Анна Михалевская - 13 сказок про любовь
— Геа, осторожней! Ну что же ты падаешь без предупреждения? — Бо был явно раздосадован и растерян — из них двоих, она всегда была внимательней и расторопней, и он не привык быть в роли того, на кого полагаются.
Вместо ответа (да и каким мог быть этот ответ?), Геа огляделась вокруг и увидела, что они находятся на пристани. Самым печальным было то, что она совершенно не помнила, как попала сюда. Задавать лишние вопросы и без того испуганному Бо она не хотела, поэтому просто промолчала, ожидая, что рано или поздно ее провожатый выложит всю историю их прогулки сам.
И Бо не заставил себя ждать.
— Ума не приложу, зачем тебе вообще понадобилось идти в ночь сюда на пристань! Ну, показалось тебе что-нибудь, так дождалась бы утра! Мне мои друзья всегда говорили: "Бо, слушайся женщин, но не так часто, чтобы они это заметили!". И они были правы, мои друзья. Вот когда я встретил Сью сразу после войны, я так ей и сказал…
Какой войны? — подумалось Гее, — ведь на острове испокон веков не было войн. И кто такая Сью? Геа знает Бо с детства, и никакой Сью у него не было и нет…Странно. Впрочем, по сравнению с ее раздвоением личности, это было ничуть не более выдающаяся странность. И тут Гею осенило, что, возможно и Бо путешествует таким же образом в свою молодость и с ним происходит то, чего раньше не было в его памяти! Ну да, конечно! Ведь многие истории Бо звучат как небылицы, и все считают, что он их выдумывает, а ведь может это с ним действительно случалось, только вот в каком из его прошлых? Наверное, он и сам этого не знал.
Тем временем Бо продолжал:
— Ты говоришь, ты увидела мальчика. Ну и что, мало ли их, этих мальчиков бегает тут с утра до вечера. Мы за ним пошли, как ты и хотела, но к чему это привело? Ты чуть не расшибла себе лоб, а сорванец убежал! Да и честно говоря, я его и не видел, все на тебя полагался. Вон как темно, гляди, что тут можно увидеть?
— И вправду темно, — призналась Геа.
Все потихоньку становилось на свои места, довольно необычные и странные места, но все же свои. Видно, она действительно видела мальчика, ее мальчика Си, когда в дверь постучал Бо. И вот тут она раздвоилась на две Геи, одна из которых гуляла в воскресенье по солнечному парку со своим сынишкой, а другая вместе с Бо следовала за каким-то мальчиком. Геа начала догадываться, что они вместе с двойником шли по одному и тому же маршруту и с одним и тем же мальчиком, но вот воспринимали все по-разному. И тут Гее стало вдруг пронзительно необходимо еще раз попасть в парк, в тот цветущий ароматный парк, где она была молодой.
— Мне нужно в парк, — сказала она.
На этом моменте Бо даже остановился от удивления:
— Геа! Что с тобой?! У нас нет парка! Ты же это прекрасно знаешь! И никогда не было!
— Как и войны, про которую ты только что сказал! — парировала Геа.
Бо ошарашено уставился на нее. Он точно помнил послевоенное время на острове, и как они радовались этой победе. И так же точно он вдруг вспомнил учебники истории, которую сам же и преподавал детям в школе, где четко было сказано, что войны на их острове не было веками.
— Что же это такое? — лицо Бо стало одновременно и беспомощно старым и беззащитно детским, — Геа, мы сошли с ума одновременно? Геа, я гордился своей памятью, я помнил все стихи, которые прочитал один раз. Неужели я мог забыть такое?
— Бо, успокойся, пожалуйста, я тоже помню кое-что, чего со мной не было, или забываю что-то, что со мной действительно было. Не могу пока разобраться, что именно.
И Геа рассказала Бо все, что с ней произошло. Бо тут же подтвердил ее предположение, поведав, как они вместе шли за каким-то мальчиком, которого собственно он не видел, и которого Геа называла "мой Си". Того момента, как они гуляли по парку, Бо не помнил так же, как и сама Геа. Но теперь оба почему-то знали, что самое важное для них сейчас — это вернуться туда.
В тот день много жителей города видели двух растерянных старичков, которые пристально осматривали все маленькие и большие улицы, закоулки и тупики, даже заброшенные дома и вновь строящиеся многоэтажные. И отовсюду они уходили разочарованно покачивая головами, с печальными и даже немного испуганными лицами.
Они снова пришли на пристань, на то место, откуда начали свой променад. Геа в невеселом настроении опустилась на скамейку. Она так привыкла помогать всем вокруг. Но она и не предполагала, что тяжелее всего бывает помочь самой себе. Особенно, когда надо делать что-то, чего ты раньше никогда не делал, например, искать парк в городе, зная, что парка там никогда не было. Парка не было, но улица была! Она ведь помнила, на какой улице были эти резные ворота, предваряющие вход в сам парк!
— Бо, пошли, я вспомнила! — И Геа заспешила по тихой незаметной улочке, отходившей от пристани вправо — ведь по ней они и пришли туда.
Геа стояла перед деревянным заборчиком, который обычно ограждает что-то, на что смотреть гражданам пока не полагается. И лишь спустя некоторое время, гуляя как обычно по тем же улицам, они замечают, что на их таком предсказуемом и неизменном пути вдруг вырастает сверкающий новизной домик. Но за этим забором не было ни недостроенных стен, ни неуклюжих кранов, никаких признаков какого-то планомерного, заранее продуманного дела. Только высокие деревья приветливо шелестели с той стороны, как будто приглашая старичков присоединиться к ним.
И тут они оба заметили, что в заборе есть просвет — и сразу же нырнули в его зияющее отверстие. Слишком безрассудное поведение для степенных граждан почтенного возраста, но раздваиваться на прошлое и настоящее было еще куда более странным и неосмотрительным, так что в голове наших героев не осталось ни капли сомнения в правильности своих устремлений. При первых шагах в противоположную от забора сторону просвет в нем как будто сам собой закрылся, и стена стала до неприличия гладкой, скрывая всяческие намеки на свою возможную неоднородность.
Но этого удивительного факта Бо и Геа уже не замечали. Да и разве будешь смотреть на то, что остается за спиной, когда впереди столько интересного. Они действительно были в парке! Те же удобные скамеечки, тот же фонтан, те же дорожки — узнавание больно укололо ее, словно она поранилась иглой, которая раньше так добросовестно служила на благо ее гардероба. Геа невольно выбирала те же дорожки, которым она следовала в солнечном дне своей прошлой несуществующей, но настоящей жизни. Еще немного шагов и их встретят смешные деревянные человечки, розовый лабиринт и персиковые деревья. Все правильно, все сходится. Будто охотник, она шла по следам своих воспоминаний. Но никак не могла окунуться в них заново. Она выверяла каждый шаг, но это не помогало!
Ну и что из того, что она нашла парк своего прошлого? — в отчаянии подумала Геа — это всего лишь, это всего лишь…
— Это всего лишь дорожки! — вслух выпалила она, и посмотрела на давно уже притихшего Бо так, как будто он мог немедленно превратить вышеупомянутые дорожки в мармелад, набитый доверху модными вещами дамский гардероб, или что-нибудь другое не менее приятное вкусу и взору.
Но Бо прекрасно понимал, о чем говорит Геа. У него часто возникало желание поменяться местами с улыбающимся мальчиком, который до неприличия наивно взирал с его детской фотографии, но как он не пытался проникнуть за ее глянцевую поверхность, в этом нисколько не преуспел.
— Бо, это дорожки, и ничего более, камень и дерево, причем не в очень хорошем состоянии, — добавила она, указывая на заросшие участки сада и покосившиеся деревянные фигурки.
— Я знаю, Геа, пойдем-ка домой. Нам здесь делать больше нечего. Ты не можешь попасть туда, откуда уже однажды ушла. Наверное, мы часто сами того не замечая, прощаемся с чем-то навсегда, а потом незаслуженно предъявляем претензии, что это что-то ушло. А что ему остается делать? Видишь, как выходит — в восемь лет я побыстрее хотел стать взрослым, и убегал от детства, не обращая на него внимания, а теперь вот хочу туда, хочу, но сам виноват, сам прогнал его, а ведь мог бы и остаться там… Ах, Геа, зачем так происходит…
И Бо, известный рассказчик историй, способных развеселить самых угрюмых и докричаться до самых глухих, этот Бо взял и заплакал. Заплакал, как плачут о чем-то чего уже не вернуть, но во что все еще можно верить. А Геа, забывшая уже о своей собственной пропаже и странных историях, гладила согнувшуюся спину Бо, и говорила что-то неважное, но успокаивающее и все думала, думала, думала. Никогда у нее не было времени послушать своего друга, а вот теперь, когда услышала, стало так печально, что наверное, она еще сто лет будет пропускать его истории мимо ушей, хоть это и не очень вежливо…
