Людвиг Ежи Керн - Послушай-ка, слон...

— Ну как? — загремел мистер Грейтест.

— Я согласен, — выдавил из себя с глубоким вздохом директор.

— Немедленно составьте договор, — приказал Грейтест секретарю.

Секретарь достал из чёрного портфеля несколько листов бумаги, что-то на них нацарапал, дал подписать сперва мистеру Грейтесту, потом директору.

— Всё в порядке! — заявил мистер Грейтест, когда документ был подписан. — Поздравляю вас!

— Я тоже вас поздравляю: вы стали хозяином Доминика!

— Сегодня лучший день моей жизни, — заявил мистер Грейтест и, отворив калитку, вошёл к Доминику. — Теперь ты мой! — сказал он, похлопывая Доминика по хоботу.

Доминик был, казалось, не очень доволен. Кое-что он понял — с пятое на десятое. Сам он никогда в жизни торговлей не занимался и не очень-то представлял себе, что значит подобная сделка. Впрочем, Грейтест ему не понравился. Ему редко кто-нибудь не нравился, Доминик любил людей и относился к ним дружески. На этот раз, однако, всё было как-то по-другому.

— Что это за тип? — спросил он у Пини, который как раз в этот момент появился в зоопарке.

— Понятия не имею, — шёпотом ответил Пиня. — Сейчас узнаю.

Пиня подошёл к директору.

— Здравствуйте! — сказал Пиня.

— Здравствуй, Пиня, — сказал, смутившись, директор.

— Так это и есть Пиня? — осведомился мистер Грейтест.

— Да, я Пиня, — подтвердил Пиня. — А вы кто?

— Это мистер Грейтест, новый хозяин Доминика, — объяснил секретарь.

— Что это значит?!

— А это значит, мой мальчик, что была заключена сделка, — объяснил в свою очередь Грейтест, — и теперь я стал хозяином Доминика, точно так же, как его хозяином прежде был ты.

— Правда ли это? — спросил Пиня у директора.

— Да, это правда, — ответил директор и почувствовал себя ужасно неловко.

— Да, но Доминик остаётся здесь?

— О нет, — ответил мистер Грейтест, — я увожу его на свой остров.

— Не может этого быть! — закричал Пиня.

— Ничего не поделаешь. Договор подписан, и я могу делать с Домиником всё, что захочу, — ответил мистер Грейтест.

Пиня расплакался и побежал к Доминику.

— В чём дело? — спросил Доминик.

— Ты продан.

— Кому?

— Вон тому, с сигарой.

— Ну и что из этого?

— Он хочет забрать тебя отсюда.

— Куда?

— На какой-то остров.

— Я с ним не поеду.

— Тебе придётся поехать.

— Почему?

— Подписан договор.

— Какое мне до этого дело? — ответил Доминик и презрительно махнул хвостом. — Почему, собственно, он хочет забрать меня отсюда?

— Потому что ты большой.

— А если б я был маленький, он бы меня не взял?

— Не взял. Он любит только всё большое.

— Ну так он меня не возьмёт. Вот увидишь!

Мистер Грейтест подошёл к Доминику и сказал:

Стоило ему это сказать, как с Домиником начало твориться что-то странное. Как морщится и тает большой воздушный шар, из которого выпустили воздух, так стал уменьшаться Доминик: он таял, таял, таял, пока не сделался таким же, каким был в начале книги.

Мистер Грейтест посмотрел на секретаря, секретарь посмотрел на мистера Грейтеста, потом оба посмотрели на директора и пожали плечами.

— Вот так сделку мы заключили!..

— Забирайте его с собой, мистер Грейтест! — стал было настаивать директор.

— Кого забирать? — спросил вне себя от бешенства Грейтест. — Этого карлика? Это не для меня! Пошли, — обратился он к секретарю, — а то ещё, чего доброго, пароход отплывёт.

Они ушли... Ушёл и директор, ему явно было не по себе после всего, что произошло. К тому же он сильно недоумевал — попробуй-ка разберись в такой истории...

— Видишь, я опять с тобой, — сказал Пине Доминик, когда они остались одни.

— Большое тебе спасибо! — ответил Пиня. — Ты даже не представляешь, как я рад! Послушай-ка, слон, вернёмся теперь домой!..

Пиня наклонился и поднял с земли фарфоровую фигурку. Они шли по аллеям парка, провожаемые недоумевающими взглядами зверей.

Дома Пиня поставил Доминика на старое место среди книг...

Когда книжки перестают рассказывать свои истории, слово берёт Доминик и заводит речь о своих собственных приключениях.

— Этого же нет ни в одной книжке! — твердят книжки и смеются над Домиником.

«Нету, нету»! — передразнивает их Доминик. — Есть одна такая книжка, в которой описаны мои приключения.

И Доминик прав.