Брайан Джейкс - Белые лисы
Был уже почти полдень, когда Песенка решила устроить привал. Полянка в Лесу Цветущих Мхов была тихой и тенистой.
— Кажется, самое подходящее место для обеда. Вокруг старого дуба полно черники.
Дипплер скинул с плеч увесистый тюк, который он стащил с кухни.
— Обед? А как же завтрак? И где мы будем спать? В последний раз я спокойно лежал, когда упал в обморок после удара по голове! А ночью мы вообще глаз не сомкнули.
Песенка сняла рюкзак и принялась собирать чернику.
— Ну так ляг и поспи, Дипп, только перестань ныть! Позднецвет снял ножны с мечом, отложил сумку с припасами и сел.
— Дипп не ноет, Песенка, он спорит. Землеройки жить не могут, если ни с кем не спорят, правда, Дипп? Землеройка открыл рюкзак, выудил оттуда три свежеиспеченные лепешки брата Мелиота и кусок сыра, от которого отрезал рапирой три изрядных куска.
— Я не спорю и не ною. Я возражаю. Песенка кинула в него ягоду, но Дипплер ловко подхватил ее на лету.
— Ах ты, жадюга! Вижу, себе ты отложил самую большую лепешку и самый большой кусок сыра!
Дипплер усмехнулся и запихнул кинутую Песенкой ягоду себе в рот.
— А мне нужна дополнительная порция, чтобы я смог вырасти большим и сильным. Если я отдам большой кусок вам, вы будете сильными и большими, а я маленьким и худым.
Песенка подошла и ткнула пальцем в изрядный живот землеройки:
— Худым? Как бы не так! Ты такой же худой, как еж, которого по ошибке на месяц заперли в полной кладовой.
Позднецвет открыл фляжку с напитком из смородины.
— Вы так и будете спорить или дадите мне все-таки поесть спокойно?
Песенка смотрела, как Дипплер расправляется с едой: он разделил лепешку пополам и, запихнув вовнутрь ягоды, набросился на нее с таким энтузиазмом, что сок так и брызнул во все стороны.
Позднецвет слизнул со своего носа попавшую туда капельку и спросил:
— Неужели землеройки не знают о существовании манер за столом? Ты, маленькая жадина, станешь не больше, а толще.
Дипплер только пожал плечами и запихнул в рот кусок сыра.
— Мммм. Толще я не стану, а столами землеройки не пользуются. Как ты поставишь стол в лодку? А манеры у нас свои, землероичьи.
Песенка вытерла губы листком подорожника.
— И какие же это землероичьи манеры? Дипплер глотнул напитка, чтобы прочистить горло.
— Очень даже простые. Им учат с младых когтей. Вот послушай.
Побольше есть, но чтобы неПеревернуться на волне,И хохотать по нраву мне, -И все тебе манеры!
Чужого возжелап куска,Чтоб отвернулся, жди пока,С крючка не кушай червяка, -И все тебе манеры!
Что не грызет тебя — грызиВ воде, на суше и в грязи,От пуза пузо загрузи, -И все тебе манеры!
Песенка чуть не подавилась кусочком лепешки. Позднецвет подмигнул Дипплеру:
— Могу поспорить, твоя мамочка тебя такому не учила!
Дипплер постучал Песенку по спине, а сам незаметно стащил ее кусок сыра. Он подмигнул Позднецвету:
— Не будем спорить, приятель, я придумал это сам.
— Ш-ш-ш-ш! Что там такое? Прячьтесь!
Все трое притаились за стволом старого дуба. Несколько секунд они лежали неподвижно, потом Песенка встала и тихонько спросила:
— Что ты услышал?
Он повертел головой туда-сюда, словно пытаясь уловить тот звук, который слышал недавно.
— Не знаю, что-то слышал, но сейчас ничего.
А неподалеку от наших друзей Гельтор, Предак, Эскрод и Вэннана вели армию водяных крыс на Рэдволл.
Дипплер доел оставшиеся после друзей крошки. Позднецвет надел ножны с мечом и оглядел лес:
— Куда теперь, Песенка?
Белочка, которая благодаря путешествиям с отцом отлично ориентировалась в лесу, уверенно показала на восток:
— Думаю, туда. Смотрите, ветки сломаны, а трава примята. Ха! Взгляните только!
На ветке куста висел вырванный откуда-то лоскуток. Позднецвет и Дипплер рассматривали его, а Песенка излагала им свои мысли:
— Похоже на гобелен. По-моему, его несли на плечах Двое или трое. Так, один из них поскользнулся на влажной траве и оступился, а поскольку гобелен был очень тяжелым, его едва удержали, но он задел за острый сучок. Похоже, они пошли туда, вон еще одна сломанная ветка.
Дипплер посмотрел на оставленные следы и заявил:
— Ну они и глупцы! По такому следу и слепой их найдет!
Позднецвет возразил:
— Белолисы нисколько не глупее нас. Вспомни, они несли тяжелый груз, к тому же было темно, и они считали, что рэдволльцы устроят погоню. Неудивительно, что они хотели удрать как можно дальше от аббатства.
Дипплер сердито отпихнул ветку, оказавшуюся у него на пути:
— Воры и убийцы! Но ничего, им от меня не уйти! Песенка прервала друзей:
— Предлагаю с этой минуты говорить, только если это совершенно необходимо и только шепотом. Идти тоже надо потише. Лучше всего не оставлять за собой следов — неизвестно, кому вздумается пойти по ним.
В лесу было необычайно тихо, даже пение птиц доносилось откуда-то издалека, словно в этих местах осторожные пичуги опасались привлекать к себе внимание. Песенка и ее друзья продвигались по лесу со всеми предосторожностями, понимая, что вокруг таится опасность, а из-за любого куста или дерева может появиться враг.
В Рэдволле, где южная и западная стены образовывали угол, похоронили погибших. Четыре землеройки, Элахим — выдра из бродячей труппы, Ореховое Крылышко и Лог-а-Лог были преданы земле со всеми почестями. По дороге в аббатство отец Батти то и дело тяжело вздыхал и вытирал слезы насквозь промокшим платком, а Командор громко говорил:
— Скоро мы поставим памятник нашим друзьям, и в Рэдволле никогда не забудут их имена. А сейчас, друзья, нам нужно подумать о живых и о том, чтобы такими же и остаться. Гром, Борракуль, господин Флориан и я отнесем Креггу из привратницкой в ее комнату. Баргл и землеройки будут охранять стены. Вооружитесь пращами и луками со стрелами. Остроигл, взбирайся на колокольню и, если землеройки подадут знак, что враги на подходе, бей набат. Корнерой и Грязерой, помогите, пожалуйста, сестре Тернолисте и Кротоначальнику Губбио с ранеными.
Тернолиста рассеянно теребила передник.
— Я так закрутилась с малышами и наведением порядка, что почти забыла про них. Больше всего им нужен покой. Мы пошлем им обед, как только он будет готов.
Спустя несколько минут в привратницкую вошел Флориан и изящно раскланялся перед раненой барсучихой, подметя пол своей шляпой. И он, и все другие старались подбодрить ее, не позволяя вспоминать о ранении и других печальных вещах.
— Ну, я собственной персоной пришел предупредить вас, сударыня, что ваш экипаж прибыл в полном составе и ждет вас. Да-да!
Крегга повернулась в его сторону. После ночных событий она была не в лучшем настроении и поэтому довольно резко сказала:
— Я знаю, что это ты, заяц. И перестань размахивать шляпой, сейчас пыль поднимется, и я расчихаюсь. Что ты там такое болтаешь об экипаже? Думаешь, я малыш беспомощный?
Гром локтем подтолкнул Командора, когда тот всунул голову в дверь, и громко объявил, словно бы ни к кому в особенности не обращаясь:
— Фургончик актеров ждет пассажира. Кто тут ранен? Барсучиха, лежа на кушетке, схватила обломок копья и принялась размахивать им.
— Пусть только кто-нибудь попробует запихнуть меня в эту разваливающуюся телегу! Я этому кому-то такое устрою, что голова три года болеть будет!
Гром прихлопнул лапой рвущийся наружу смех, а Командор со всей возможной искренностью в голосе принялся убеждать Креггу:
— Но, сударыня, как вы такое можете говорить! Единственное, о чем мы думаем, так это о вашем здоровье! На тележке мы вас довезем до аббатства, уложим в вашей комнате, а сестра Тернолиста накормит вас и даст вам отвара из трав, который жар снимает и кровь останавливает.
Тут уж Крегга не выдержала. В глубине горла зародился грозный рык. Схватив Флориана и подняв его с пола, как малыша, она решительным шагом вышла из привратницкой. Заяц слабо протестовал:
— Послушайте, сударыня, поставьте меня, пожалуйста. А вы не смейтесь, а лучше помогите! Да-да!
Крегга прошествовала к фургону, который стоял прямо возле двери, швырнула Флориана на сиденье и толкнула тележку так, что та покатилась через газон. Заяц пронзительно верещал:
— Это несправедливо! Я напишу в хрониках о вашем поведении, да-да! Помогите! Помоги-иии-тееее!
Его жалобы остались без ответа, потому что Крегга была готова обрушить карающую длань на других помощников.
— Если у вас осталась хоть крупица здравого смысла, вы оставите меня в покое. Я дойду до аббатства сама. И скажите Тернолиста если она хочет дожить до следующего лета, пусть не подходит ко мне со своими бульонами и отварами. Мне нужно пару дней отлежаться и нормально поесть, и все будет в порядке.
Командор прошмыгнул мимо, увлекая за собой Грома.
