Кеннет Грэм - Ветер в ивах
Она упорхнула и тут же появилась с полным подносом. Тоуд с жадностью набросился на тосты, при этом его настроение окончательно поднялось до обычного уровня. Не переставая жевать, он рассказал ей о лодочном сарае и о пруде, где водятся караси, и про обнесенный высоким забором огород, и про свинарник, и про конюшни, и про голубятню, и про курятник, и про маслобойню, и прачечную, и про буфеты с посудой, и гладильные приспособления (это ей понравилось больше всего), и про банкетный зал, и как там бывало весело, когда другие звери собирались у него за столом, и как он бывал в ударе — пел песни, рассказывал разные истории и вообще был душой общества. Потом она расспросила о его друзьях и проявила большой интерес ко всему, что он о них рассказывал, и как они живут, и как проводят время. Конечно, она не сказала ему, что звери для нее — просто домашние любимцы, у нее хватило такта понять, что Тоуд на это страшно обидится. Когда вечером она пожелала ему спокойной ночи, взбив перед тем солому на которой он спал, Тоуд был уже в значительной степени прежним — уверенным и самовлюбленным зверем. Он спел песенку-другую из тех, что любил певать во время своих застолий, зарылся в солому и отлично отдохнул за ночь, причем ему снились приятные сны. С того дня печальное заточение мистера Тоуда скрашивалось множеством милых бесед, так как дочке тюремщика было очень жаль бедного узника. Ей казалось сущим безобразием то, что несчастный маленький зверек томится в тюрьме. Ей казалось, что он осужден за совсем небольшую провинность. А тщеславный Тоуд, как водится, вообразил, что она проявляет к нему вполне определенный интерес, и очень сожалел, что она не такого высокого, как он, происхождения, потому что она была очень хорошенькой девушкой и к тому же восхищалась им выше меры.
Однажды девушка пришла к нему какая-то задумчивая, отвечала невпопад. Ему показалось, что она не обращает достаточного внимания на его остроумные фразы и искрометные замечания.
— Тоуд, — сказала она наконец, — я прошу тебя, послушай внимательно. У меня есть тетка. Она работает прачкой.
— Ну, ничего, не огорчайся, — сказал он изысканно-любезно. — Забудь про это. У меня есть несколько теток, которые заслуживают того, чтобы быть прачками.
— Помолчи минуточку, — сказала девушка. — Ты слишком много говоришь, это твоя главная беда. Я стараюсь что-нибудь придумать, а от твоих разговоров у меня начинает болеть голова. Как я уже сказала, у меня есть тетка, и эта тетка — прачка. И она обстирывает всех заключенных в этой крепости. Мы стараемся, как ты понимаешь, чтобы тут все члены семьи могли зарабатывать. Она забирает грязное белье в понедельник утром и приносит выстиранное в пятницу вечером. Сегодня четверг. Вот что мне пришло в голову. Ты — богатый, так ты мне, по крайней мере, говоришь, а она — бедная. Несколько фунтов для тебя не составят никакой разницы, а для нее они имели бы огромное значение. Ну, если с ней как следует поговорить, вы бы могли договориться. Она бы тебе дала свое платье и чепец, ну и так далее, и ты бы выбрался из крепости под видом прачки. Вы с ней во многом похожи, в особенности фигурой.
— Нисколько не похожи, — сказал Тоуд раздраженно. — У меня очень изящная фигура для такого, как я.
— У нее — тоже, — ответила девушка. — Для такой, как она. Ну, делай как знаешь, ты жуткий, самовлюбленный, неблагодарный зверь. Мне просто тебя жаль, и я стараюсь тебе помочь!
— Да, да, конечно, огромное тебе спасибо! — сказал мистер Тоуд торопливо. — Но послушай, как же ты хочешь, чтобы мистер Тоуд из Тоуд-Холла бродил по окрестностям в обличье прачки?
— Ну, тогда сиди здесь в своем собственном обличье! — ответила она с жаром. — Я думаю, тебе хочется умчаться отсюда в карете, запряженной четверкой рысаков?
Честный мистер Тоуд всегда был готов признать свою неправоту.
— Ты хорошая, добрая, умная девочка, — сказал он. — А я и на самом деле самовлюбленная и глупая жаба. Познакомь меня с твоей достойной тетушкой, прошу тебя, и я полагаю, что мы с этой милой леди сумеем договориться на условиях, приемлемых для обеих сторон.
На следующий день девушка провела к нему свою тетушку. В руках было завернутое в полотенце и заколотое булавкой выстиранное за неделю белье. Старая дама была уже подготовлена к беседе заранее, а блеск некоторого количества золотых монет, которые мистер Тоуд предусмотрительно разложил на столе на самом видном месте, практически завершил дело и оставил очень мало простора для обсуждений. В обмен на наличные Тоуд получил платье из ситчика в цветочках, передник, шаль и поношенный чепец.
Единственное условие, которое старая леди поставила, желая избежать подозрений, — чтобы ее хорошенько связали, швырнули на пол и засунули в угол. Этим не очень убедительным ухищрением и при помощи выразительного рассказа, который она сочинит, она надеялась сохранить свое место постоянной тюремной прачки, несмотря на то, что все, конечно, будет выглядеть довольно подозрительно. Тоуд был в восторге от этого предложения. Оно придаст блеск его бегству, и его репутация неисправимого и опасного существа снова подтвердится. Он с готовностью помог дочке тюремщика придать тетушке такой вид, будто она явилась жертвой непреодолимых обстоятельств.
— Ну, теперь твоя очередь, Тоуд, — сказала девушка. — Снимай-ка пиджак и жилет, ты сам по себе достаточно толстый.
Трясясь от смеха, она застегнула на нем крючки ситцевого платья, накинула на него шаль и завязала под подбородком ленточки поношенного чепчика.
— Ну, ты просто вылитая тетушка, — рассмеялась она, — и, я уверена, ты никогда в жизни не выглядел таким респектабельным. До свидания, Тоуд, счастливо тебе! Иди вниз тем же путем, каким тебя сюда привели, и, если эти мужланы стражники будут отпускать в твой адрес нелепые шуточки, ты лучше просто отшутись и помни — ты вдова, совершенно одинокая, которая вынуждена дорожить своим честным именем.
С бьющимся сердцем и настолько твердой поступью, насколько это ему удалось, мистер Тоуд двинулся в свое рискованное и опасное путешествие. Вскоре он с радостью обнаружил, что все идет как по маслу, хотя его немного унижало то, что ни пол, ни одежда, которые облегчали ему путь, ему лично не принадлежали.
Приземистая фигура прачки в знакомом платье из набивного ситца сама по себе была пропуском, отпиравшим любую запертую дверь, дававшим возможность миновать мрачные тюремные коридоры, и даже, когда он один раз засомневался, не зная, куда было бы правильнее свернуть, ему помог стражник, стоявший на часах у ближайших ворот, который спешил выпить свою чашечку горячего чая и поэтому прикрикнул на «прачку», чтобы она проходила быстрее, а не заставляла бы его торчать тут целую ночь. Самой главной опасностью для мистера Тоуда были всякие шуточки и заигрывания, на которые он должен был быстро и язвительно отвечать. Мистер Тоуд был зверем с развитым чувством собственного достоинства, и ему трудно было отшучиваться, когда на него сыпались остроты, как ему казалось, лишенные всякого юмора и изящества. Он, однако, старался не выходить из себя и, хоть и с большим трудом, приспосабливал свои реплики к уровню умственного развития остряков, но при этом всячески старался остаться в рамках приличия.
Ему показалось, что несколько часов прошло, пока он пересек последний внутренний двор, сумел отвертеться от настойчивых приглашений из последней дежурки, уклониться от протянутых рук последнего стражника, который, притворяясь очарованным, пытался обнять прачку на прощание. Но наконец он услыхал, как замок в калитке, вделанной в огромные наружные ворота крепости, защелкнулся за ним, ощутил прикосновение вольного воздуха к покрытому испариной лбу и понял, что он свободен!
У него закружилась голова от того, как легко совершил он этот подвиг, и он быстро зашагал туда, где мерцали огоньки ближайшего города. Он не имел ни малейшего представления, что ему теперь делать, и знал только одно, что ему нужно срочно убраться из тех мест, где леди, которую он вынужден был изображать, была такой известной и популярной фигурой.
Когда он, размышляя, вышагивал по дороге, его внимание привлекли красные и зеленые огни чуть поодаль от него и слегка в стороне от города, а слуха коснулось пыхтение паровозов и лязг товарных платформ на стрелках.
«Ага! — подумал он. — Вот это повезло так повезло. В данную минуту железнодорожный вокзал — это для меня самое нужное место на свете. И главное, мне не придется идти через город и делать вид, будто я прачка. Правда, мои находчивые ответы в стиле прачки послужили мне и помогли выбраться из тюрьмы, но они нисколечко не служат самоуважению».
Таким образом, он направился к вокзалу, изучил расписание и выяснил, что поезд, который шел примерно в том направлении, какое ему было нужно, должен отправиться через полчаса.
