Владимир Лосев - Циркус
— Огонь, это очень даже просто, — сказала Паля. — И ничего мы им не портим, а вот как раз очень даже вкусно получается. Вот придешь ко мне в гости, я тебя кашей накормлю, которую наша кухонная фея готовит. Спасибо ещё скажешь, а есть будешь так, что, может быть, даже лопнешь.
Она подошла к краю ямы, из которой торчали ноги тролля, потом по-взрослому вздохнула, и из неё вышел огонь, он был не очень сильный потому, что она совсем сегодня каши не ела, а только немного орехов и яблок. Но огонь все равно получился…
Паля старалась стоять так, чтобы быть как можно дальше от камней, которыми была обложена яма, потому что огонь у неё какой никакой, а все-таки был немного волшебный, хоть и без всяких заклинаний.
Она дышала огнем, дышала, но совсем ничего не происходило, только камень чернел и чернел.
У Пали уже и огонь стал кончаться, а из коридора уже слышались громкие, тяжелые шаги приближающихся к залу троллей. Она дыхнула в последний раз потому, что огонь в ней совсем кончился, и тут камень вдруг закачался, а ноги тролля вдруг зашевелились, потом он громко так взвыл и упал совсем в яму.
— Ух ты! — сказал циркус. — Он, что, опять стал маленьким?
— Наверно, — сказала Паля и увидела, как камни, которыми была обложена яма, сами по себе стали отскакивать от стенок и падать вниз. И вся яма сразу стала какая-то некрасивая, даже и не яма, а просто дыра.
А потом из этой дыры высунулась знакомая рука, а потом ещё одна, а потом и появилось лицо отца, оно было грязным и очень озабоченным. Увидев Палю, он улыбнулся и радостно сказал.
— Здравствуй, дочка! Я так и подумал, что это ты нас пришла спасать. Только не знаю, зачем ты нам на голову тролля скинула? Мне пришлось его ещё дальше сбросить, чтобы он не мешался.
Отец ещё немного потянулся вверх и показалось плечи, на которых сидела мама, очень сердитая. Это Паля сразу поняла потому, что у неё глаза были черные, а когда они у неё были такие глаза, она знала, что к ней лучше никому не подходить, потому что всем плохо будет. Мама, хоть и добрая волшебница, но все равно же ведьма.
Отец ещё немного подтянулся, у него уже из ямы и живот вылез, а мама спрыгнула с его плеч на пол и стала разминать пальцы.
Тут в комнату вбежали огромные тролли, размахивая сучковатыми дубинами, их вел за собой маленький тролль.
— Так, — сказала мама строгим тоном. — Паля закрой глаза и не открывай, пока я тебе не скажу. А то мне очень хочется кое-что рассказать этим здоровым балбесам.
— Так, мне, наверно, надо уши закрывать? — спросила Паля.
— А ты закрой и то и другое, — посоветовал папа, который, наконец, совсем вылез из дыры, и протянув все ещё пока длинную руку, закрыл ей глаза. — Когда мама сердится, даже я на это смотреть не хочу.
Раздался громкий какой-то шум, и все стихло.
Паля осторожно отодвинула папину руку и посмотрела вокруг. Никаких троллей уже вокруг не было, только одни дубины валялись на полу, даже маленького не было видно.
Циркус выскочил из темного угла и побежал к Пале, испуганно вереща. Мама нахмурилась и протянула к нему руку, но Паля успела его за себя спрятать.
— Это мой циркус, его не трогай! — крикнула она. — Он — хороший, он мне помогал.
— Да? — сказала мама, и лицо её немного стало добрее. — Ладно, потом мне расскажешь, что ты здесь делала вместо того, чтобы дома сидеть. Но это потом, а пока мы с твоим бестолковым папой сходим, навестим хозяина замка.
— Почему это с бестолковым папой? — спросил отец и, улыбнувшись, подмигнул Пале.
— А потому что ты попался, как дурачок, в ту же ловушку. И пришлось моей маленькой дочке нас отсюда вытаскивать. Мама подошла к Пале, крепко её обняла и поцеловала.
— С тобой все в порядке? — спросила она. — Кушала хорошо? И снова повернулась к папе.
— Смотри, какая она бледная.
— Ничего она не бледная, а очень даже красная, — сказал папа. — Наверно, опять с огнем баловалась. Отец подошел поближе, взял Палю на руки, прижал к себе и тихо сказал.
— Спасибо, дочка, а то я на самом деле оказался немного бестолковым.
— А я говорю, что она бледная, — сказала сердито мама. — Вот и оставайся тут, за ней присмотришь, а я дальше одна пойду.
— Никуда ты одна не пойдешь, — сказал папа. — Уже ходила одна, и все известно, что потом произошло. Гракс тебя снова обманет, а Паля нас здесь подождет.
— Хорошо, — сказала мама и улыбнулась Пале. — Дочка, ты пока со своим мохнатым зверем нас здесь подожди, а мы с твоим папой погуляем, посмотрим замок, а то у нас раньше на это как-то не нашлось времени. Хотя твой папа мог бы конечно осмотреться, прежде чем сюда лезть…
— Ну, зачем ты так? — спросил папа, выходя вслед за мамой в коридор. — Я же о тебе беспокоился.
— И как мне помогло твоё беспокойство? Добеспокоились до того, что наша маленькая дочь нас из всяких неприятностей вытаскивает.
— А она мне, кажется, немного подросла, только какая-то вся чумазая, словно в болоте побывала…
Дальше Паля ничего не услышала потому, что они уже далеко ушли.
— Ну вот, — вздохнула Паля. — Теперь ругаться будут до конца дня.
— Да… — протянул задумчиво циркус. — Ты, конечно, мне говорила, что у тебя мама-волшебница, только ты забыла сказать, что она ещё и ведьма.
— Да? — удивилась Паля. — А я думала, что об этом и так все знают.
— Теперь-то уж точно все будут знать, — пробормотал циркус. — Знаешь, мне что-то как-то грустно стало…
Может быть, я уже домой пойду? А то мне кажется, что я твоей маме не очень понравился… И что-то она какая-то у тебя очень сердитая…
— Ты, что, испугался? — спросила Паля. — А я как уже всю жизнь с ней живу и ничего не боюсь?
— Я не знаю, как ты живешь, — сказал циркус и покатился в коридор. — Но про себя я знаю, что вот нет у меня мамы, и как-то уже не надо. Как-то вот одному и веселее и главное спокойнее, и безопаснее…
— Эй, круглый, — крикнула Паля. — Ты ко мне в гости приходи, я тебя кашей накормлю.
— Спасибо за приглашение, — уже издалека донесся голос циркуса. — Но я как-то не очень люблю ходить в гости к тем, у кого мамы-ведьмы, а ты сама ко мне в гости приходи, только одна, ладно?
— Ты ещё моего папу не видел, когда он — сердитый, — тихо сказала Паля. — А мама все равно у меня хорошая, добрая и ласковая. Сейчас она, конечно, ещё немного посердится, посуду побьет, может ещё что-нибудь, а потом опять будет спокойная и добрая. А злого волшебника мне совсем и не жалко, и замок этот не жалко…
И всех вокруг не жалко… И сами виноваты, что мою маму поймали. Могли бы там какое-нибудь страшное чудовище поймать, и все было бы хорошо. И жили бы себе, а теперь хоть плачьте, хоть не плачьте, уже ничего не сделаешь, раз моя мама рассердилась.
Вокруг закачались стены, да и пол под ногами задрожал, а потом послышался откуда-то издалека страшный грохот. В зал влетела горгулья, приземлилась с громким стуком на пол и сказала.
— Садись быстро на меня, маленькая хозяйка, а то твоя мама никак замок не может разрушить. И она меня послала, чтобы я тебя забрала и отнесла домой. А тебе она просила передать, что уже скоро домой придет вместе с твоим папой, только вот ещё расскажет кое-что злому волшебнику… Словно в ответ откуда-то сверху снова послышался жуткий грохот. Горгулья засмеялась.
— Вот слышишь, уже опять что-то ему сказала.
Паля вздохнула, положила книги обратно в свой рюкзачок, одела его себе на плечи и только потом залезла на шею горгулье. Та сразу понеслась, громко стуча ногами, по длинным коридорам. Паля даже раньше не знала, что горгульи могут так быстро бегать.
Замок стал уже совсем другим, где-то уже пола не было, а где-то уже потолка, в одном месте стены были разрушены, и видно было небо и двор, по которому испуганно носились орки и гарпии. В одну из дыр в стене горгулья выскочила и стала падать вниз, но потом замахала крыльями и начала подниматься вверх.
И тут же замок стал раскачиваться из стороны в сторону.
Паля посмотрела вниз, а там уже ничего и не было, только камни с горы катились куда-то вниз. А потом и это не стало видно потому, что горгулья поднялась высоко, и сам замок и двор, и гора остались где-то далеко позади.
Они пролетели болото, и перед ними показался знакомый двор и Палин дом-замок. Горгулья сложила крылья, и камнем полетела вниз, Паля ещё и испугаться по-настоящему не успела, как уже стояла на ровной зеленой травке двора.
Она улыбнулась, потрепала горгулью по кожаному крылу и пошла в дом. Там все было так, как и прежде, только нигде никого не было видно, ни домовых, ни фей. Паля прошла на кухню, открыла дверь, которая на этот раз сыграла какую-то веселую мелодию, и зашла внутрь.
— Кухонная фея, — крикнула Паля. — Я есть хочу, я уже давно ничего не ела.
— Так, опять кто-то кричит, — сказала кухонная фея, вновь появившись неизвестно откуда. — А, это ты, дочка, мамы и папы.
