Тамара Крюкова - Чародейка с задней парты Сказочная повесть

— Страдал за науку, — буркнул Вася. — У нас есть чего поесть? Я голодный как волк.

— А как же! Щи. И фирменное блюдо: паста с сыром и кетчупом.

— Опять макароны?

— Да, но по-итальянски, — заметил дед.

— Ага, спагетти тоже по-итальянски. Вчера ели, — проворчал Вася. — А до этого рожки, ракушки…

— Ты же сам просил, чтобы я готовил разнообразнее, — сказал Никанор Иванович.

— Дед, ты неподражаем. Интересно, сколько ещё есть синонимов макарон? — засмеялся внук.

— Не привередничай. Послезавтра пенсия. Купим твои любимые сосиски, — пообещал Никанор Иванович.

В принципе дед был мировецкий старикан: не докучал, не занудствовал. Если бы до него дошло, что изобретения нужно продавать, а не разбазаривать, житьё было бы лучше некуда. А на пенсию особенно не разбежишься.

— Так что же у тебя случилось в школе? — поинтересовался Никанор Иванович за обедом.

Вася зачерпнул щи и вместо ответа спросил:

— Тебе когда-нибудь попадало за твои изобретения?

— Сколько раз. Через это проходят все изобретатели, даже великие Резерфорд и Тесла терпели неудачи.

— Если бы неудача. Гораздо обиднее, когда попадает за успех.

— Любопытно. И что же ты изобрёл?

— Реактивные присадки на ролики.

— Реактивные? — удивился дед.

— Это просто название такое. Они дают роликам ускорение.

— Занятно. После обеда покажешь, что это за штуковина, — Никанор Иванович потёр руки в предвкушении. — Я всегда считал, что у тебя отличный потенциал.

— Ты об этом нашему физкультурнику скажи.

— Он не оценил твоё изобретение? — спросил дед.

— Ещё как оценил. Будто наскипидаренный вокруг школы носился, пока заряд не вышел, а теперь на мне отыгрывается. После уроков гонял в спортзале. Я думал, не выживу. Заставил подтянуться сто раз.

— Неужели ты подтянулся? — изумился Никанор Иванович.

— Что я, железный, что ли? Завтра опять велел остаться.

— Браво. Я лично скажу твоему физруку спасибо. Тебе не повредит накачать мышцы.

— Дед, ты бы хоть для приличия посочувствовал.

— Чтобы мозги работали, нужно иметь крепкое, здоровое тело. А у меня, кстати, хорошие новости. Знаешь, сколько человек заходило на сайт, чтобы ознакомиться с устройством нейтрализатора излучений? Семьсот восемнадцать. За один только день. И заметь, ещё нет шести.

— Дед, ты выложил нейтрализатор в Сети? — опешил Вася.

Последние полгода Никанор Иванович бился над новым прибором, который позволит убирать вредные излучения мобильных телефонов. Вася возлагал на этот проект большие надежды. И вот, оказывается, дед за здорово живёшь выложил его в Интернете! И при этом радовался, как ребёнок:

— Конечно. Не буду же я его держать под подушкой. Чувствуешь, каков отклик!

Вася не разделил энтузиазма деда. Он посмотрел на него со смесью жалости и злости, как на умственно отсталого, только что спустившего в унитаз выигравший лотерейный билет.

— Дед, ты лох.

— Василий! — осадил внука Никанор Иванович.

Воспитательный окрик не возымел должного действия, а только подзадорил парня.

— Ты не просто лох. Ты первостатейный, вселенский, космический лох лохов. Таких лохов один на всю Галактику. И почему этим лошарой должен быть мой дед?! — сокрушался Вася.

— Я попросил бы тебя следить за выражениями, — сказал Никанор Иванович тоном, который считал строгим.

Вася подумал, что выразился слишком мягко. Любой другой на его месте наверняка употребил бы более крепкие русские слова. Не в силах успокоиться, он продолжал:

— Ты хоть представляешь, сколько мы на этом деле потеряли? Мобила у каждого. И за здоровьем народ следит. Твой приборчик можно было загнать за бешеные бабки. А ты выкладываешь его в Интернете. Пользуйтесь на халяву, кому не лень.

— Во-первых, не надо загрязнять русский язык. А во-вторых, изобретения должны служить людям. Это не моя собственность. Мне это было дано свыше, чтобы я передал дальше и народ этим пользовался. Что я и делаю, — сказал Никанор Иванович.

— Во-первых, русского языка ты не понимаешь. Я тебя тысячу раз просил: посоветуйся со мной, прежде чем раздаривать свои идеи. А во-вторых, ты передаёшь их не народу, а шустрилам, прямо в загребущие руки. Они твой приборчик запатентуют, а ты опять окажешься ни при чём. Неужели жизнь тебя ничему не учит?

— «Шустрилы», как ты их называешь, тратят массу времени и энергии, чтобы получить патент. Это — ужасная волокита. Они берут на себя самую неприятную часть работы. Прежде без них вообще нельзя было ничего внедрить.

— Ну ты наивняк! Они делают это не для того, чтобы донести изобретения до страждущих, а чтобы качать из этого бабло, — сказал Вася. Никанор Иванович поморщился. Он не любил новомодных жаргонных словечек, но на этот раз выговаривать внуку не стал, а с достоинством произнёс:

— Зато теперь есть Интернет и я могу идти напрямую к людям.

— И количество тех, кто могут поживиться за твой счёт, резко возрастает, — сказал Вася.

Дед грустно покачал головой:

— Иногда ты напоминаешь мне твою маму.

Вася промолчал. У деда с мамой тоже были вечные споры. Она и деньги перестала присылать, потому что понадеялась, что дед образумится и перестанет за свой счёт ублажать человечество. Но, как говорится, нашла коса на камень. Маме не понравилось, что он тратит большую часть денег на запчасти и материалы для изобретений, а деду, — что дочь диктует, что ему стоит делать, а чего нет. Наверное, дед был прав. Васе тоже не понравился бы строгий надзор, поэтому он не стал попрекать деда, хотя деньги были не лишними.

Никанор Иванович посмотрел на внука и грустно сказал:

— Когда-нибудь ты поймёшь: не важно, чьё имя стоит под изобретением. Это тешит только личное тщеславие. А благодарность людей всё равно доходит по адресу.

— Ага, суперблагодарность. Лучше бы прибавку к пенсии дали, — съязвил Вася и выразительно посмотрел на Почётную грамоту, которая висела на видном месте.

Когда-то дед сконструировал важную примочку для космического кораблестроения, и ему за это вручили грамоту, чем он страшно гордился.

— Я говорю не об этой благодарности, а о той, которую нельзя измерить и пощупать. Она идёт от сердца и никогда не ошибается адресом.

— Ладно, дед, проехали, — махнул рукой внук.

Сердиться на деда было всё рано, что злиться на годовалого ребёнка, надувшего в родительскую постель.

Вася собрал со стола тарелки. По негласному правилу, Никанор Иванович готовил, а Вася мыл посуду. Когда всё было убрано, дед поинтересовался:

— Так что там с реактивным ускорителем?

— Сейчас покажу. А ты поможешь мне рассчитать угол отражения, чтобы при помощи зеркал передавать информацию на расстояние?

— Это зависит от расстояния и от количества зеркал…

Огорчения забылись. Начинался обычный семейный вечер.

Глава 3

Если бы Никанор Иванович поинтересовался, зачем внуку понадобилось передавать информацию на расстояние, возможно, он отнёсся бы к его просьбе с меньшим энтузиазмом. Наивный дед полагал, что это одна из мальчишеских игр, которыми он со сверстниками увлекался в юные годы. Ему было невдомёк, что прагматичный внук видел изобретению вполне жизненное применение. Зеркальник, как именовал своё изобретение Вася, предназначался для того, чтобы передавать подсказки страждущим у доски.

По литературе было задано выучить стихотворение наизусть. Поскольку в классе всегда находились те, кто не желали отягощать свою память излишней информацией, это был идеальный случай испытать прибор в действии. На переменке Вася принялся отлаживать чудо техники. Недостатка в ассистентах он не испытывал. Так как изобретения Ермолаева были не только зрелищными, но и давали повод для дальнейших обсуждений, весь класс дружно вызвался ему помогать. Однако такой чести удостоился не каждый.

Первым звеном в длинной цепи «отражателей» был Марат Найко. Он утверждал, что название знаменитой фирмы спортивной одежды «Найк» произошло именно от его фамилии, и ещё обладал завидным талантом: он умел шевелить ушами. Марат сидел в стратегически важном месте: за первой партой, прямо перед учительским столом.

Вторым стал Эдик Веркин, самый серьёзный и целеустремлённый человек в классе. Едва он узнал алфавит и научился выводить печатные буквы, как решил стать писателем. С тех пор неутомимый автор триллеров исписал не одну тетрадку. Но это было не единстввенное достоинство Веркина. Игроки в покер поумирали бы от зависти, глядя на его сдержанность. Только Эдик мог сидеть с каменным лицом, зная, что у него к спине двусторонним скотчем приклеено зеркало.