Диана Шляхоцкая - Сеня. Миссия Наследной Йагини
— Сударыня, — негромко, видимо, чтобы не испугать меня, проговорил сударь Лиодор, — Заклинание, точнее заговор у вас получился очень сложный. Вы, активировав его, вольете в него весь свой магический запас. Вам банально сил даже на лавку готового платья не хватит, я не говорю про дорогу.
А он прав. Если магических сил не хватит, сотворенный заговор выпьет жизненные. А о том, как тяжело потом восстанавливаться, думаю, и упоминать не стоит, итак все ясно.
— Что вы предлагаете?
— Как что? — изумился маг, — Возьмите часть моей силы.
Я в раздумьях покачала головой. С одной стороны, мне понадобится много сил для активации заговора, наложенного на главу. С другой — непосредственный магический контакт, это… Это ближе, чем телесная близость. При этой мысли меня немного качнуло в сторону. А если физическая близость этого брюнета с его тролльим животным магнетизмом вытворяет со мной такое… Такое прерывистое, тяжелое дыхание, слабость в коленках, жар и озноб одновременно, то что же может быть от магической?
— Хессения, — прошептал маг, — Не упрямься. Возьми столько, сколько надо.
Ничего себе! Я еще не согласилась, а этот нахал уже со мной на «ты». Быстро, однако.
Брюнетистый маг, видимо решил, что мои сурово нахмуренные брови говорят о раздумьях, и он продолжил:
— Обещаю, я ни движения не сделаю, чтобы помочь тебе, просто откроюсь. Ты сама возьмешь столько, сколько нужно. Все-таки у меня опыта и силы побольше — я Посвященный маг. И оборотень, забыла? И вообще, я сильнее!
Что сильнее-то — то да. Видели. Рассматривали ауру с пристрастием, так сказать. Тогда еще, в лесу, когда он открылся и позволил мне увидеть, что он оборотень. Я еще раз окинула взглядом сотворенную магическую сетку, главу — крепкого, даже привлекательного мужчину с безучастным, потухшим взглядом, и решилась. Пусть этот взгляд останется потухшим по той причине, что от него сбежала женка, но не от этой тяжелой болезни, которая постигла его из-за горя, предательства. Здоровый мужик — у него подрастает замечательный сынишка, которому нужен пример для подражания, да и просто отец рядом. Еще приведет в свой дом новую женку, лучше прежней, и не такую противную. А если не получится ничего сейчас — придется задерживаться здесь, и возможно надолго. А мне догонять Йожку с Демкой надо! И оставить этого несчастного я тоже не могу, хоть и чужой, незнакомый человек! Для целительницы все одно… Дивная Макошь, не оставь свою неразумную дочь!
Слегка трясущейся от напряжения рукой я коснулась центра распахнутой ладони мага.
Приготовилась, открылась, и активировала заговор. Сила привычно хлынула из меня, но на этот раз слишком мощным потоком. Я решила: лечу главу собственной магией, и только, когда дело дойдет до жизненных сил, возьму немного у Дарнийского оборотня.
Никогда я еще не плела такой сложной магической сетки. Сила так стремительно текла сквозь мои пальцы, что я сама не заметила, как магический резерв практически опустел. В глазах потемнело, запрыгали звездочки, я поняла, что секунда — другая — и я теряю сознание, а активацию заклинания прервать никак нельзя. Тогда несмело и неловко потянулась за магическим резервом мага…
И вот это да! Я не знала, что на свете вообще бывает такое! Все эти мои подкошенные коленки, жар, испарина, чувство неловкости и красные, как маки, щеки оказались просто детскими игрушками, по сравнению с тем, что я ощутила сейчас. Кровь бешено запульсировала в висках, в ладонях, и в других, слишком уж потаенных местах. Сердце как будто оборвало свой ритм, проваливаясь в абсолютную пустоту, бездну, и тут же, испуганное, заколотилось, как ненормальное. Коленки не затряслись, нет, они просто стали как ватные и сложились, из-за чего я неловко уселась на пол, рядом с креслом, на котором сидел глава.
Горячие потоки — я не сразу поняла, что это внутренние потоки крови — хлынули по внутренней стороне бедра, верх, к таким местам, о которых говорить вслух совершенно не хотелось. Что-то задергало внизу, сокращая низ живота судорогами. И в то же время в расширившейся до размеров Вселенной груди как будто порхали миллионы магических светлячков, а в глазах затуманилось.
Я подумала, не переняла ли я на себя хворь главы, но потом отогнала эту мысль, как нелепицу. Нет, ну если мужик будет до конца жизни так тащиться, то я ему только завидую.
Перевела взгляд на мага и поняла, что от того, что я увидела, от его взгляда, тяжелого, глубокого, у меня просто заныло в груди от желания, чтобы он к ней прикоснулся. И все это под такой аккомпанемент бушующих гормонов, что если бы кто рассказал, что такое бывает — не поверила бы.
О том, что маг чувствует то же самое, что и я, или не то же самое, но очень похожее, поняла только когда оказалась опрокинутой на пол и увидела, как потемнели его голубые глаза. Сейчас они были темно-синего цвета, и зрачки глаз вытянулись, как у зверя. Маг подмял мое тело, внезапно ставшее совершенно безвольным, под себя, по-хозяйски сжал талию, опуская руку ниже — на бедро. Чудо! Но другими ладонями, мы продолжали соприкасаться! Эта мысль была последней, прежде чем свет в моих глазах померк и наступила темнота.
— Хессения! Хессения! — голос мага доносился как будто издалека.
— Дурья твоя башка! Почему не вмешался? — а это похоже на нашего лесного спутника.
— Я обещал…
— Обещал он! Шалопут несчастный! Девчушка досуха себя выдоила, прежде чем твоей силой воспользоваться! Ты что, не видел?!
— Я…
— Я, я! Знаю я, чем ты думал! — зло верещал коловертыш.
— Но я сейчас, сейчас ей… отдам.
— Наотдавался уже! Она теперь вряд ли возьмет! Ведь видишь, что девке итак нелегко, так нет же! Взял и сам на нее залез!
Дивная Макошь! О чем они? Что произошло? Или я… в общем, уже не гожусь для праведной войны с темным Рыцарем? Так я и не собиралась… бабули меня убьют.
— Она бредит, — недовольный голос коловертыша, — Насылай сон. Ей отоспаться как следует надо.
Как отоспаться? Йожка! Демка! Нам нужно продолжать путь! Но тут я перестала слышать их голоса — один недовольный, обвиняющий, и второй оправдывающийся, извиняющийся, и мне почему-то показалось, что я лечу — и у меня за спиной крылья, и так хорошо, в синем-пресинем небе. Взмах крыльев — и я проваливаюсь в воздушную яму, складываю их, вытягиваю перед собой руки — и стремительно спускаюсь вниз, как будто съезжаю по гигантской воздушной горке. Я вижу отряд троллей, старательно огибающий человеческий поселок, и… что это? Две маленькие белокурые головки принадлежат знакомым мне детишкам. Почему мои мелкие едут на плечах троллей? И почему у них такой счастливый вид, им что, не страшно? Почему у еще одного тролля на руках сидит пушистым рыжим комком наш кот Маркиз? И почему такие грустные и усталые, я бы даже сказала скорбные лица у самих троллей, в особенности у тех, на чьих плечах едут маленькие негодяи? Впрочем, почему такие кислые мины у этих, мне как раз таки понятно.
— Но, овцелошадка, тронулись! — кричит Демка, и «его» тролль обиженно говорит:
— Я же просил…
— Ну ладно, ладно. Овцебык! — сияет братик. Никодем всегда умел быть великодушным.
А Йожка в этот момент поднимает голову вверх, видит меня и машет рукой:
— Сеня! — кричит она, — Ты получила мое послание? — и тут же забывает обо мне, и радостно кричит брату, — Ну вот, а ты не верил! У меня получилось! Получилось!
Сказ иной, десятый У ГЛАВЫ
Вот бывает так — планируешь, планируешь, а боги смотрят на тебя и потешаются. И летят твои планы в тартарары, и забываются самые мысли о них, как забывается прошлогодний снег. Ненавижу планировать! С тех пор, как в детстве поняла — планы эти рукой не потрогаешь, на вкус не запомнишь, да и сбывается запланированное крайне редко. Как бабули учили: «Проси светлых богов того, что они сами знают, для тебя лучше. И не гневи их по пустякам, не доставай своими просьбами». Может, я разгневала богов своими просьбами как можно быстрее нагнать братика и сестренку? Уносимых на могучих плечах троллей-наемников? Может зря я так истово обращалась к высшим силам, просила, умоляла. Просила: «Все сама сделаю… Все-все-все исправлю! Только дайте удали нагнать троллей этих окаянных побыстрее». И что же получилось?
Разбудили меня весьма надоедливые, надо сказать, утренние лучи. Не успела я до конца прийти в себя, понять, где нахожусь, как услышала:
— Сенечка… Сеня… Наконец-то очнулась, маленькая, — увидела склонившегося надо мной мага, поняла, что это сон, закрыла глаза и попробовала перевернуться на бок.
Все тело сковывала неприятная слабость, как после тяжелой болезни или перерасхода сил. Перерасход сил? Вспомнила, что предшествовало этому самому перерасходу. Дом главы. Он сам с увядшим, поникшим взглядом, моя ладонь в руке мага… потом… нет, не хочу вспоминать.
