было. И это мое последнее слово.

— Правильное решение, — сказал Ворчун.

Дети просияли, а мама продолжила:

— И можете кормить его оставшимися в банке сардинами.

— А мне можно их есть? — спросил Энгес.

— Нет.

— Правильное решение, — сказала Керсти.

— Мы пытались придумать ему имя, — сказал Ворчун.

— Это мальчик, — опять радостно сказал Энгес.

— Но мы не смогли договориться.

— У тебя будут какие-нибудь предложения? — спросил Ворчун маму.

Мама с минуту подумала.

— Он был выброшен волной на берег, так? — сказала она. — Будто потерпел кораблекрушение. А кто герой самой известной книги о потерпевшем кораблекрушение? Робинзон Крузо. Ну как?

— Отлично! — сказал Ворчун детям. — В книжке он Робинзон Крузо, а ведь эта история взята из жизни, и на самом деле его звали Александр Селкирк и он был шотландец! А что там ни говори о водоконе, ясно одно — он уроженец Шотландии.

— Робинзон Крузо? — с сомнением произнесла Керсти. — Мне кажется, очень длинно.

— Тогда просто Крузо, — сказал Энгес.

Ворчун и Керсти посмотрели друг на друга и согласно кивнули.

— Правильное решение, — сказали они.

Но гораздо труднее было принять решение, что же делать с новоокрещенным Крузо. После завтрака они стояли и смотрели, как он плещется в ванне, громко требуя пищи.

— Как же быть? — размышлял Ворчун. — Первое, что приходит в голову, это просто пустить его обратно в море. Ведь там бы он и появился на свет, если бы штормом не был выброшен на берег.

— Нет-нет! — сказала Керсти. — Тогда мы его больше не увидим. Лучше найти лагуну в скалах, и он будет там жить.

— Найти-то мы можем. Но весенние приливы его вынесут оттуда. К тому же замучаешься его кормить, бегать вниз-вверх по скалам по несколько раз в день.

— Может, пустить его в озерцо, Ворчун? — сказал Энгес. Он имел в виду маленький водоем, не больше футбольной площадки, в долине, недалеко от дома.

— Пустить-то можно, Энгес, и мы это сделаем, когда он подрастет. Но сейчас он там долго не протянет. Там водятся щуки, которые могут его запросто проглотить, — сказал Ворчун и, взяв сардину за хвостик, бросил в ванну. Крузо сразу кинулся на нее, как акула.

— Надо подождать, пока он станет большим, чтобы таким же образом разделаться и со щукой.

— Но где нам его держать? — спросила Керсти.

— Знаю! — сказал Ворчун. — Конечно, в бассейне, где золотые рыбки. Как же мне сразу-то на ум не пришло!

На лужайке около дома было сделано продолговатое бетонное углубление размером с биллиардный стол. Там жили две золотые рыбки по имени Дженет и Джон. Когда Керсти было примерно столько же лет, сколько Энгесу, она их выиграла на ярмарке. С того времени она ими почти не интересовалась, но, глядя теперь, как Крузо кромсает сардину, Керсти похолодела.

— О нет! — крикнула она. — Что тогда будет с Дженет и Джоном?

— Ланч и полдник, — невозмутимо сказал Энгес.

— Да нет же, — успокоил ее Ворчун. — Мы этого не допустим. Мы проведем спасательную операцию. Вытащим их креветочной сетью. А у меня в сарайчике есть старый аквариум. Они будут в нем жить, пока Крузо не вырастет и можно будет поместить его в озерцо. Теперь кто-то из вас поможет мне поймать их, а кто-то останется здесь кормить этого малого тем, что осталось в банке.

Керсти посмотрела на своего братца. Глаза его были прикованы к сардинам.

— Я останусь здесь, — сказала она быстро.

Когда Ворчун и Энгес ушли, она встала на колени около ванны, поставила банку на край и стала кормить Крузо. Она кормила его очень маленькими кусочками.

— Глотать, не пережевывая, вредно, — наставляла она при этом. — Напрасно Ворчун дал тебе целую рыбку. — Крузо смотрел прямо на нее. Его глаза были ромбовидные, очень темные и умные. Он, казалось, прислушивался к тому, что она говорила.

Когда было покончено с третьей из четырех сардин, он как будто насытился. Он погрузился на самое дно ванны и некоторое время полежал там. Потом всплыл, как всплывают пузырьки в газированном напитке, высунул ноздри, втянул ими воздух и опять погрузился в воду. Он проделал это не раз, и Керсти следила за ним по часам.

Оказалось, что он мог задерживать дыхание примерно на минуту и подымался вдохнуть воздух совершенно автоматически. Глаза его были закрыты, и казалось, что он крепко спит. Через четверть часа Крузо всплыл окончательно и опять посмотрел на Керсти. Но не чирикал.

— Ты наелся, да? — спросила Керсти. — Тогда мы оставим эту сардину на потом. — Пальцы у нее были испачканы маслом, она уже хотела сполоснуть их в ванне, но спохватилась, что Крузо может принять их за рыбку.

— Что ты, Керсти, глупенькая, что ли, — сказала она сама себе. — Не такие уж большие у него зубы, и никогда не надо подавать вида, что я его испугалась. — Она стала медленно опускать один палец вниз, все время приговаривая тихим голосом: «Хороший мальчик, Крузо, хороший мальчик», — пока не коснулась его носа.