Кай Умански - «Непутевые ребята», или Полный трам-тарарам

Но подождите, разве не вся публика разбежалась?

Перед сценой столпилась кучка — кого бы вы думали? — фанатов!

Да-да, это были фанаты, друзья, родственники и болельщики! Они приплясывали в такт музыке, улыбались и размахивали огромным плакатом. Надпись на нем успело порядком размыть водой, но ее еще можно было прочесть. Она гласила:

Кто же эти болельщики, которые специально заказали автобус, чтобы успеть на концерт из самого Непутевого леса и сделать музыкантам сюрприз? Сейчас вы все узнаете.

Это Мымра. Шарлин, Джемелла и Роксана. Мама Артура. Четырнадцать братьев О’Брайена. Спаг Йети. Конф Йети. Кузен Чипса по имени Роки, с которым они не виделись много лет. Полезный Боб. Тетушка Морин, которая подарила Чуче Гарета. И даже Ширли, подруга Верзилки, с которой они поссорились из-за расчески еще в детстве. Был с ними и еще кое-кто.

Прямо перед сценой в центре толпы стояла феечка. Феечка с тонкими крылышками в кружевном платьице. В руках у нее была крохотная волшебная палочка, которой она размахивала в такт музыке. Поверх кружевного платьица на ней была надета миниатюрная черная кожаная курточка с прорезями для крылышек. На ногах у нее были массивные высоченные ботинки, которые ну никак нельзя было вообразить себе на такой милой феечке. Так что, как говорится, ни о ком нельзя судить по внешнему виду. Да-да, как оказалось, феи тоже любят трамтарарам. По крайней мере, эта уж точно его любила.

Несмотря на все свое удивление, «Непутевые ребята» не позволили себе сбиться с ритма, а Верзилка ничуть не смутилась, завидев Ширли. Она перешла к следующему куплету.

Была я молчаливой,Угрюмой домоседкой,Тоскливою занудой,Ходила в гости редко.Но песня в жизнь мою пришла,И изменилась жизнь моя.Я оборотень — даааааа!Но больше не стыжусьЯ оборотень — даааааа!Но с песней веселюююююсь!Я изредка кусаюсьИ вою на луну.Я оборотень, знаю,Но круто я поюююююююНО КРУ-У-УУТО-ОО ЯПО-ОООЮ-У-УУУУУУ!

Как только стих последний победный вопль Верзилки, Шелупоня подбросил вверх барабанные палочки, Артур захлопнул крышку пианино, а О’Брайен поцеловал свою флейту и исподлобья посмотрел на феечку.

Феечка лукаво ему подмигнула. Это подмигивание означало что-то типа: «Ты достаточно настрадался и, надеюсь, хорошо усвоил урок, так что не вздумай перечить мне еще раз».

О’Брайен подмигнул ей в ответ, что означало примерно следующее: «Я знаю, что перегнул в отношении тебя палку, и прошу за это прощения. Кстати, рад, что тебе понравилось выступление».

А потом фея как бы невзначай взмахнула своей волшебной палочкой, и… дождь прекратился. Не то чтобы он стихал постепенно, нет. Он закончился так внезапно, как и начался. Из-за тучи выглянуло солнышко, как будто никуда и не исчезало. Оно сияло, переливалось и отражалось в грязных лужах, преображая своим светом все вокруг.

Что могло быть прекраснее?

Глава двадцать вторая

Возвращение домой

ри свете полной луны фургон «Непутевых ребят» медленно взбирался в гору по извилистой дорожке. Мотор порядком перегрелся, потому что Чуча забыл подлить в бачок воды. Из-под капота валил густой пар, а двигатель подозрительно чихал и кашлял.

— Остановимся на пару минут, — сказал Чуча. — Пусть немного остынет.

Он выключил мотор и поставил фургон на ручной тормоз. Все молча обернулись, чтобы в последний раз посмотреть на огни Грязьеводска, оставшегося далеко позади. Все, кроме Верзилки, у которой не было окна.

— Попробую включить радио, — сказал Шелупоня. Он покрутил какие-то ручечки, и из динамиков донесся скрипучий голос диктора:

— …и, конечно, в студии я, Сильвестр Смазливый с программой «Звуки ночи». Перед тем как выполнить вашу очередную заявку, я вынужден сообщить вам печальные новости. Мы надеялись огласить вам имена победителей сегодняшней «Музыкальной битвы», но по причине сильнейшего ливня конкурс закончился ничем. Мы попытались связаться с Али, но не смогли его разыскать. Ходят слухи, что он решил отказаться от идеи создания звукозаписывающей компании и вместо этого потратит все деньги на продолжительный отпуск. Нам также не удалось связаться ни с Лулу Ламар, ни со Скоттом Мертвецки, но зато мы смогли пригласить в студию мэра Грязьеводска, который хочет сказать…

Радио оглушительно затрещало и замолкло.

— Связь пропала, — вздохнул Шелупоня и выключил приемник.

Долгое время никто ничего не говорил, все задумчиво смотрели на далекие огоньки города.

— Что же, — сказал Артур, — вот все и закончилось. Мы выступили в конкурсе, в котором не было победителей. Но знаете что? Мне ничуть не обидно. Я никогда не гнался ни за богатством, ни за славой. Все равно бы я никогда не отправился в концертное турне, потому что не хочу надолго оставлять маму одну.

— И мне не обидно, — согласился Шелупоня. — Все, чего я хотел, — это сыграть наш трам-тарарам на большой площадке хотя бы один раз, чтобы почувствовать, как это бывает. И я сделал это. Было здорово, но теперь меня тянет домой. Мне же еще кухню прибирать.

— Классно с фанатами получилось, правда? — улыбнулся Чуча. — Я глазам своим не поверил, когда их увидел. Держу пари, что некоторым из них наш трам-тарарам и вправду понравился. Тетушка Морин очень нас хвалила. Хорошо все-таки, что она приехала. Да и Гарет был рад ее видеть, правда, Гарет?

Гарет выдул большой утвердительный пузырь.

Встреча действительно получилась очень теплой, когда, закончив выступление, музыканты спустились на поле. Их обнимали, поздравляли, хлопали по спинам. Неловкие моменты, конечно, тоже были. О’Брайен совершенно не знал, как вести себя с феечкой, но в конце концов они обменялись крепким рукопожатием, и О’Брайен пообещал, что впредь будет чинить ее обувь незамедлительно в ее присутствии. Братья О’Брайена были на стороне феечки, но он не держал на них зла, так как, несмотря ни на что, они нашли время и приехали его поддержать, да еще делали вид, что им нравится его музыка. Больше всего он радовался, что проклятие с него было, наконец, снято! Горшок нашелся в багажнике фургона — как он туда попал, никто так и не понял. Розовая футболка приняла свой нормальный размер, О’Брайен смог спокойно снять ее и подарить Чуче, чтобы он смахивал ей дохлых мух с лобового стекла фургона.

Верзилка крепко обнялась с Ширли, и они пообещали друг другу как-нибудь вместе пройтись по магазинам. Мама Артура привезла ему домашний карри, так что он был на седьмом небе от счастья. Мымра Шелупоне ничего не привезла, зато баньши испекли сладкий пирог, на котором кремом было написано его имя. Полезный Боб, посмеиваясь, вручил Чуче конверт, в котором лежал очень длинный счет — проценты за использование чудо-карты. Это нельзя было назвать приятной новостью, и даже встреча с тетушкой Морин не избавила Чучу от мрачных мыслей о том, что необходимо оплатить огромный счет, при том что он так и не получил контракта со звукозаписывающей фирмой и долгожданных миллионов. Но что если?..

— Эй, О’Брайен, — окликнул лепрекона Чуча. — Твой горшок с золотом еще на месте?

— Да, а что? — удивился О’Брайен. Горшок валялся где-то под сиденьем, и О’Брайен был счастлив, что ему больше не надо все время держать его на коленях.

— Помню, ты говорил, что не потратил оттуда ни монетки.

— Ну да.

— Тогда… может быть… ты бы мог одолжить мне немного? А то у меня небольшие проблемы с наличностью.

— Почему бы нет, — весело ответил О’Брайен. — Дружба дороже денег.

— Никогда не думал, что услышу эти слова от лепрекона, — заметил Артур.

— Он же лепрекон-трам-тарарамщик, — пояснила Верзилка. — В этом-то вся и разница.

— Точно, — обрадовался О’Брайен. — Я трам-тарарамщик. — Он решил не рассказывать о том, что отличительной особенностью лепреконского горшка с золотом было то, что он никогда не пустел. Сколько бы золота из него ни взяли, горшок наполнялся монетами заново сам собой. Будет лучше, если друзья об этом не узнают и будут считать его поступок невиданной щедростью.

— Спасибо, О’Брайен, — поблагодарил его Чуча. — Надеюсь, я не слишком тебя стесню?

— Ну что ты, — ответил О’Брайен. — Ничуть. Всегда рад протянуть другу руку помощи.

— Рад, что ты все еще считаешь меня другом, — вздохнул Чуча.

— А почему он не должен считать тебя другом? — спросила Верзилка.

— Ну… все пошло как-то не так. Миллионерами мы не стали. Должно быть, я плохой менеджер.

— Эй, старина, — вмешался Шелупоня, — ты отлично справился.

— Конечно, — подтвердила Верзилка. — Если бы не ты, нас бы здесь сейчас не было, скажи, Артур?