Памела Трэверс - Мэри Поппинс в парке
— Согласен с чем? — спросил свинопас, словно не слышал ни слова из сказанного. — Я никогда не соглашаюсь ни с чем, что касается девчонок, и в особенности пастушек. Это меня не касается. Ведь на самом деле я принц!
— Что вы говорите! — восхищенно воскликнул бродяга. — Тогда, вероятно, вы проводите все свое время, тренируя мускулы, чтобы потом дать бой дракону?
Нежные щеки свинопаса побледнели.
— Какому дракону? — пробормотал он сдавленным голосом.
— Которого вы рано или поздно встретите. Ведь, как вы знаете, все принцы хоть один раз в жизни сражаются с драконом. Для этого принцы и предназначены.
— Двухголовый? — спросил свинопас, нервно сглатывая.
— Двух? — воскликнул бродяга. — Вы хотите сказать семи! Двухголовые драконы давно вымерли.
Свинопас почувствовал, как у него екнуло сердце. А вдруг все произойдет совсем не так, как рассказывается в сказках, и не принц убьет чудовище, а чудовище принца?
«Конечно, я не боюсь, — размышлял свинопас, — но, может, я все же не принц, а обыкновенный свинопас?»
— Какие у вас откормленные свиньи! — бродяга оценивающе взглянул на одну из свиней, потом на кусок сосиски, который держал в руке.
Все стадо презрительно фыркнуло. Подумать только, этот бродяга назвал их свиньями!
— Может быть, вы этого не понимаете, но мы на самом деле овцы!
— О, Боже! — вздохнул бродяга со скорбным видом. — Мне жаль вас, друзья!
— Но почему вам жаль нас? — спросили свиньи, поднимая пятачки.
— Как почему? Вы, конечно же знаете, что людям особенно нравится именно баранина! Если бы они знали, что здесь пасется стадо овец… — он замолчал, вздохнул и покачал головой. Затем порылся в своих лохмотьях, достал кусок сливового пирога и принялся его мрачно жевать.
Свиньи в ужасе переглянулись. «Баранина» — что за ужасное слово! Они думали о себе, как о грациозных овечках, резвящихся в поле среди цветов, и никогда как о баранине!
«Может, гораздо лучше, быть просто свиньями?» — размышляли они.
— Эй, гуси, держите! — крикнул бродяга, кидая крошки разгуливающим неподалеку птицам.
Гуси, как один, подняли головы и презрительно зашипели.
— Мы — лебеди! — хором возмутились они. И, так как им показалось, что бродяга не поверил, добавили:
— Замаскированные!
— Ну, если дело и впрямь обстоит так, — заметил бродяга, — вы долго здесь не пробудете. Вы наверняка знаете, что все лебеди принадлежат Королю. Боже мой, как вам не повезло! Вы будете плавать по искусственному озеру, и служители золотыми ножницами подрежут вам крылья. Каждое утро вам будут подавать клубничный джем на серебряных тарелках. У вас не будет никаких забот — даже не нужно будет беспокоиться о высиживании яиц, так как Его Величество очень любит есть их на завтрак.
— Что?! — закричали гуси. — Нам не будут давать червяков и личинок?! Мы не сможем высиживать наших гусят?!
— Конечно, нет! Но зато какая честь! — усмехнулся бродяга и, повернувшись, наткнулся на лохматое существо, стоящее среди маргариток.
Гуси, будто громом пораженные, таращились друг на друга. Подумать только! Клубничный джем! Подрезанные крылья! Никаких утят! Может, они ошибались, думая, что они лебеди? Не проще ли быть обыкновенными гусями?
Из того, что когда-то было карманом, бродяга извлек яблоко.
— Простите, друг! — сказал он ослу, откусывая от румяного бочка. — Я бы предложил вам половину, но вы в этом не нуждаетесь. Здесь ведь целое поле, усеянное лютиками.
Осел с отвращением огляделся вокруг.
— Для осла, возможно, это все очень хорошо. Но не воображайте, — заметил он, — что я такой осел, каким кажусь. На самом деле я — арабский скакун. Только замаскированный!
— Неужели? — удивился бродяга. — Тогда вы, должно быть, скучаете по своей родине. Песчаные бури! Миражи! Безводные пустыни!
— Безводные? — забеспокоился осел.
— Практически да. Но ведь это для вас не беда. Вы, арабские скакуны, можете неделями ничего не есть, ничего не пить и даже не спать. Это просто замечательно!
— А оазисы? В них-то трава растет?
— Немного. Но оазисы расположены далеко друг от друга, — сказал бродяга. — Но что это для вас, мой друг? Чем меньше ешь, тем быстрее бегаешь! Чем меньше пьешь, тем легче на подъем! Всего несколько мгновений понадобится вам, чтобы в стремительном броске закрыть собой хозяина, когда на него нападут враги!
— Но, — закричал осел, — в этом случае они застрелят меня!
— Естественно, — кивнул бродяга. — Вот почему все так восхищаются вами — благородными арабскими скакунами. Вы готовы умереть в любой момент!
Осел почесал морду задней ногой. Был ли он готов умереть в любой момент? Он в этом сильно сомневался. Неделями ничего не есть и не пить… А здесь везде лютики и маргаритки — хватит и на дюжину ослов! Может, он и был арабским скакуном, а может, и не был. Он даже несколько раз тряхнул своей лохматой головой, пытаясь решить эту трудную проблему.
— А это тебе, жаба! — сказал бродяга и кинул огрызок от яблока под камень.
— Не называйте меня жабой! — проворчала жаба.
— Ну, тогда толстуха, если тебе это больше нравится!
— Я не жаба! На самом деле я лягушка. Только замаскированная!
— О, счастливое создание! — воскликнул бродяга. — Подумать только! Сидеть на листе кувшинки и всю ночь при луне петь песни!
— Всю ночь? Я ж умру от холода!
— Ловить пауков и стрекоз для своего избранника и деток!
— Как, не для себя? — удивилась жаба.
— Настоящая лягушка, а вы, безусловно, именно, такая, не станет добывать корм лишь для себя!
Жаба была, однако, в этом не уверена. Ей самой очень нравились сочные жирные пауки. Она как раз думала над тем, что, может быть, она никакая не лягушка, а обыкновенная жаба, когда — плюх! — рядом с ней в воду упал камень. Жаба поспешно нырнула в укрытие.
— Кто это бросил? — быстро спросил бродяга.
— Я, — раздался с моста голос. — Не для того, чтобы ударить, а просто чтобы она подпрыгнула.
— Хороший мальчик! — бродяга, улыбаясь, взглянул вверх. — Просто замечательный! Такой дружелюбный парень никогда не станет обижать жаб без веской на то причины!
— Конечно. Но не нужно называть меня мальчиком. В действительности я…
— Минутку! Дайте догадаться! Индеец? Нет — пират!
— Правильно, — кивнул мальчик, обнажая зубы в пиратской ухмылке. — Если вы еще не знаете моего имени, — прорычал он хриплым басом, — то я — Одноглазый Корамбо!
— А где твой тесак? — спросил бродяга. — Где флаг с черепом и костями? А черная шелковая маска? На твоем месте я бы не остался здесь больше ни минуты. Сухопутные крысы не стоят того, чтобы их грабить. Отправляйся лучше в Тьерра-дель-Фуэго.
— Я уже был там, — важно ответил мальчик.
— Ну, тогда куда-нибудь еще! Ни один пират дня лишнего не проведет на земле. Вы были… — бродяга понизил голос, — в пропасти Мертвеца?
Мальчик улыбнулся и покачал головой.
— Это как раз то, что нужно! — воскликнул он, хватая свою обезьянку. — Только сбегаю попрощаться с мамой и…
— С кем? С мамой? Я верно расслышал? Одноглазый Корамбо бежит попрощаться со своей мамой?! Капитан пиратов тратит время на то, чтобы сбегать домой?! Ну, знаете ли! — бродяга, казалось, был крайне изумлен.
Мальчик посмотрел на него с сомнением. Он не знал, где находится пропасть Мертвеца и сколько времени займет, чтобы добраться до нее и вернуться назад.
«Мама наверняка будет беспокоиться, — размышлял он. — А кроме того, сегодня на ужин она собиралась испечь оладьи… Может, лучше, хотя бы сегодня, побыть самим собой? Корамбо может подождать до завтра, никуда он не денется».
— Берете обезьянку с собой как талисман? — спросил бродяга, насмешливо глядя на игрушку.
Ответом ему был сердитый визг:
— Не называйте меня обезьянкой! На самом деле я маленький мальчик!
— Как? Маленький мальчик?! — воскликнул бродяга. — Почему же вы не в школе?
— В школе? — с беспокойством переспросила обезьянка. — Вы имеете в виду то место, где учат, что дважды два равно пяти, и другим подобным штукам?
— Конечно, — мрачно кивнул бродяга. — Надо торопиться, а то еще хватятся! — он покопался в своих лохмотьях и достал из-за воротника две шоколадные конфеты. — Вот, — предложил он одну обезьянке.
Но та отвернулась. На то, что придется ходить в школу, она не рассчитывала. Уж лучше быть обыкновенной изъеденной молью игрушечной обезьянкой! Отчего-то она почувствовала странный прилив любви к своей потертой шкурке из плюша, стеклянным глазкам и облезлому длинному хвосту.
— Возьми тогда ты, Корамбо! — ухмыльнулся бродяга, протягивая мальчику одну конфету, а другую засовывая себе в рот. — Пираты всегда голодны.
— Ну, — сказал мальчик после паузы и облизал губы, — время летит, мне пора идти! — он оглянулся и бодро кивнул всей компании.
