Народные сказки - Зеленая Роза или Двенадцать вечеров
— Я-то ее не видала, — отвечает великанша, — а муж наверняка видел. Только не след тебе с ним говорить. Я сама все разузнаю, а тебя покамест так спрячу, что ни одна душа не найдет.
Взяла великанша колдовскую книгу, прочитала заклятье, обратила Рикардо в муравья и повелела:
— Залезай на стол, я тебя своей плошкой накрою!
К ночи вернулся старший великан и с порога спрашивает жену:
— Кого в доме прячешь, отвечай! Человечьим духом пахнет.
— Да это еще утром охотники мимо проходили! — отвечает великанша.
Поужинали они и легли спать. А когда старший брат-великан заснул, жена его вдруг вскрикнула и хлоп мужа по спине.
— Что с тобой, жена? — спрашивает великан.
— Снилось мне, что снялось заклятье с Белой Голубки; а я, как увидела ее снова девушкой, обрадовалась, кинулась к ней, обнять хотела, руки протянула — вот и ударила тебя ненароком. А ты, к слову сказать, не встречал ли где Белой Голубки?
— Как не встречать? Встречал. Далеко она — до Черной Скалы дойти надо, да там еще три моря переплыть. Одно — водяное, второе — огненное, а третье из шипов да колючек. Нелегкий путь!
Наутро великанша снова взяла в руки колдовскую книгу, прочла заклинание и возвратила Рикардо человеческий облик. Рассказала ему все, что узнала о Белой Голубке, и подарила на прощанье желудь:
— Возьми, пригодится.
Добрался Рикардо до Черной Скалы и видит — за нею море. Плыл Рикардо, плыл, — а плавал он хорошо, — и доплыл до берега, но тут разбушевалась перед ним огненная пучина. Содрал он тогда кору с ближайшего дерева, намочил в воде и завернулся в нее — так и одолел огненное море. Но тут ощетинилась перед ним путь-дорога шипами. Обернул он тогда ноги той же древесной корой, пошел по шипам и увидел замок, где злые ведьмы держали взаперти Белую Голубку.
Увидели его ведьмы — а было их великое множество — и говорят:
— Здравствуй, Рикардо!
Удивился Рикардо, что и здесь, вдали от родных мест, все его знают, и спросил о Белой Голубке.
— Знать не знаем, где она, — отвечали ведьмы хором — а ты приходи к нам на ужин.
— Приду, — говорит Рикардо. — Отчего же не прийти!
Сели они за стол, поели. Тут вынул Рикардо лесной орешек, расколол его — и в тот же миг вырос перед ним дворец невиданной красоты.
— Отдай нам дворец! — просят ведьмы. — Мы тебе за это Белую Голубку отыщем! Этой же ночью с ней рядом уснешь!
Рикардо обрадовался. Берите, говорит, дворец — мне не жалко.
Ведьмы же опоили его зельем и, когда он уснул, перенесли в опочивальню Белой Голубки. Прилетела она, прикорнула рядом, а на рассвете прочь улетела.
Очнулся Рикардо и вспомнил, что не один был ночью.
Прошел день. Снова зовут ведьмы Рикардо на ужин. Отужинали на славу. Тут Рикардо достал из котомки каштан, кожуру счистил — и вырос дворец еще краше прежнего. Снова взмолились ведьмы:
— Подари ты нам дворец, а мы тебе за это Белую Голубку отыщем!
Согласился Рикардо — и все, что было с ним прошлой ночью, повторилось опять. Утром ведьмы говорят:
— Отлучимся мы ненадолго, а ты оставайся, жди нас. Что хочешь делай, но смотри — дверь в конце галереи не отпирай!
Только ведьмы ушли как Рикардо поспешил к запертой двери. Отворил он ее, а там — Белая Голубка. Обнялись они на радостях, и молвит Белая Голубка:
— Вечером, после ужина, счисти кожуру с желудя. Как вырастет из него чудесный дворец, отдай его ведьмам, но не пей их зелья, не то снова, как в те ночи, уснешь и все позабудешь!
Рикардо исполнил все, как она сказала: подарил ведьмам дворец, а зелья пить не стал, только притворился, что пьет, а после прикинулся спящим. Отнесли его колдуньи к Белой Голубке в опочивальню, а утром она — тихонько, чтоб не услышали ведьмы, — говорит Рикардо:
— Вставай! Возьми черный камушек, тот, что, в изголовье лежит, и разбей им фонарь над лестницей на семь осколков.
Все исполнил Рикардо — и навсегда расколдовал Белую Голубку. Ведьмы же сгинули, как не бывало. Зажил он с молодой женой счастливо в том самом замке и никогда больше с нею не разлучался.
Тут и сказке конец.
29 ДЕКАБРЯ
Вечер пятый
Спящий принц
Жил на свете король, и была у него любимая дочь, красавица да умница. Не нравилось ей в городе жить, а потому велел построить король замок в долине — туда они с дочкой и перебирались по весне и жили там до глубокой осени.
Выпал однажды в тех краях снег — белый-белый. Выглянула принцесса в окно и увидала, как пастух кабанчика режет, и кровь алая на снег каплет. А пастушонок, что вблизи стоял, поглядел на кровь на снегу и запел:
Алые тенис белым снежком!Эх, загляденье!Кровь с молоком!Как тот королевич,что спит без огня,и встанет лишь утромИванова дня.
Принцесса приказала позвать пастушонка. Явился парнишка. Она и говорит:
— Ну-ка, повтори, что ты там о белом да алом пел! Снова пропел пастушонок свою песню:
Алые тенис белым снежком!Эх, загляденье!Кровь с молоком!Как тот королевич,что спит без огня,и встанет лишь утромИванова дня.
— Ну, и что это значит? — спрашивает принцесса.
— А вот что, — отвечает парнишка. — Мать мне рассказывала, что далеко-далеко есть замок, а в замке — принц, да такой красавец, что глаз не отвести. Целый год он спит, только на Иванов день поутру просыпается, а если нет никого рядом, снова засыпает еще на год. И до тех пор будет это длиться, пока не отыщет его в том замке принцесса — сядет у него в изголовье и дождется Иванова дня, когда принц проснется. Увидит ее принц — и спадут чары, кончится заклятье. И женится он на принцессе.
— А где тот замок, мать тебе не говорила?
— Бог весть! Одно знаю: далеко. Мать говорит, железные башмаки износишь, пока дойдешь.
Задумалась принцесса и твердо решила отыскать тот замок. Никому ничего не сказала — знала, что отец не отпустит — и сбежала из дворца. Напрасно искал ее король и заподозрил, что украли принцессу, а может, умерла она.
Принцесса тем временем лесами пробиралась — боялась, как бы отец не нашел. Увидит погоню — спрячется, переждет. И все дальше и дальше уходит от родных мест.
Набрела в конце концов на хижину, а в хижине — старуха.
— Позвольте, — говорит принцесса, — у вас в хижине ночь провести. Нет ведь в округе другого жилья!
— Ах, бедняжка! Откуда идешь и далеко ли путь держишь?
— Я замок ищу, где принц спит и раз в году, утром Иванова дня, просыпается.
— Не знаю я, милая, где этот замок. Может, сынок мой, Солнце, знает; да только боюсь, убьет он тебя, если увидит.
Вошла принцесса в хижину, и спрятала ее старуха в чуланчик. К вечеру сын старухин, Солнце, воротился и как закричит:
— Дух человечий чую! Тащи сюда человечину, старая, а не то жизни лишу!
— Не сердись, сынок! Я девушку приютила. Она, бедняжка, замок ищет, где принц спит и раз в году, утром Иванова дня, просыпается. Может, ты знаешь про тот замок?
— Я-то не знаю, а вот Звезды, сестры мои, наверняка знают.
Настало утро, снова пустилась девушка в путь. И в сумерки упросила другую старуху пустить ее переночевать.
— Я замок ищу, — говорит, — где принц спит и раз в году, утром Иванова дня, просыпается.
— И не слыхивала я про тот замок, — отвечает старуха. — А вот Звезды, дочки мои, должно быть, знают.
Поутру воротились Звезды домой, и старуха про замок их расспрашивать стала. Но и Звезды ничего про то не слыхали.
— Может, братец наш Ветер знает? Где он только ни бывал! У него спроси.
И снова отправилась в путь бедняжка принцесса. Шла она, шла и пришла к дому, где Ветер живет. Постучала. Открыла ей старуха.
— Не иначе как злой человек тебя ко мне прийти надоумил!
— Не гневайтесь на меня! Я замок ищу, где принц спит и раз в год, утром Иванова дня, просыпается!
— Знать не знаю про твой замок! А вот сын мой Ветер, может, и знает. Только боюсь я тебя в дом впустить — несдобровать тебе, если сын мой тебя увидит. Он что зверь дикий — растерзать может!
Но умолила старуху девушка. Пустила та ее в дом и спрятала. Вскоре и Ветер вернулся да как взвоет:
— Дух человечий чую! Тащи сюда человечину, старая, а не то жизни лишу!
— Да померещилось тебе, сынок! Утром, и правда, девушка одна приходила, про замок спрашивала, где принц спит и раз в году, утром Иванова дня просыпается.
— Далеко этот замок, а дорога туда прямо от порога нашего ведет.
— Ну, значит, отыщет дорогу. Я видела — по той дороге она и пошла!
— Пойти-то пошла, а доберется вряд ли.
— Это почему?
— А вот почему! Тот замок два льва стерегут, и только попробуй приблизься — растерзают!
