Елена Умнова - Магия Наяд
Алекса задумала.
— Довольно часто, — наконец сказал она, припоминая какие-то странности своей жизни, которым она раньше не нашла объяснения. — Это все из-за магии?
— Безусловно. Каждый маг способен на интуитивное колдовство, особенно в экстренных ситуациях. А маг с большим потенциалом, как у тебя, просто не может игнорировать его.
Академик ненадолго замолчал.
— Не могла бы ты мне продемонстрировать их?
Алекса не совсем поняла, чего от нее хочет директор.
— Сотвори какое-нибудь заклинание, — уточнил директор.
— Какое?
— Что-нибудь, чему тебя уже научили, — пожал плечами академик Пересветов.
Алекса снова задумалась. За то время, что она уже проучилась в школе волшебства и колдовства, она выучила множество полезных заклинаний, но все как-то не подходили к случаю, а в голове упорно вертелось заклинание левитации высшего уровня, которое она выучила благодаря Тому и Тиму.
— Что-то в голову только заклинание левитации приходит, — сказал Алекса, когда молчание уже становилось неудобным.
— Так, пожалуйста, — оживился директор, не осознав еще, что заклинанию даже простенькой левитации учат только в середине первого курса, и что его Алекса вряд ли знала, если раньше с магией не сталкивалась. — Вот, подними в воздух перо.
Алекса вытащила палочку и, окинув перо взглядом, сосредоточилась на энергии.
— Ливеос не падус, — твердо сказала Алекса и указала концом палочки на перо.
Тут же из волшебной палочки вырвались ярко голубые искры и, коснувшись пера, установили его связь с палочкой, а, значит, и с Алексой. Магичка повела палочкой, и перо переместилось немного влево, затем вправо и снова опустилось на прежнее место.
— Кх… хм, — невнятно сказал Владимир Пересветов. — Ты часто практикуешь это заклинание?
В его голосе слышалось, старание скрыть растерянность, что ему не очень сильно удавалось.
— Нет, всего раз, но я что-то очень хорошо его запомнила, — честно ответила Алекса.
— Ты знаешь, что это за заклинание?
— Да. Это стихийное заклинание высшей левитации. Оно нейтральное, очень мощное, сложно контролируемое… дает достаточно силы для побочного заклинания, — не успев подумать над последней фразой ответила Алекса, запоздало сообразив, что она повлечет расспросы.
— Значит, ты понимаешь всю его серьезность и… необычность своих способностей? — осведомился директор. — А почему ты вспомнила о побочном заклинании? Ты пробовала совмещать заклинания?
— Однажды…. но это получилось само собой, — поспешно добавило Алекса.
— Так-так, — с вздохом проговорил директор и немного помолчал. — Ты очень, очень (!) сильная волшебница и должна быть очень осторожной. Пока ты еще не совсем хорошо контролируешь свои силы и потоки энергий, и любой твой неверный шаг, любая твоя ошибка может обернуться настоящей катастрофой. Как ты уже наверно знаешь, дар, не контролируемый самим магом, не может контролироваться ничем! Поэтому лучше не допускать таких ситуаций, где все мы будем совершенно беспомощны. Я думаю, ты меня понимаешь.
Алекса кивнула. Она и впрямь многое поняла из слов академика, но все же не все было осознано ей в полной мере, хотя основной смысл она прекрасно усвоила. Большие силы — большие беды. Лучше их не выпускать.
— Что ж, тогда не смею больше тебя задерживать, но, думаю, через некоторое время тебе все же придется заглянуть ко мне в кабинет еще раз.
Алекса встала и собралась, попрощавшись, уйти, но у самого выхода обернулась.
— У тебя есть вопросы? — спросил Владимир Пересветов.
— Есть, — ответила Алекса.
На самом деле ее уже давно мучил один вопрос, но она все не решалась его задать.
— Слушаю.
— Вы сказал, что и раньше случалось что-то похожее, — сказала Алекса.
Академик ответил не сразу.
— Да. Ты не первая, кто не вписывается в рамки обычного мага. Раньше, но очень редко и давно, встречались маги со странными оттенками искр, даже с разноцветными искрами, но все равно присутствовали и стандартные цвета, но вот кардинальное изменения цвета искр впервые в истории.
Алекса вышла из кабинета директора и только сейчас заметила, что время уже движется к ужину. Волшебница неспешно отправилась к Главной Зале, обдумывая все, сказанное директором.
«Значит, я не первая. Это хорошо. Но я же и единственная. Это плохо. Что же будет? Что они могут сделать из-за моих искр? Хм…»
— Куда тебя Мэтаре увела? — спросил ее за ужином Ян.
— А что, дар телепата отказывается узнать? — почему-то съехидничала Алекса, и ей стало стыдно.
— Он пока работает по настроению, — ответил Ян, не заметив некоторого замешательства Алексы.
— К директору, — вздохнула Алекса.
— Куда? — разом переспросили Ян и Мишель.
— В кабинет директора, — повторила Алекса.
— Зачем? — спросил Мишель, запивая кусок поджаренного мяса, которым чуть не подавился.
— Это из-за моих искр.
— Ну и как? — спросил Ян.
— Вообще не знаю, он ничего толком не сказал, но, честно говоря, мне показалось, что дело плохо, — сказала Алекса. — Сказал, что это не последнее посещение его кабинета, хотя, все же, мой случай, хоть и уникальный, но не единственный.
— Вот именно! Все образуется, и ты еще потом сама будешь смеяться над собой. За необычный цвет искр еще никого не убили, — попытался утешить ее Мишель.
— Не убили, — согласилась Алекса. — Но вот исключить могут.
Это были ее самые худшие опасения.
— Чепуха, — категорично заявил Ян. — Ты же не виновата, что твоя палочка выпускает голубые искры. Может, это из-за того, что она сама голубая!
Как ни была огорчена Алекса, но слова Яна заставили ее улыбнуться.
Глава 13 «Серф-доска»
Время шло. Директор не спешил вызывать к себе Алексу, она, сидя вечерами в общей гостиной, думала о предстоящей встрече и «вынесении приговора», но все реже и реже. Новые уроки, люди увлекали ее все больше и больше.
В один их таких вечеров, когда уроки уже кончились, и нагруженные домашним заданием ученики возвращались в общую залу и рассаживались по своим любимым местам, на доске объявлений появилась заметка для первого курса.
— Алекса, ты видела, что завтра у нас первый урок полетов? — спросил Ян, падая в соседнее с Алексой кресло, его сумка шмякнулась тут же.
День выдался тяжелый, да еще и Зельечаровничество последним уроком. Зельц им столько назадавал, что все выходные уйдут на одно домашнее задание.
— Да, видела, — рассеянно ответила Алекса. — Только, что же это за урок получится, если даже летать не на чем?
— Так вот этим и займутся. Теперь у каждого будет свой летательный аппарат, — жизнерадостно ответил Ян. — Здорово, правда, Мишель?
В соседнее кресло с таким же шумом опустился второй друг Алексы.
— Зельц сдурел. Столько задавать! — воскликнул он, прослушав вопрос Яна.
— Ну, если не валять дурака в субботу, то все успеешь, — заметила Алекса.
— Все равно он сдурел, — упрямо повторил Мишель. — Так, что там с уроками полетов?
— Завтра первой, — ответил Ян. — Как ты думаешь, на чем будешь летать?
— Надеюсь, не на унитазе, — мрачно предположил Мишель.
— Не на унитазе, так в ванной, — усмехнулся Ян.
— Ага, в душе! — согласно хмыкнул Мишель.
— Что это вас на сантехнику потянуло? — улыбнулась Алекса. — Ничего более удобного в голову не приходит? Ну, там, кровать, диван, на худой конец, кушетка.
— Ну, нет! — в один голос отказались Мишель и Ян.
— Кровать слишком громоздка, на ней в нардаэ не поиграешь.
— А кушетка непрактична. Ее же ветром снесет, — продолжил Мишель.
— Зато удобно, — заметила Алекса, но все же спорить не стала.
Следующий день начался как-то странно. С ночи еще зарядил дождь и, видимо, утвердился надолго, так что первокурсники уже отчаялись попасть на урок полетов. Он должен был проходить в школьном дворе, но там было даже ходить опасно, не то что учиться летать. Скользкие тропинки, огромные лужи, мокрая трава, которая еще не совсем пожелтела к концу октября — все это не внушало полной уверенности в твердом стоянии на земле. Позавтракав и отправившись на Колдосторию, все были в предвкушении наискучнейшего урока. И профессор Мшаник не обманул их ожидания. Серое небо, сумрачный класс и монотонное бормотание могут усыпить даже самого неугомонного ученика. Первокурсники, вяло шумевшие перед уроком, сами собой угомонились и постепенно перешли в пограничное состояние между сном и бодрствованием. Только Веня непрерывно скрипел пером, записывая все за профессором Мшаником. Этот монотонный скрип тоже не способствовал пробуждению. Но он был не единственным исключением. Нафаня откровенно спал, не утруждая себя даже имитацией внимания. Профессор Мшаник изредка бросал на него страдальческие взгляды, но никаких особых мер не предпринимал. Насколько поняла Алекса, главным правилом в этой школе было не принуждение к учебе. Хочешь — учись, не получается — подходи после уроков, отрабатывай, сиди в библиотеке, а не хочешь, что ж твое дело, главное, не мешай другим получать знания. Нафаня не мешал. Она мирно спал, улегшись на парту.
