Владислав Крапивин - Пироскаф «Дед Мазай»
Догнать бегущего страуса — дело непростое. И никто не догнал бы, но Донби мешало одно обстоятельство. Сразу в двух клювах он держал сетку-авоську, в ней лежало что-то светло-коричневое и круглое. Тяжёлое. Донби по Торговому переулку выскочил к реке, там тянулся пляж с деревянными грибками и киосками. За Донби мчались мальчишки, девчонки и взрослые. Многие кричали и улюлюкали. Позади всех скачками двигался толстый полицейский и дул в свисток.
Дядюшка Поль и Сушкин разглядели эту картину издалека. Натренированный во всяких приключениях капитан сообразил, что бежать надо наперерез.
— Том, за мной.
Скоро они оказались на пути у Донби и тех, кто за ним гнался.
Увидев друзей, Донби обежал их со спины и встал позади капитана. Авоська с круглым грузом закачалась над головой Поликарпа Поликарповича.
Полицейский чин дунул в свисток ещё раз и остановился, колышась круглым животом с форменным поясом. Толпа обступила капитана, Сушкина, Донби и представителя правопорядка. Все тяжело дышали и молчали. Капитан Поль поморщился и спросил:
— В чем дело… э-э… — он пригляделся, — господин младший лейтенант?
Тот сунул свисток в нагрудный карман, взял под козырёк и с выдохом сообщил:
— Налицо рыночная кража. Совершена этим вот… существом… — он подбородком указал на несчастного страуса.
Капитан поморщился опять:
— Бред какой-то… Что украло существо?
— Похитило с прилавка страусиное яйцо…
— Господи, откуда на здешнем рынке страусиные яйца? — изумился капитан. — Так не бывает!
— Бывает, гражданин, — возразил младший лейтенант казённым голосом. — Здешний бизнесмен господин Подколодный завёл в этом регионе страусиную ферму и успешно реализует продукцию.
Стоящие вокруг зрители зашумели, что так оно и есть.
— Вот видите! — обрадовался полицейский. — Граждане подтверждают… Яйца лежат на прилавке в сетках, очень удобно для транспортировки, а этот… похититель ухватил авоську клювом… клювами… и кинулся бежать… вместо того, чтобы расплатиться…
Голова Бамбало освободила клюв от авоськи и сообщила скандально-обиженным тоном:
— Он врёт! Я хотел расплатиться! Я… мы… предлагали перо из моего хвоста. Экзотический дорогой предмет, украшение для шляпы. А никто не стал слушать. Сразу свистеть и хватать…
В дальнейшем выяснилось, почему у жителей Калачей так охладело отношение к Донби. Команда при его участии бездарно продула матч с командой «Футтенбобль». Жираф Гога ходил гоголем. А калачёвские болельщики освистали Донби и перестали его уважать. Какой-то невоспитанный мальчишка даже сочинил песенку:
Мы продули в один мигос,Вместо выигрыша — фигос…Для забития головОчень мало двух голов…
Эти глупые строчки повторяли бездельники, которые увязались за Донби, когда тот в расстроенных чувствах пошёл бродить про Калачам. Он гордо держал обе головы и делал вид, что на дураков не обращает внимания. Скоро он забрёл на городской рынок. Ну, а что было дальше, мы знаем.
— В некоторых странах Африки перья страусов ценят, как валюту, — поддержал Бамбало капитан.
— Бизнесмену Подколодному нужны наличные, а не перья, — возразил младший лейтенант.
— Да! Куда он их вставит? — спросил ехидный голос. Судя по всему, Подколодного здесь не очень любили.
— Именно туда, — возразил другой, тоже ехидный.
— Граждане, расходитесь, — велел младший лейтенант. — Ничего интересного. А вы… э-э… господин птица, следуйте за мной. Для составления протокола.
Донби поднял согнутую ногу, но явно не для того, чтобы следовать, а для оборонного удара.
— Да подождите же… — с досадой сказал капитан Поль. — Давайте разберёмся Донби, зачем тебе это яйцо!
— В нем же зародыш! — заверещала голова Бамбало голосом жутко обиженного мальчишки. — А мы давно хотели детёныша! Наследника! Не понимаете, да? Мы хотели высидеть!..
— Но это не ваше яйцо, — возразил полицейский.
— Как это не наше?! Оно страусиное! Может быть, внутри наш родственник! Живое существо! А вы его на яичницу!
— Живое оно тогда, когда вылупилось, — возразил полицейский (он был сообразительнее, чем казался). — А пока и на самом деле яичница…
— Сам ты!.. — возмутилась голова Бамбало.
— Граждане, вы слышали?! Оскорбление стража порядка при исполнении служебных обязанностей!.. Вы задержаны!
— Фиг тебе! Я гражданин Зимбабве!
— Да хоть кто! Никому не позволено!.. А птица не может быть гражданином…
— Это простая птица не может, а говорящая — вполне! — разъяснил капитан.
Лицо младшего лейтенанта скривилось.
— Это, значит, любой говорящий попугай имеет права гражданства?
— Примеров сколько угодно. Возьмите губернскую думу, — подала из толпы голос девица в ковбойской шляпе.
— Гражданка, поостерегитесь, — предупредил полицейский.
— Не всякий попугай, а только двухголовый, — вмешался Сушкин. Капитан погрозил пальцем. И предложил:
— Господа, решим всё мирным путём, а? Мы заплатим за яйцо, принесём господину лейтенанту свои извинения, а он передаст деньги яичному торговцу… тоже с нашими извинениями… Сколько стоит яйцо, лейтенант?
— Ну… в переводе на валюту, кажется, три бакса… — Видимо, ему не хотелось возиться с протоколом.
— Одну минуту… — капитан полез во внутренний карман кителя. — Ох, досада! Оставил бумажник на пароходе…
Младший лейтенант посуровел:
— Тогда придётся пройти …
— Подождите! У меня есть! — подпрыгнул Сушкин. В карманчике у пояса лежала пятидолларовая бумажка, которую отдал Сушкину Огурец. — Вот…
— М-м… У меня нет сдачи, — насупился полицейский.
— И не надо! — решил капитан. — Мы разменяем бумажку Тома вон там, у торговцев на пляже, и на оставшиеся два доллара выпьем с офицером по банке здешнего замечательного пива. А, господин лейтенант?
— Ну… вообще-то я на службе…
— Безалкогольное же… — капитан покосился на Сушкина. — Разве баночка холодного напитка помеха службе в жаркий день?
Так они и поступили. Разменяли бумажку, купили две банки «Кольцовского б/а». Донби сунул было свободный от авоськи клюв к банке капитана, однако тот показал ему фигу…
Но всего этого Сушкин уже не видел и не слышал. Едва стало ясно, что Донби не посадят в тюрьму, Сушкин бросился назад, в клуб «Орешек». Там народу было немного. Сушкин обежал весь клуб, но Катю не нашёл Расспрашивал, но никто ничего про неё не знал. Наконец увидел он девушку в алой кофточке. Уж она-то должна была знать! И девушка (её звали Инесса) объяснила, что Катя Елькина совсем недавно уехала со своей мамой на машине в посёлок Подсолнухи, она ведь была здесь проездом, у знакомых.
— Одна знакомая работает в нашем клубе и уговорила Катю выступить, чтобы скрасить наш репертуар.
Ну вот и все. Стало ясно, что бесполезно расспрашивать дальше. Ну, если даже узнает он адрес или телефон — что делать потом? Да и зачем Кате Елькиной незнакомый мальчишка, с которым они случайно спели одну песенку?
«А она тебе зачем?» — словно спросил Сушкина кто-то посторонний. Сушкин мысленно дал этому постороннему пинка. Похлопал по коленкам бескозыркой, поднял на Инессу глаза.
— А она… ничего не сказала?
Понятно, что он хотел спросить: «Она ничего не сказала для меня?» Но не посмел.
— Да, она сказала! «Мы хорошо спели, правда?» А потом добавила: «Я знаю, это был Том Сушкин с парохода „Дед Мазай“»…
И Сушкин пошёл на пароход.
То, что Катя знает, кто он и откуда, слегка радовало. Но большой надежды, что она захочет найти Сушкина, не было. И с каждым шагом становилось все меньше. И у сходней, ведущих с пристани на пироскаф, не осталось совсем.
Сушкина встретил капитан.
— Все уже на месте, а ты гуляешь. Я звоню, звоню, а ответа нет…
— Разрядился… — буркнул Сушкин.
Дядя Поль глянул внимательно:
— Телефон или ты?
— Я…
— Том, что случилось-то?
Сушкин знал, что, когда паршиво на душе, бесполезно огрызаться на вопросы: «Ничего не случилось… Да отвяжитесь вы…» Когда сразу скажешь правду, делается легче. Если, конечно, тот, кто спрашивает, не чужой человек.
И Сушкин сказал, моргая от слепящей глаза воды за бортом:
— Я опоздал. Катя уехала. Та, с которой мы пели в клубе…
Капитан взялся за пучки на висках.
— Вот незадача! И неизвестно, куда?
— Известно. Да толку-то…
— Сочувствую, — покивал капитан. — Такая вот она жизнь. У кого-то радость, а у кого-то наоборот…
— А у кого радость? — невесело поинтересовался Сушкин.
— Ну, Донби-то завладел яйцом. Теперь будут ждать ребёнка
Сушкин опять поморгал.
— А получится?
— Что?
