Алан Милн - Винни-Пух и Все-Все-Все
— Мы пришли пожелать тебе Очень Приятного Четверга. — объявил Винни-Пух, после того как он раз-другой попробовал войти в дом и выйти наружу (чтобы удостовериться в том, что дверь Кролика не похудела).
— А что, собственно, произойдёт в Четверг? — спросил Кролик.
И когда Пух объяснил что, а Кролик, чья жизнь состояла из Очень Важных Дел, сказал: «А-а. А я думал, что вы действительно пришли по делу», — Пух и Пятачок на минутку присели… а потом поплелись дальше. Теперь ветер дул им в спину, так что им не надо было так орать.
— Кролик — он умный! — сказал Пух в раздумье.
— Да, — сказал Пятачок. — Кролик — он хитрый.
— У него настоящие Мозги.
— Да, — сказал Пятачок, — у Кролика настоящие Мозги.
Наступило долгое молчание.
— Наверно, поэтому, — сказал наконец Пух, — наверно, поэтому-то он никогда ничего не понимает!
Кристофер Робин был уже дома, и он так обрадовался друзьям, что они пробыли у него почти до обеда, и тогда они почти пообедали, то есть съели такой обед, о котором можно потом забыть) и поспешили на Пухову Опушку, чтобы успеть навестить Иа и не опоздать к Настоящему Обеду у Совы.
— Здравствуй, Иа! — весело окликнули они ослика.
— А, — сказал Иа, — заблудились?
— Что ты! Нам просто захотелось тебя навестить, — сказал Пятачок, — и посмотреть, как поживает твой дом. Смотри, Пух, он всё ещё стоит!
— Понимаю, — сказал Иа. — Действительно, очень странно. Да, пора бы уже кому-нибудь прийти и свалить его.
— Мы думали — а вдруг его повалит ветром, — сказал Пух.
— Ах, вот что. Очевидно, поэтому никто не стал себя утруждать. А я думал, что о нём просто позабыли.
— Ну, мы были очень рады повидать тебя, Иа, а теперь мы пойдём навестим Сову.
— Отлично. Сова необыкновенно мила. Она пролетела мимо день-два назад и даже заметила меня. Она, конечно, не сказала мне ни слова, понятное дело, но она знала, что это я. Очень любезно с её стороны. Согревает душу.
Пух и Пятачок отодвинулись немного назад и сказали: «Ну, всего хорошего, Иа», очень стараясь не спешить, но ведь им предстоял далёкий путь, и они хотели прийти вовремя.
— Всего хорошего, — сказал Иа. — Смотри, чтобы тебя не унесло ветром, маленький Пятачок. Тебя будет очень не хватать. Многие будут с живым интересом спрашивать: «Куда это унесло маленького Пятачка?» Ну, всего хорошего. Благодарю вас за то, что случайно проходили мимо.
— До свиданья, — сказали Пух и Пятачок в последний раз и двинулись к дому Совы.
Теперь ветер дул им навстречу, и уши Пятачка трепались, как флажки, изо всех сил стараясь улететь от хозяина, с великим трудом продвигавшегося вперёд. Ему казалось, прошли целые часы, пока он наконец загнал свои ушки под тихие своды Леса, где они снова выпрямились и прислушались — не без волнения — к вою бури в вершинах деревьев.
— Предположим, Пух, что дерево вдруг упадёт, когда мы будем как раз под ним? — спросил Пятачок.
— Давай лучше предположим, что не упадёт, — ответил Пух после некоторого размышления.
Это предложение утешило Пятачка, и спустя немного времени друзья весело, наперебой, стучали и звонили у двери Совы.
— Здравствуй, Сова, — сказал Пух, — я надеюсь, мы не опоздали к… Я хочу сказать — как ты поживаешь, Сова? Мы с Пятачком решили тебя навестить, потому что ведь сегодня Четверг.
— Садись, Пух, садись, садись, Пятачок, — сказала Сова радушно. — Устраивайтесь поудобнее.
Они поблагодарили её и устроились как можно удобнее.
— Понимаешь, Сова, мы очень спешили, чтобы поспеть вовремя к… ну, чтобы успеть повидать тебя до того, как мы уйдём.
Сова с достоинством кивнула головой.
— Поправьте меня, если я ошибаюсь, — сказала она, — но не права ли я, предполагая, что на дворе весьма бурный день?
— Весьма, — сказал Пятачок, который грел свои ушки у огня, мечтая лишь о том, чтобы целым и невредимым вернуться домой.
— Я так и думала, — сказала Сова. — И вот как раз в такой же бурный день, как ныне, мой дядя Роберт, чей портрет ты видишь на стене по правую руку, Пятачок, — мой дядя Роберт, возвращаясь в поздний час с… Что это?
Раздался страшный треск.
— Берегись! — закричал Пух. — Осторожно, часы! Пятачок, с дороги! Пятачок, я на тебя падаю!
— Спасите! — закричал Пятачок. Пухова сторона комнаты медленно поднималась вверх, его кресло съезжало вниз в направлении кресла Пятачка; стенные часы плавно скользнули по печке, собирая по дороге цветочные вазы, и, наконец, все и вся дружно рухнуло на то, что только что было полом, а сейчас старалось выяснить, как оно справится с ролью стены.
Дядя Роберт, который, по-видимому, решил превратиться в коврик и захватил с собой заодно знакомую стену, налетел на кресло Пятачка в тот самый момент, когда Пятачок хотел оттуда вылезти.
Словом, некоторое время было действительно нелегко определить, где север… Потом вновь послышался страшный треск… вся комната лихорадочно затряслась… и наступила тишина.
В углу зашевелилась скатерть. Она свернулась в клубок и перекатилась через всю комнату. Потом она подскочила раза два-три и выставила наружу два уха; вновь прокатилась по комнате и развернулась.
— Пух, — сказал нервно Пятачок.
— Что? — сказало одно из кресел.
— Где мы?
— Я не совсем понимаю, — отвечало кресло.
— Мы… мы в доме Совы?
— Наверно, да, потому что мы ведь только что собирались выпить чаю и так его и не выпили.
— Ох! — сказал Пятачок. — Слушай, у Совы всегда почтовый ящик был на потолке?
— А разве он там?
— Да, погляди.
— Не могу, — сказал Пух, — я лежу носом вниз, и на мне что-то такое лежит, а в таком положении, Пятачок, очень трудно рассматривать потолки.
— Ну, в общем, он там.
— Может быть, он переехал туда? — предположил Пух. — Просто для разнообразия.
Под столом в противоположном углу комнаты поднялась какая-то возня, и Сова опять появилась среди гостей.
— Пятачок! — сказала Сова с очень рассерженным видом. — Где Пух?
— Я и сам не совсем понимаю, — сказал Пух.
Сова повернулась на звук его голоса и строго посмотрела на ту часть Пуха, которая ещё была на виду.
— Пух, — с упрёком сказала Сова, — это ты наделал?
— Нет, — кротко сказал Пух, — не думаю, чтобы я.
— А тогда кто же?
— Я думаю, это ветер, — сказал Пятачок. — Я думаю, твой дом повалило ветром.
— Ах, вот как! А я думала, это Пух устроил.
— Нет! — сказал Пух.
— Если это ветер, — сказала Сова, думая вслух, — то тогда Пух не виноват. Ответственность не может быть на него возложена.
С этими милостивыми словами она взлетела, чтобы полюбоваться своим новым потолком.
— Пятачок, Пятачок! — позвал Пух громким шёпотом.
Пятачок склонился над ним.
— Что, Пух?
— Что, она сказала, на меня воз-ло-жено?
— Она сказала, что она тебя не ругает.
— А-а, а я думал, она говорила про… то, что на мне… А, понятно!
— Сова, — сказал Пятачок, — сойди вниз и помоги выбраться Пуху!
Сова, которая залюбовалась своим почтовым ящиком (а он был проволочный, и в двери была щель с надписью «Для писем и газет», только этой надписи сейчас не было видно, потому что она была снаружи) слетела вниз.
Вдвоём с Пятачком они долго толкали и дёргали кресло, и наконец Пух вылез из-под него и смог оглядеться.
— Да! — сказала Сова. — Прелестное положение вещей!
— Что мы будем делать, Пух? Ты можешь о чем-нибудь подумать? — спросил Пятачок.
— Да, я как раз думал кое о чём, — сказал Пух. — Я думал об одной маленькой вещице. — И он запел вернее, запыхтел
ПЫХТЕЛКУ: Я стоял на носуИ держал на весуЗадние лапки и всё остальное…Цирковой акробатБыл бы этому рад,Но Медведь — это дело иное!И потом я свалился,А сам притворился,Как будто решил отдохнуть среди дня.И, лёжа на пузе,Я вспомнил о Музе,Но она позабыла Поэта (меня).Что делать!…Уж если,Устроившись в кресле,И то не всегда мы владеем стихом, —Что же может вам спетьНесчастный Медведь,На которого Кресло уселось верхом!
— Вот и всё! — сказал Пух.
Сова неодобрительно кашлянула и сказала, что если Пух уверен, что это действительно всё, то они могут посвятить свои умственные способности Проблеме Поисков Выхода.
— Ибо, — сказала Сова, — мы не можем выйти посредством того, что обычно было наружной дверью на неё что-то упало.
— А как же ещё можно тогда выйти? — тревожно спросил Пятачок.
— Это и есть та Проблема, Пятачок, решению которой я просила Пуха посвятить свои Умственные Способности.
Пух уселся на пол (который когда-то был стеной), и уставился на потолок (который некогда был другой стеной — стеной с наружной дверью, которая некогда была наружной дверью), и постарался посвятить им свои Умственные Способности.
