Брайан Джейкс - Непобедимая Моди
Виска проводил его до двери.
— Да, да, ты — капитан! А сейчас проследи, чтобы курс держали точно на юг. И не напрягай мозги. Да напомни этим олухам, чтобы держались подальше от полосатой собаки и не давали ему ни крошки жратвы и ни капли воды.
Кодж ухмыльнулся хмельной улыбкой и поднял руку в салюте:
— Есть, кэп, понял, кэп!
Он стоял, ухмылялся и держал руку поднятой в приветствии, пока Виска не спросил нетерпеливо:
— Ну, чего застыл?
— А ты что, не скажешь мне «Есть, кэп, понял, кэп!»?
Виска устало вздохнул:
— Ишь чего вздумал… На судне один капитан, понял? Иди выполняй.
И он захлопнул дверь перед носом глуповатого братца.
Кодж похлопал веками, соображая, потом вздохнул и поплелся от капитанской рубки, примеряясь к роли капитана. Наткнувшись на мелкую судовую крысу, он ткнул ее в бок и рявкнул:
— Эй, ты! Сбегай к рулевому да скажи, чтоб не спал да на юг держал. Ик! И принеси мне что-нибудь пожрать с камбуза. Да поживей! Ик!
Подивившись, с какой быстротой выполняются его распоряжения, Кодж уселся на палубе подальше от пленника. Он принялся с аппетитом уписывать миску принесенного крысой супа, чавкая, чмокая да похваливая.
— Га-га-га, Каменная Башка, хошь жрать-то? — покрикивал он время от времени.
Молодой барсук сидел, привалившись к мачте. Разбитая голова покрылась жесткой коркой крови. Убитый им Балид, сам того не желая, ненароком сделал доброе дело, промыв его рану соленой морской водой. На Коджа барсук глядел недобрым взглядом, однако не шевелился и на шуточки бесхвостого лиса не реагировал.
— М-м-м-м, вкусный супчик! — продолжал свои старания Кодж. — Из твоих овощей, спасибо. И пиво доброе вы сварили, только пить его мне, а не тебе, полосатый.
Горас вдруг взревел и рванулся к шутнику. Кодж с перепугу дернулся, вскочил, облившись супом и пивом. Он выругался, но тут же ухмыльнулся:
— Что, не достать? Лапы коротки? Еще освежить?
Кодж взял ведро, зачерпнул воды из-за борта и окатил ею барсука. Тот стоял неподвижно, как будто не заметив, как по нему струями стекает вода. Находившиеся неподалеку матросы засмеялись, кто над барсуком, кто над Коджем. Кодж рассвирепел еще больше, заорал:
— Еще хочешь? Еще, Каменная Башка? Оглох, что ли? Говорить разучился?
Горас помолчал, потом неторопливо пророкотал:
— Говорить не разучился, да что толку говорить с покойником.
— Ха! Слыхали? Совсем рехнулся! — обратился Кодж к толпившимся позади матросам. — Виска ему мозги повредил. Я для него, видишь ли, покойник! Да ты скорее покойником станешь, идиот! Вот я тебя сейчас еще разок освежу, увидишь, какой я покойник!
Еще одно ведро воды обрушилось на Гораса. Он снова не шелохнулся, только бросил еще несколько слов:
— Ты убил мою родню. Я убью тебя. Ты покойник.
Глаза Гораса потемнели от прилившей к ним крови. Кодж потерял весь задор, попятился, развернулся и ринулся к корме. Горас проводил удиравшего бесхвостого лиса тяжелым взглядом.
3
Выйдя из своей любимой крепости, лорд Пепельный Глаз уселся на привычное место, на плоский валун недалеко от входа в Саламандастрон. Повернувшись к морю, престарелый правитель жадно втягивал ноздрями соленый морской воздух, иногда разбавляемый примесью ароматов травы. Вытащив из кармана большой носовой платок в горошек, он высморкался и снова глубоко вздохнул. Недавно только наступила весна, расцвет природы, а вот уже и лето на носу. Постукивая посохом о валун, на котором он устроился, лорд Пепельный Глаз замурлыкал один из маршей зайцев Дозорного Отряда.
Видел ли ты сверху синий леи?Видел ли утесник золотистый?Наступило лето, господа!Шире шаг по травушке росистой!
Раз-два! Раз-два!Солнце светит в правый глаз.Шире шаг! Шире шаг!Есть у нас приказ!
Сабля верная на поясе висит,За спиной тяжелый рюкзак,А еще с тобою верные друзья,По горам, по долам шире шаг!
Шире шаг! Шире шаг!Раз-два, братва!Скоро будет привал!Скоро будет жратва!
Лорд Пепельный Глаз печально улыбнулся. Ах, какие денечки прошли! Есть о чем вспомнить. Когда-то он шагал во главе Дозорного Отряда, и ни один из резвых зайцев не мог покрыть без отдыха такого расстояния, как их вождь. Ни один зверь не мог сравниться с лордом Пепельным Глазом ни в бою, ни на марше, ни в силе, ни в выносливости.
Он перехватил посох и вздохнул. И ни у кого не было такой одержимости Жаждой Крови. Это качество делало его непобедимым в бою, но тяготило его в мирные дни, мешало жить спокойно, отравляло существование… И вот подкралась старость. Согнулся стройный стан, раны, на которые он раньше не обращал внимания, ныли, напоминали о себе, аккуратно предсказывали изменение погоды.
Больше всего подвело его, однако, зрение. Глаза, наливавшиеся в бою кровью, отказывались видеть даже свет, не говоря уже о предметах и живых существах. Пепельный Глаз, кряхтя, поднялся с валуна, но споткнулся о мелкий булыжник и рухнул на песок. Посох выскользнул из лап, старый лорд тщетно шарил вокруг, пытаясь его нащупать.
— Слеп, как барсук, не помню, где это я слышал, — проворчал он, горько усмехнувшись.
Посох вдруг сам собой прыгнул в лапы Пепельного Глаза, сопровождаемый словами:
— Только не от меня, сэр, вы бы меня за такие умствования не пожаловали, во, во.
Сильные лапы помогли барсуку подняться. По голосу Пепельный Глаз сразу узнал поспешившего к нему на помощь зайца: майор Маллин Бахвалл Грубс. И, не видя его, Пепельный Глаз представил ладную фигуру поджарого бойца, затянутого в форменную синюю рубаху с серебряными пуговицами. Майор Маллин Бахвалл Грубс командовал разведкой Саламандастрона.
— О Малл, спасибо. Вовремя ты подоспел. Будь добр, проводи меня внутрь, дружок.
Друзья называли майора Маллина Бахвалла Грубса просто Маллом, а Пепельный Глаз давно уже относился к этому лихому рубаке и осторожному разведчику как к другу. Последние сезоны Малл старался всегда быть рядом с престарелым лордом и постоянно помогал ему в трудных ситуациях. Вот и сейчас он, уважительно поддерживая наставника и друга под лапу, повел его в крепость, не переставая болтать:
— Внутрь, сэр, самое время, во, во. Чаек поспел, лепешечки горяченькие, да с медком, да со сливочками, во, во… Прекрасный ритуал, лучшие традиции, сэр…
Они вошли в вырубленный в горе обширный вестибюль. На стенах этого помещения красовались множество знамен, полковых и трофейных, щитов с гербами, боевые доспехи, всевозможное оружие, накопившееся за века существования крепости.
Пепельный Глаз пригнулся к уху майора Малла и пробормотал:
— Пожалуй, не пойдем в большой обеденный зал. Шумно там, а я хочу с тобой побеседовать. Зайдем-ка лучше в кузницу.
— Ясно, сэр, — кивнул Малл и тут же распорядился, остановив двоих спешащих по коридору молодых зайцев:
— Трингл, Ферпс, быстренько-быстренько сбегайте к сержанту-квартирмейстеру и обеспечьте нам с его лордством чайку со всем, что там полагается, в кузню, будьте столь добреньки, во, во.
Зайцы вытянулись и вскинули лапы в салюте. Грингл, сестра Фернса, лукаво улыбнулась:
— С кремом-джемом, сэр?
Лорд Пепельный Глаз с притворной суровостью навис над зайцами:
— С двойным кремом и двойным джемом, юная мисс. А ты, Ферпс, не забудь, какая лапа правая, а какая левая. И не споткнись да не пролей.
— Есть, не споткнуться, не пролить, сэр, во!
— Марш! — выкрикнули брат с сестрой, одновременно рванувшись по коридору, причем Ферпс тут же споткнулся о лапу сестры, не заметив, о которую, о правую или о левую.
Майор Малл усмехнулся:
— Понеслись… Они друг с другом наперегонки, как только бегать научились.
— Потому что хотят к тебе в разведку гонцами, Малл, — заметил Пепельный Глаз.
Майор, удивленный прозорливостью старого лорда барсука, повел ушами, но ответил с деланым равнодушием:
— Да ну? А я и не заметил, сэр.
Кузница лордов Саламандастрона всегда служила для них прибежищем, местом, где они не только работали, но и где они размышляли о жизни, о делах военных и мирных. В центре просторного помещения всегда горел огонь. Возле одной из стен не заканчивался запас угля и дров. Перед очагом две наковальни, молотки и молоты, чаны для закаливания в воде и масле. Здесь же хранился и металл. Вдоволь было заготовлено и дерева для рукоятей и иных деревянных деталей оружия. За очагом большие мехи для наддува, запас масла в бочках, а с потолка свисают пучки разных растений, потребных для секретных добавок при изготовлении оружия. Напротив двери — большое окно с видом на побережье и море.
