Мэри Нортон - Добывайки в поле
— Ой, я так хочу есть… — вздохнула она.
— А я — пить, — сказала Хомили.
— А я — и есть, и пить, — сказал Под. — Но говорить об этом ни к чему, — продолжал он. — Закройте глаза и думайте о чем–нибудь другом.
— Стоит мне закрыть глаза, — запротестовала Хомили, — и я вижу полный наперсток горячего крепкого чая или вспоминаю о том чайнике, который был у нас дома, тот, из желудя с носиком из пера.
— Что ж, вспоминай о чем хочешь, — сказал Под, — и в этом вреда нет, если тебе становится легче…
Наконец вернулся Кривой Глаз. Он отпер дверь и кинул на коврик двух кроликов в силках. Затем они с женщиной поели, сидя снаружи на ступеньках фуры, а тарелки ставя вместо стола на пол.
Запах мяса стал просто невыносим. Он выманил наших трех добываек из темного уголка на самый край их убежища. Жестяные тарелки, полные сочного жаркого, были на уровне их глаз, и они могли прекрасно рассмотреть рассыпчатый картофель и пряный соус, которым он был обильно полит.
— Ох! Ох! — пробормотала Хомили. — Это фазан… ну кто его так готовит?!
Один раз Кривой Глаз кинул кусочек на коврик. Они с завистью смотрели, как кот прыгнул и принялся его есть, не спеша, хрустя костями, как настоящий хищник.
— Ох! — снова пробормотала Хомили. — Ну и зубы…
Наконец Кривой Глаз оттолкнул тарелку в сторону. Кот с интересом смотрел на груду полуобглоданных костей, на которых оставались лоскутки нежного мяса. Хомили смотрела туда же: тарелка стояла у самой щели.
— Ты не попробуешь, Под? — шепнула она.
— Нет, — ответил Под так громко и твердо, что кот обернулся и посмотрел на него: одни глаза с вызовом уставились в другие. Кот принялся медленно помахивать хвостом.
— Бежим, — выдохнул Под, в то время как кот подобрался для прыжка, и все трое кинулись вглубь, в темноту. Еще секунда — и было бы поздно.
Кривой Глаз обернулся. Не спуская глаз с кота, он позвал женщину и ткнул пальцем в рундук. Они оба опустили головы до уровня пола и стали вглядываться во мрак под рундуком. Арриэтте, сидевшей вместе с родителями у задней стены фуры, казалось, что они смотрят ей в лицо. Быть не может, чтобы их не было видно…
— Все в порядке, — еле слышно прошептал Под. — Спокойно. Главное — не шевелиться.
Наступила тишина… даже у женщины сделался встревоженный вид: кот, неслышно ступая на мягких лапах, ходил взад–вперед вдоль рундука, то и дело заглядывая в щель, и это разбудило ее любопытство.
— Только не шевелись, — снова шепнул Под.
Вдруг на солнечное пятно на коврике упала чья–то тень: Арриэтта с удивлением заметила позади припавших у порога фургона цыган какую–то фигуру, куда более низкую, чем Кривой Глаз. Замерев между родителями, она разглядела три пуговицы на плисовом жилете в пятнах, а над ним — мальчишеское лицо и копну светлых волос.
— Что случилось? — спросил ломающийся голос.
Арриэтта увидела, что у Кривого Глаза сразу изменилось выражение, стало хмурым и подозрительным. Он медленно обернулся и поглядел на говорившего, но перед этим незаметно протянул руку и отпихнул двух мертвых кроликов в сторону.
— Что случилось, Кривой Глаз? — снова повторил мальчик. — Похоже, что ты увидел привидение.
Кривой Глаз пожал могучими плечами.
— Может, и так, — сказал он.
Мальчик пригнул голову, оглядел пол; Арриэтта заметила у него в руке ружье.
— А может, это все хорек? — лукаво спросил он.
Женщина рассмеялась.
— Хорек! — воскликнула она и засмеялась снова. — Тебе всюду мерещатся хорьки… — Натянув шаль потуже, она пошла к костру. — По–твоему, кот так себя ведет, коли чует хорька?
Мальчик с любопытством смотрел мимо кота в темную щель, прищурив глаза, пытался проникнуть туда взором.
— Да нет, этого я не скажу, — задумчиво заметил он.
— У него там два лиллипутика, — продолжала женщина. Так он говорит. Разодетые в пух и прах. Вот умора… — И она снова разразилась визгливым смехом.
Но мальчик не смеялся, выражение его лица не изменилось, он спокойно смотрел на щель под рундуком.
— Разодетые в пух и прах… — повторил он и через секунду добавил: — Только два?
— А сколько тебе нужно? — спросила женщина. — Десяток? По мне и двоих предостаточно.
— А что вы станете с ними делать? — спросил мальчик.
— Делать с ними? — повторила женщина, тупо глядя на него.
— Ну да, когда поймаете?
Женщина бросила на него любопытный взгляд, словно сомневаясь, в своем ли он уме.
— Там же ничего нет, — сказала она.
— Но вы же говорили…
Женщина расхохоталась — сердито и озадаченно:
— Их видел Кривой Глаз, а не я. Ему кажется, что видел. Нет там ничего, говорю тебе…
— Еще как видел, — сказал Кривой Глаз. Он растопырил большой и указательный палец. — Вот такого роста. Вроде как маленькая женщина и маленький мужчина.
— Не против, если я посмотрю? — спросил мальчик, поднимаясь по лесенке. Он положил ружье, и Арриэтта, не сводившая с него глаз, заметила, что он сунул украдкой одну руку в карман. У нее похолодело сердце.
— Ой, — шепнула она и схватила отца за рукав.
— В чем дело? — еле слышно сказал Под, наклоняясь к ней.
— Карман… — заикаясь проговорила Арриэтта. — У него в кармане что–то живое.
— Хорек! — воскликнула Хомили, позабыв об осторожности. — Нам конец!
— Да тише ты, — умоляюще произнес Под.
Мальчик что–то услышал; он сел на верхней ступеньке и, наклонившись вперед, заглядывал под рундук. Когда раздался голос Хомили,. глаза его расширились, лицо насторожилось.
— Что толку говорить шепотом? — жалобно сказала Хомили, понижая, однако, голос. — Нам конец. Теперь хоть песни пой, хоть во всю глотку кричи — все едино.
— Ш–ш–ш, — снова шепнул Под.
— А как вы думаете их оттуда достать? — спросил мальчик, не сводя глаз со щели. Его правая рука все еще нащупывала что–то в кармане.
— Проще простого, — объяснил Кривой Глаз, — выну из рундука вещи и подниму дощечки со дна.
— Видишь? — шепнула Хомили чуть ли не с торжеством. — Какое теперь имеет значение, что мы будем делать.
Под сдался.
— Ну, что ж, кричи, — устало предложил он.
— Дощечки, верно, приколочены? — спросил мальчик.
— Нет, — сказал Кривой Глаз, — я вынимал их, когда гонял крыс, и больше не приколачивал.
Мальчик, опустив голову, все так же пристально смотрел под рундук. С того места, где сидела, скорчившись, Арриэтта, она глядела прямо в его глаза; это были голубые, ласковые и задумчивые глаза.
— Скажем, ты поймаешь их, что потом? — продолжал мальчик.
— Что потом? — недоуменно повторил Кривой Глаз.
— Что ты хочешь с ними сделать?
— Сделать с ними? Посадить в клетку. Что еще?
— В какую клетку?
— А в эту. — Кривой Глаз дотронулся до птичьей клетки, клетка качнулась. «И кормить нас конопляным семенем», — еле слышно пробормотала Хомили.
— Хочешь держать их у себя? — спросил мальчик, все так же не отрывая глаз от рундука.
— У себя! Вот еще! Продам, — воскликнул Кривой Глаз. — И за хорошие денежки.. вместе с клеткой.
— Батюшки, — всхлипнула Хомили.
— Спокойно, — прошептал Под. — Лучше клетка, чем хорек.
«Нет, — подумала Арриэтта, — лучше хорек, чем клетка».
— А чем ты их будешь кормить? — спросил мальчик; казалось, он хочет выиграть время.
Кривой Глаз снисходительно рассмеялся.
— Да чем попало. Объедками.
— Вы слышали? — негодующе шепнула Хомили.
— Ну, сегодня это был фазан, — напомнил ей Под. Он обрадовался тому, что она рассердилась, — гнев придавал ей храбрости.
Теперь и Кривой Глаз забрался в фуру, закрыл полностью солнечный свет.
— Подвинься–ка, — сказал он мальчику, — надо браться за рундук.
Мальчик чуть подвинулся, скорее, вид сделал.
— А как быть с котом? — спросил он.
— Верно, — согласился Кривой Глаз. — Лучше выгнать его. Пошли, Тигр…
Но кот оказался таким же упрямым, как мальчик, и полностью разделял его интерес к добывайкам. Ускользнув от Кривого Глаза, он вскочил на кровать, а оттуда (судя по мягким ударам прямо над их головой) перескочил на рундук. Кривой Глаз кинулся за ним — возле самой щели появились две большие ноги, на одной — их собственный милый ботинок с заплатой на носу, которую поставил Под. Казалось невероятным, что в нем — нога, да еще такая враждебная нога.
— Лучше передай его своей хозяйке, пусть подержит, — посоветовал мальчик, когда Кривой Глаз схватил, наконец, кота, — не то он опять сюда вскочит.
— И не смей, и не думай, — еле слышно простонала Хомили.
Под удивленно взглянул вокруг:
— Кому ты говоришь? — шепотом спросил он.
— Ему… Кривому Глазу… Как только он выйдет из фуры, мальчишка выпустит на нас хорька.
— Послушай… — начал было Под.
— Попомни мои слова, — продолжала Хомили испуганным шепотом. — Теперь я знаю, кто это: это молодой Том Доброу. Я не раз слышала, как о нем говорили на кухне в старые времена. И я не удивлюсь, если как раз его мы и видели тогда в окне… В тот день, когда убежали из дома. Помнишь? Говорят, он сущий дьявол, почище, чем его хорек… — Тише, Хомили, — умоляюще сказал Под.
