Лора Герингер - Ник Северянин и битва с Королем кошмаров
Чего не скажешь о самих жителях Сантофф Клауссена. Вот кто-кто, а уж они-то любили разгадывать всякие загадки. Самой любимой из них была тайна заклинаний Омбрика. Жители обожали навещать мага без предупреждения, надеясь застать того за приготовлением какого-нибудь удивительного эликсира, например, заставляющего свиней разговаривать, а жаб — плеваться стрелами. Очутившись в доме Омбрика, они готовы были часами слушать учителя. Собравшись вокруг стола мага, любопытные таращились на диковинные вещицы, загадочные механизмы, кипящие колбы и реторты, в которых пенились эликсиры всевозможных цветов, глобусы изведанных и неизведанных миров, часы для остановки времени, инструменты странного назначения, крылатые летательные аппараты, манипуляторы погоды, увеличительные стекла такой мощности, что они могли показывать тайные письмена микробов и бактерий. И книги. Бессчетное количество книг. Горы книг, содержащих все зафиксированные человечеством знания. Детям особенно нравилось слушать истории о поющих русалках острова Занзибар, о пиратах с реки Янцзы, о гигантских чудовищных снежных людях, которые своим ревом сотрясают вершины гор на границе миров.
Но этим утром, когда Омбрик вернулся после разговора со своими друзьями-насекомыми, ему надо было побыть одному в тишине кабинета. Сегодня никаких детей в Корневище! Маг вытащил самую старую из своих книг и с удвоенным вниманием погрузился в чтение. Время от времени он морщился и хмурил седые брови. Насекомые рассказали ему о том, что стали свидетелями странных и подозрительных вещей в его заколдованном лесу! Появились мрачные тени, подкравшись незаметно. Безмолвные тени странной формы. И с каждым днем они будут забираться все глубже и глубже в лес, пока не достигнут… Корневища.
Глава третья
Жутковатая прогулка в лесу
Омбрик продолжал сидеть в своем кабинете в Корневище, пока не засверкали первые светлячки. Наступала ночь. Маг чувствовал — древнее зло возвращается, но у него не было ни плана, ни зелья, чтобы противостоять козням темных сил. Как бы там ни было, Омбрику всегда нравилось отдыхать в своем кресле и размышлять над происходящими событиями, созерцать жизнь, плавно текущую вокруг него. Пока ничего нового и неожиданного не происходило, можно было не беспокоиться.
Вечера в Сантофф Клауссене ничем не походили на вечера в обычных деревушках. Как правило, загорающиеся светлячки сигнализировали окончание дня — приходило время закрывать магазины. Но в Сантофф Клауссене с приходом вечера все только начиналось: выдвигались телескопы, проводились эксперименты, мозги закипали от новых смелых идей. Дети приставали к родителям с вопросами вроде «Можно ли поймать сон?», или «А если долго мечтать о полетах, можно ли на самом деле взлететь?», или «Правда, что игрушки оживают по ночам, когда никто не видит?». Все новые и новые возможности становились реальностью в руках умелых изобретателей. Правда, проблемы начинались, когда требовалось вести детей спать. А те в свою очередь очень умело и хитро избегали этого, ведь родители говорили страшную фразу «Пора в кровать!».
В жизни Сантофф Клауссена вечер и связанное с ним укладывание спать превращались в настоящее испытание. Например, однажды дети замаскировались под статуи, в другой раз нашли способ спрятаться в картинах. Неоднократно они убегали в лес, где медведь, охраняющий рубежи города, прятал их по обоюдному желанию от родителей. Но излюбленным развлечением было скакать на северных оленях по лесу, пока запыхавшиеся родители тщетно пытались остановить своих от души веселившихся чад. Наконец родителям надоело изобличать детские хитрости, и они изобрели специальные ловушки. Попавшийся в такую ловушку ребенок будет вымыт, причесан, переодет в пижаму и катапультирован прямо в кровать. Но дети в свою очередь тоже не отставали и научились избегать подобных ловушек. Таким образом, каждый вечер превращался в настоящее сражение взрослых и детей. Омбрик от души веселился, наблюдая, как дети применяли весь свой арсенал хитрости, правда, иногда терпение мага лопалось. Однажды детвора забралась на дозорный мост, тянувшийся над городом, и выкрасилась в волшебные краски Омбрика — теперь их нельзя было отличить от неба и звезд. Ребята так бы и просидели наверху, радуясь своей безнаказанности и наблюдая за взрослыми, которые, сбившись с ног, их искали.
Но сегодня вечером все было по-другому. Дети жаловались на усталость и говорили, что хотят спать. Добровольно идти в кровать — что-то подозрительно новенькое! Родители недоумевали: то ли это очередная уловка, то ли подарок небес, то ли эпидемия неизвестной болезни. Впрочем, уставшие от ежевечерних сражений мамы и папы с удовольствием укладывали детвору в постели, радуясь временной передышке.
Но стоило только родителям уснуть, как дети вскакивали с кроватей — план неожиданно сработал! Пробравшись незамеченными мимо Корневища, они направились к запретному лесу. Ребята надеялись расспросить насекомых о том, что стряслось и почему Омбрик был так расстроен. После того как маг отправил их прочь из своей лаборатории, отменив занятия, они попытались поговорить с муравьями и слизняками (слизняки разговаривали на похожем с гусеницами наречии). Впрочем, то, что ответили детям насекомые, было сложно понять, потому что в лексиконе последних не было слов «незнакомый» и «чужак». Правда, одной девочке, которую звали Кэтрин и которую вырастил сам Омбрик, все-таки удалось более или менее понять смысл сказанного муравьями и слизняками.
— В лесу творится что-то странное, — сообщила она остальным детям. — Насекомые сами не знают, что там такое.
Ребятам и в голову не приходило, что неожиданные посетители леса могут нести с собой зло. Их просто снедало любопытство — то качество, которое старый маг усердно пестовал в них. Поэтому сегодня вечером с фонариками в руках дети решили отправиться на разведку в лес. Двигаясь знакомыми тропами, они продвигались все дальше и дальше в чащу. Странное дело — ни филин, ни бурундук их не поприветствовали. Им не встретился даже вездесущий скунс. Дети не услышали и гигантского медведя, чье топанье и фырканье разносилось за много километров в лесной глуши. Лес, безмолвный, вымерший, словно замер в ожидании. Слабый лунный лучик серебрил побеги виноградной лозы и толстые стебли папоротников. Дети нервно переглянулись. Никто не хотел поворачивать назад, признаваясь в своей трусости, ведь Омбрик всегда называл их отважными маленькими дьяволятами. Ну и кого такие храбрецы могут испугаться? Но вдруг легкий ветерок, гулявший до этого в листве, замер, повисла давящая звенящая тишина, и детям впервые стало по-настоящему страшно. Они прижались друг к другу, хватаясь за рукава близстоящих товарищей. Перед ними росли черные-черные тени, эти тени были темнее самой непроглядной ночи. Они сгущались и плескались, словно чернильные пятна в воде. Ни одного крика не вырвалось у детей, пока первые Страшилки не приблизились к ним вплотную.
Глава четвертая
Загадки, скрытые во мраке
Тени двигались медленно, беззвучно, окружая детей, сжимая их хрупкие фигурки плотным кольцом. Ребята прижались друг к другу так тесно, как только смогли. Сперва они пробовали кричать, но тьма окутывала их ватой, смыкая рты и лишая сил. Дети переглядывались, читая в неверном свете фонариков ужас на лицах друг друга. Как им защититься от этих жутковатых созданий? Как бы поступил на их месте Омбрик?
Самый взрослый из них, мальчишка по прозвищу Каланча-Вилл, сын Уильяма-старшего, открыл дверцу фонаря и поднял его повыше. Но похожие на огромных пауков тени все росли и росли в размерах, зловеще приближаясь, как будто яркий свет только обозлил их.
— Я думал, это поможет, — с отчаянием в голосе прошептал Вилл, закрывая фонарь.
— А что если попробовать убежать? — предложил другой мальчик.
— Нет, только не это, — выдохнула Кэтрин. — Мы должны остаться все вместе. Ой, смотрите, что-то приближается! — Девочка указала пальцем на пляшущие огоньки вдали. Ну конечно, светлячки! Бесчисленное количество светящихся насекомых набросилось на мрачные тени, атакуя их, словно огненные стрелы, выпущенные из невидимого лука. Мгновением позже к ним присоединились птицы, олень и чуть ли не все животные, населяющие лес. Деревья принялись размахивать ветвями, виноградники стегали лозами, словно хлыстами, воздух со свистом разрезали толстые шипы папоротников. Но как они могли навредить бесплотным теням? Несколько теней сумели разрубить на части лозы, но будучи лишь сгустками мрака, они снова слились, образуя новые формы. Тени ломали ветки деревьев, крушили папоротники, разметая на своем пути защитников леса так, как будто они были лишь листьями на ветру. Животные и растения боролись самоотверженно, чтобы защитить детей. Но хитроумные порождения тьмы сумели прорваться сквозь живой заслон и принялись опутывать испуганных ребят тонкими клейкими нитями, кутая ребят в одеяло мрака. Старшие тут же бросились на младших в отчаянной попытке закрыть их собой от ненавистных призраков.
