Дмитрий Емец - Дракончик Пыхалка и Великий Мымр
Маша остановилась, взяла Куклаваню под мышку и побежала дальше. Несмотря на все протесты, бедному джигиту пришлось трястись в крайне неудобном положении.
Но вот уже совсем близко показалась Драконья скала. Маша сразу узнала ее. Она подскочила к скале и, не переводя дыхания, закричала волшебные слова:
Отворись, ворота,Ключиком-замочком,Золотым платочком!
Массивная скала с гулом отодвинулась. Девочка увидела знакомые ступеньки, уходящие в глубь горы. Сами собой вспыхнули факелы, прикрепленные к стенам. На одном из факелов сидела большая сова Фима и щурилась от яркого света.
– Явились? А скалу за собой закрыть? Дома-то вы небось входные двери закрываете? Ах, молодые люди, молодые люди! Всему вас нужно учить! – забрюзжала она.
Проскочив мимо Фимы, Маша влетела в просторный зал с камином, где у огня на подушках лежало что-то огромное, серовато-зеленое, чешуйчатое, родное, знакомое…
– Дедушка Горыныч! – закричала Маша.
Обе дремавшие головы Горыныча поднялись и пораженно уставились на девочку. Некоторое время они разглядывали ее с недоумением, а потом дружно посмотрели друг на друга, словно проверяя, не померещилось ли им.
– Мне привиделось, что я видел Машу, – сказала правая голова Горыныча.
– Не обращай внимания! Мне она тоже мерещится!
– И что нам делать?
– Давай еще немного поспим, а потом проснемся – и, может, она к тому времени исчезнет, – решила левая голова.
Машу с Куклаваней такой вариант никак не устраивал.
– Приветик-расприветик! – закричал пупс. – Я тоже приехал! Где рукоплескания, овации, торжественный салют, красивые длинноногие девушки с хлебом-солью и банкетный стол?
– Куда тебе, коротконожке, длинноногие девушки? Ты бы лучше научился шнурки завязывать! – не выдержала Маша, которая в отсутствие куклы Оли нередко, как и она, ставила пупса на место.
Тут только головы дракона поверили, что перед ними настоящие Куклаваня и Маша, и бурно выразили свою радость. Горыныч шумно вздохнул – Маше при этом показалось, что ее затягивает в пылесос, а Куклаваня тот вообще слетел с ног. А потом Горыныч оглушительно расхохотался.
– А дракониха-то как рада будет! Эй, дракониха, лети сюда, смотри, кто к нам пожаловал! – пробасила правая голова.
– Хотите перцового компота? А горчицы? – засуетилась левая.
Но и от перцового компота, и от горчицы Куклаваня с Машей отказались. Пупс перепрыгнул с плеча у Маши на одно из стоявших у камина кресел, забыв, что оно летающее. Кресло стремительно взмыло под потолок. Пупс, успевший отвыкнуть от такого волшебства, восторженно завопил:
– Ура! Я великий летчик!
Пока Куклаваня, не способный быть серьезным даже в самые серьезные минуты, проказил, носясь в кресле по залу, Маша подбежала к дедушке Горынычу и влетевшей в зал драконихе.
– Пыхалка в Москве! – выпалила она. – С ним все хорошо, не волнуйтесь! Мы попали сюда через трубу на Моховой. Великий Мымр летит к Скалистым горам. У него последний осколок мозаики.
Дед Горыныч и дракониха не растерялись. Они не стали охать, ахать и заниматься бесполезными расспросами, по двадцать раз узнавая, что и как, и почему произошло то, что произошло.
– Глаз грифона у Мымра? – встревоженно повторила дракониха и, не дожидаясь ответа, повернулась к Горынычу. – Хуже быть просто не могло! Нужно лететь!
Не прошло и минуты, а Маша уже мчалась на спине драконихи к избушке на курьих ножках, чтобы захватить с собой Бабу-Ягу.
Горыныч же с Куклаваней на спине летел к Скалистым горам, надеясь перехватить Мымра прежде, чем чудовище укроется в пещерах. Горыныч не сомневался, что он летает быстрее Мымра, но тот сильно опережал их.
Огромный двухголовый дракон торопился и мчался на пределе своих возможностей, совсем не думая о пупсе. Куклаваня, чтобы его не сорвало ветром, вынужден был цепляться за чешуйчатые наросты на спине у Горыныча. Вокруг ревел ветер, и пупсу временами начинало казаться, что он уже держится одними руками, а все остальное его туловище, включая ноги, уже оторвало и унесло куда-то. Тогда Куклаваня ухитрялся изогнуться, посмотреть на свои ноги и, убедившись, что они на месте, успокаивался.
– Лучше бы я полетел на волшебном кресле! Ой-ой-ой! Не хочу так быстро! Требую удобств! – вопил Куклаваня. Его слова сносило свистящим ветром, и они оставались далеко позади. Пупс даже сам себя не слышал. Куклаваня представлял, что каждое из его слов (а также вопят и вопюлек) опережает предыдущее на целый километр – так быстро они летели, – а потом оно висит в пространстве, одинокое, несчастное, никем не услышанное слово.
Дракониха с Машей пересекли Цветущую долину, пронеслись над Говорящим лесом и снизились над небольшой полянкой в самой его глуши, где, переминаясь с ноги на ногу, топталась избушка Бабы-Яги. С первого взгляда видно было, что это беспокойная, самостоятельная и непоседливая избушка с романтической душой туриста. Непоседливость и тяга к вечным странствиям не давали избушке и неделю простоять на одном месте – однажды утром избушка срывалась с насиженного уголка леса, где только-только успевала обжиться Баба-Яга, и начинала топтать лесные дорожки. Что только не делала Баба-Яга, чтобы утихомирить избушку, – ничего не помогало.
Услышав хлопанье крыльев, Баба-Яга выглянула в окно и приветливо помахала драконихе. Машу, которая была у нее на спине, старушка пока не видела.
– Ну вот, опять забрела в самую чащу! Насилу отыскали! – Дракониха опустилась на поляну рядом с избушкой.
– Ничего не поделаешь, знать, природа у нее такая, бродячая! – вздохнула Баба-Яга. – Давеча ушла я за травами в лес, вернулась, а избушки-то и нету. Хорошо хоть ступа со мной была, влезла я в ступу и ну избу искать. Уж я ее ругала-пилила!
Маша подбежала к окнам Бабы-Яги. Старушка ее увидела и сразу узнала.
– Явилась не запылилась! Какими судьбами? Заходи-ка в дом, угощу пирожками! Точно чуяла, кто в гости придет, – еще с утра печку натопила.
– Не время, бабусечка! Мымр получил глаз грифона и теперь хочет собрать мозаику! – выпалила Маша.
Кустистые брови Бабы-Яги сурово сдвинулись.
– Вот изверг! Помешать ему надо!
Старушка скрылась в избушке и сразу появилась на крыльце.
– Летим! – Баба-Яга забралась в ступу и взмахнула метлой. – По дороге посмотрим, где сейчас Мымр! Не отставайте!
Ступа взмыла в воздух и помчалась к Скалистым горам. Маша с драконихой полетели за Бабой-Ягой. Избушка некоторое время озабоченно кудахтала, пыхтя трубой, а потом, не усидев на месте, решительно зашагала через чащу им вслед.
Дедушка Горыныч гнался за Мымром несколько часов и начал уставать, когда на горизонте среди туч появилась маленькая темная точка. Постепенно точка увеличивалась, стала размером с яблоко. Горыныч смог разглядеть, что это Великий Мымр. Монстр быстро летел к Скалистым горам. Пока Мымр не замечал Горыныча, потому что смотрел перед собой и спешил. Черные крылья энергично поднимались и опускались за его спиной.
– Догнали-таки! Теперь в бой, не жалея живота! – выдохнули головы Горыныча.
Собрав все силы, старый дракон устремился за чудовищем, собираясь набрать высоту и сверху поразить Мымра огнем. Горыныч был слишком благороден, чтобы нанести удар исподтишка.
– Иду на вы! Готовься к сражению не на жизнь, а на смерть! – зычно крикнул он.
Мымр обернулся. На его красной бугристой физиономии появилась недобрая ухмылка.
– Это ты, дед? Решил тряхнуть стариной, растрясти древние кости? Смотри не развались прямо в воздухе! – крикнул он.
– Не бахвалься, чудовище! – с достоинством отвечал Горыныч. – Последний наш бой закончился не в твою пользу! Я едва не поджарил тебя, но пощадил!
– Не смеши меня, старик! – захохотал Мымр. – Я ничего не боюсь: ни огня, ни молний…
– Кроме морковного сока! – крикнул со спины у Горыныча Куклаваня, но его голосок был тихим.
– Если ты так отважен, то защищайся! – прогудела вторая голова Горыныча, выпуская длинный язык пламени.
– Я принимаю твой вызов! Попомни мое слово – тебе не пережить этого дня!
Мымр опустился на луг, вытянул навстречу Горынычу все четыре руки и начал увеличиваться, пока не стал огромным, как дуб. В правой верхней руке у него возник огромный меч, уже знакомый Куклаване. Лезвие меча сверкало на солнце, а сам меч был ледяным, как зимняя вьюга. Там, где острие его касалось травы, трава замерзала и покрывалась коркой льда. Этим мечом Мымр с легкостью отражал языки пламени, которые выпускал Горыныч, и торжествующе хохотал, наслаждаясь своей неуязвимостью.
Раз за разом старый дракон нападал на него сверху, изрыгая пламя, но Мымр всякий раз оставался невредимым.
– Ты слишком дряхл, дракон, чтобы одолеть меня, а твой внук Пыхалка – сосунок! Если бы ты мог видеть, как ты жалок, то умер бы со стыда! – издевался Мымр.
