Евгений Клюев - Сказки на всякий случай
— Это как же у нас с Вами такое получится‑то… не жить? — опешил Разбитый‑Стакан‑с‑Острым‑Сколом.
— Ну… — задумалась Вчерашняя‑Газета‑Концы‑Которой‑Трепал‑Ветер, — надо, наверное, просто сказать: «Прощай, жизнь!» — и всё.
— Вы думаете, этого достаточно? — спросил Разбитый‑Стакан‑с‑Острым‑Сколом. — А что изменится, если мы скажем: «Прощай, жизнь!»?
— Если мы скажем: «Прощай, жизнь!» — мы сразу умрём и попадем в рай.
— В рай? — переспросил Разбитый‑Стакан‑с‑Острым‑Сколом. — Это звучит неплохо. Говорят, что в раю на самом деле здорово! Там цветы и фрукты… и вообще красота — не то что здесь, в обыкновенной мусорной яме!
Тут Вчерашняя‑Газета‑Концы‑Которой‑Трепал‑Ветер и Разбитый‑Стакан‑с‑Острым‑Сколом взялись за руки и сказали в один голос:
— Прощай, жизнь!
После этого они зажмурились и стали ждать попадания в рай. Долго ждать не пришлось: раздался всплеск, и на головы им посыпались фрукты.
— Чувствуете? — спросила Вчерашняя‑Газета‑Концы‑Которой‑Трепал‑Ветер. — Фрукты уже посыпались! Значит, раз теперь мы умерли и находимся в раю, — пора нам начинать радоваться и на всегда забыть про мусорную яму. Мы даже можем считать, что мусорная яма была просто кошмарным соном!
— Как Вы думаете, — поинтересовался тогда Разбитый‑Стакан‑с‑Острым‑Сколом, — не настало ли время открыть глаза и убедиться в том, что мы в раю?
— Глаза‑то вам обоим давно настало время открыть! — расхохоталась Обёртка‑от‑Клубничного‑Мороженого. — Если бы вы, например, сделали это минуту назад, то увидели бы, что вам на голову просто выплеснули остатки компота!
Вчерашняя‑Газета‑Концы‑Которой‑Трепал‑Ветер и Разбитый‑Стакан‑с‑Острым‑Сколом переглянулись: значит, жизнь их в обыкновенной мусорной яме всё ещё продолжалась — и от рая они так же далеко, как и прежде.
А потом случилось нечто неожиданное: такое всегда случается неожиданно. Вчерашняя‑Газета‑Концы‑Которой‑Трепал‑Ветер заметила, как восхитительно блестит на солнце острый скол Разбитого Стакана. Да и Разбитому‑Стакану‑с‑Острым‑Сколом в тот же самый момент стало непонятно отчего тревожно: он вдруг обратил внимание на то, как красиво… ах, как же красиво треплет ветер концы Вчерашней Газеты!
И оба они принялись, не отрываясь, смотреть друг на друга.
— До чего же острый у Вас скол! — с восхищением произнесла наконец Вчерашняя‑Газета‑Концы‑Которой‑Трепал‑Ветер.
— До чего же Вы похожи на балерину! — отозвался Разбитый‑Стакан‑с‑Острым‑Сколом.
И они улыбнулись друг другу.
— Тут мусорная яма, — напомнила им Обёртка‑от‑Клубничного‑Мороженого. — Обыкновенная мусорная яма.
— Разве? — удивилась Вчерашняя‑Газета‑Концы‑Которой‑Трепал‑Ветер.
— Разве? — эхом откликнулся Разбитый‑Стакан‑с‑Острым‑Сколом.
…острый скол ослепительно сиял в солнечных лучах. Концы Вчерашней Газеты взлетали, как кружевная пачка. И всё вокруг, вообще‑то говоря, сильно напоминало рай — даже фрукты, выплеснутые вместе с остатками компота. Не хватало только цветов… но вполне можно было надеяться на то, что очень скоро кто‑нибудь выбросит в мусорную яму увядший букет!
ТРАМВАЙНЫЙ БИЛЕТ, ЗАДУМЫВАВШИЙСЯ О ВЕЧНОМ
Конечно, когда ты трамвайный билет, задумываться о Вечном смысла не имеет. Имеет смысл жить сегодняшним днём, потому как завтра ты уже недействителен. Да что там завтра… ты и вообще‑то действителен только в течение одной поездки: так на тебе и написано — не очень крупными, но зато вполне и вполне чёткими буквами: «Действителен в течение одной поездки». О поездке этой, стало быть, и надо задумываться! А о Вечном задумываться не надо.
Но наш с вами Трамвайный Билет именно о Вечном задумывался — и с этим было ничего не поделать.
А задумывался он так… спрашивал у себя: «Какое оно, Вечное?» — и задумывался.
Даже сам Контролёр рукой махнул: едва только ему Трамвайный Билет протянули — весь измятый, истрёпанный… — как Контролёр с пониманием дела сказал: «Небось о Вечном задумывался!» И пошёл другие билеты проверять, а на этот даже не взглянул. Потому что Контролёр знал: когда задумываются о Вечном — становятся измятыми и истрёпанными. А кто о сегодняшнем дне задумывается, тот наглажен и опрятен. Сам Контролёр, кстати, был более чем наглажен и опрятен: наверное, потому, что он даже не о сегодняшнем дне задумывался, а вообще об одной‑единственной поездке.
Так, стало быть, какое оно, Вечное? Трамвайный Билет огляделся вокруг себя в надежде найти кого‑нибудь, кто поможет ему в его раздумьях, но все вокруг были такие наглаженные и опрятные, что спрашивать их было явно бесполезно. И Трамвайный Билет от отчаяния начал размышлять вслух:
— Вечное — оно… оно всегда. Вот, например, если бы этот трамвай был вечным, то он ехал бы, и ехал, и ехал день и ночь по своему маршруту…
— Я так, между прочим, и делаю, — сказал Трамвай. — У меня всего и есть что один перерыв на сон. Но сплю я мало: пять часов, с часу ночи до шести утра, а так я очень даже вечный!
— Вечное не бывает с перерывом, — ответил Трамвайный Билет. — Если оно с перерывом, значит, уже не Вечное. Вечное — это когда без перерывов.
— Без перерывов никто не может, — проворчал Трамвай. — Всем нужен отдых! А без отдыха у нас с вами никакой вечности не получится.
Тут Трамвайный Билет прекратил поминать Трамвай, потому что Трамвай явно не о том говорил, и стал поминать Кондуктора:
— Если бы Кондуктор был вечным, то он бы сидел, и сидел, и сидел на сиденье со своей сумкой всю жизнь напролёт…
— Я и так всю жизнь напролёт сижу! — откликнулся Кондуктор. — Я уже знаете сколько на этом маршруте? Скоро двадцать лет, это целая вечность!
— Вечному не может быть нисколько лет, — возразил Трамвайный Билет. — Даже и двадцать лет не может быть. А если Вечному двадцать лет, то оно уже не Вечное, а… а двад‑ца‑ти‑лет‑нее!
— Я бы на Вас посмотрел… через двадцать лет! — обиделся Кондуктор и отвернулся к окну, бормоча: — Целых двадцать лет без отдыха!..
Ясное дело, Кондуктор не имел понятия о Вечном. Тогда Трамвайный Билет начал свои размышления снова — теперь уже думая о пассажирах.
— Вот если бы пассажиры были вечные, они бы так и оставались, оставались, оставались в трамвае…
— А мы что, по‑вашему, делаем? — сразу начали кипятиться пассажиры. — Мы и остаёмся в трамвае — до поры до времени. Но потом мы выходим, а другие входят нам на смену! И так будет вечно!
— Вечное не может быть до поры до времени! — упорствовал Трамвайный Билет. — Вечное вообще границ не имеет! А если что‑то продолжается до поры до времени, то оно уже не Вечное, а временное. И потом… когда одно сменяет другое, так что уж тут о Вечном‑то говорить?
С этими — даже немножко гневными! — словами Трамвайный Билет покинул вагон, причём покинул — будучи крепко зажатым в руке только что сошедшего на своей остановке Пассажира.
На улице Пассажир хотел выбросить Трамвайный Билет в урну: так всегда поступают с трамвайными билетами… даже с Трамвайными Билетами, задумывающимися о Вечном. Потому как — что ж ещё делать с трамвайными билетами, на каждом из которых недаром ведь не очень крупными, но зато вполне и вполне чёткими буквами написано: «Действителен в течение одной поездки»?
Однако Пассажир, что‑то вспомнив, помедлил, разгладил Трамвайный Билет на ладони, вгляделся в него и вдруг рассмеялся: Трамвайный Билет оказался счастливым! Тогда Пассажир достал бумажник и аккуратно положил Трамвайный Билет в самое надёжное отделение. А потом сказал:
— Так ты тут и будешь лежать у меня всегда!
— Вечно? — с радостью спросил Трамвайный Билет.
— Пока вечно, — ответил Пассажир, пряча бумажник за пазуху.
Там, за пазухой, Трамвайный Билет услышал, как у Пассажира бьётся сердце. Оно билось, билось и билось — так точно и уверенно, что было понятно: именно так, точно и уверенно, оно и будет биться всегда.
Трамвайный Билет расслабился и даже задремал: наконец‑то в этом большом мире он нашёл то, что по‑настоящему вечно!
ЗАГАДКА, КОТОРАЯ НИКАК НЕ ОТГАДЫВАЛАСЬ
Когда Загадка была загадана, она очень обрадовалась: каждая загадка мечтает о том, чтобы быть загаданной, а потом как можно дольше не отгадываться и наконец внезапно отгадаться. Когда загадку отгадывают, она, счастливая, возвращается назад, к другим загадкам, и дальше совсем ничего не делает, а только отдыхает на зелёном лугу, потому что уже выполнила свою работу.
Итак, Загадка была загадана — интересно, очень интересно!
Теперь она с волнением ждала, что будет дальше, — ждала в одном таком специальном Зале Ожидания для загадок. В этом Зале Ожидания собираются все загадки, которые в мире на данный момент загаданы: они оттуда поглядывают на тех, кто не может их отгадать, и огорчаются за них или смеются над ними.
