Александр Романов - Приключения Бориски и его друзей
— Да… — сказал Бук. — Тогда очень веселое было время. К малиннику прилетали бабочки, в нем жило четыреста с лишним жуков и построила гнездо мухоловка. Она всегда страшно тревожилась за своих птенцов. А мы делали вид, будто не замечаем гнезда. Даже Машенькина мама-медведица, хотя она и любила ходить прямо по кустам, выбирая спелые ягоды, никогда не трогала вблизи гнезда ни одной ягодки. Так они и осыпались, перезревшие, на землю…
— Ничего, мы найдем новый малинник там, куда придем, — успокоила Бука Сорока. — В нем тоже, наверное, живут жуки и есть гнездо. Хотя, вообще-то, я лишь любуюсь малиной и никак не могу до сих пор понять, что вкусного находит в ней Машенька. Ах, чуть не забыла, — спохватилась она. — Скажите, кто мне подарит на прощанье маленькое красивое зеркальце?
— Наверное, я… — сказала мама, которая до того молча помогала друзьям собираться. — Выбирай, стрекотунья, какое из моих зеркалец больше всего нравится тебе.
— Вот это… Только это!.. — воскликнула Сорока, хватая с тумбочки лучшее и проворно засовывая его в портфель. — А теперь… — сказала она, проверив, не топорщатся ли у нее перья, — теперь я должна слетать попрощаться с голубями. Хотя у нас и не получилось никакой дружбы, все-таки мы были знакомы…
Она быстро вернулась, почистила лапой клюв и вопросительно посмотрела на Бориску. Бориска, в свою очередь, вопросительно посмотрел на папу.
— Да, пора ехать, — поняв Борискин взгляд, произнес папа. — Уже поздно, транспорт ходит плохо.
— Будьте осторожны… — попросила мама. — Я очень беспокоюсь. Давайте присядем на минутку перед дорогой…
Мама села первой на краешек стула, и все сели за ней: Бориска с папой на край дивана, Бук и Сорока — на портфель.
— Ну, теперь можно ехать, — сказала мама, вставая после минутного молчания. — Так смотрите, будьте осторожны!
— Конечно, конечно, — ответила Сорока, — мы сделаем все как надо. А вы будущим летом приезжайте к нам в гости. Впрочем, я до лета еще прилечу к вам, расскажу, как мы устроимся на новом месте!..
…В доме Ёкалы-Мокалы было полно людей. То и дело хлопали двери дома — люди выходили во двор прохладиться. Собака лаяла, почти не переставая. Гости, кому только не лень, подзывали ее. Одни гладили, другие заставляли встать на задние лапы и отчаянно ругались, когда собака не хотела этого делать.
— Мы выбрали не совсем удачное время, — сказал Бориска. — Они помешают нам.
— Что ты! — возразил Бук, выбираясь из Борискиной пазухи. — Гости вот-вот разойдутся по своим домам, а хозяева как бухнутся спать, так ничего и не услышат. Я считаю, что нам повезло. Давай напильник. И отойдите с папой подальше, чтобы не привлекать внимания. Сорока прилетит и скажет вам, когда придет время освобождать…
Во втором часу ночи гости стали расходиться. Они долго прощались с хозяевами возле ворот. Ёкало-Мокало благодарил их за то, что они его не забыли.
— Приходите почаще, — говорила гостям жена Ёкалы-Мокалы.
— Видел, сват, — Ёкало-Мокало легонько ткнул кулаком гостя, — какой у меня медведь откармливается? Через полгодика… Нет, месяцев через десять медвежатники попробуем. Любишь медвежатинку?
— Х-хо-ро-шее д-д-ело, — согласился сват.
«Как же, как же, — попробуете!» — насмешливо подумала Сорока.
Гости, наконец, распрощались и пошли. Дойдя до конца улицы, затянули песню. Она была слышна еще долго после того, как гости скрылись за поворотом.
— Что ж, мать, пойдем и мы, спать пора, — сказал Ёкало-Мокало и стал закрывать ставни.
Потом дверь захлопнулась, лязгнули дверные засовы, а через некоторое время исчезли и полоски света, пробивающиеся в щели между ставнями.
«Успокоились, — решила Сорока. — Посижу еще чуть-чуть и полечу, узнаю, как там, в сарае, идут дела».
Через полчаса она слетела на крышу сарая и спросила:
— Вы живы? У вас все в порядке?
— Мы живы, — ответил за всех робот Олег. — Я уже освободил от цепей Машеньку. Она примитивно была прикована.
— А Бориска скоро придет? — спросила Машенька.
— Сейчас я позову его, — сказала Сорока.
— А почему перестала лаять собака? — спросил Бук. — Она что, тоже спит крепко-крепко?
— Собака обиделась на гостей и хозяев, — ответила Сорока. — Мне с дерева хорошо было видно, как ее заставляли стоять на задних лапах.
— Может, собаку и отцеплять не надо? — спросил робот Олег. — Если она очень обиделась на хозяина, то не станет лаять.
— Нет, — не согласилась Сорока, — лучше отцепить. Кто знает, как ей вздумается повести себя, когда Машенька полезет через забор…
— Ты уже взяла ключ от сарая? — спросил Бук.
— Сейчас возьму, отнесу Бориске. А робот пусть пока занимается собакой. Я моментально вернусь ее отманивать!
…Папа и Бориска ждали у обочины дороги.
— Долго что-то нет Сороки, — сказал Бориска. — Неужели гости не уйдут и мы так ничего и не сможем сделать?
Он остановился и прислушался.
В этот момент послышался шорох крыльев, и на плечо опустилась Сорока с ключом в клюве.
— Ёкалы-Мокалы спят, — сказала она, отдав Бориске ключ. — Робот уже расковал Машеньку и теперь отцепляет собаку. Я лечу ее отманивать!
Она взлетела и сразу пропала в темноте.
— Ну, я пошел… — сказал Бориска, чувствуя себя так, словно собирался прыгнуть в глубокую холодную речку. — Ты, папа, оставайся здесь, на дороге. И если что…
— Ладно, — согласился папа, ставя тяжелый портфель на обочину, — пусть будет по-твоему.
Бориска сунул ключ в карман и побежал к забору.
— Ав-ав, ав-ав, ав-ав! — услышал он удаляющийся лай. Это Сорока отманивала собаку все дальше в переулки.
Бориска остановился перед забором, примериваясь. Потом подтянулся на руках и, помогая себе ногами, перелез во двор.
Не прошло и минуты, как он уже возился с замком.
Замок открывался плохо. Ключ повернулся один раз, а второй раз никак не хотел поворачиваться. Он упирался во что-то, словно чувствовал, что находится не в хозяйских руках.
— Вот проклятый! — прошептал Бориска, изо всех сил нажимая на ключ двумя руками.
— Скорей, скорее… — торопил Бук.
А Машенька лишь взволнованно дышала в сарае, стоя около самой двери.
Наконец ключ повернулся. Но одновременно лязгнули засовы, и на крыльцо вышел Ёкало-Мокало.
Он чиркнул спичкой и позвал собаку.
Собака не ответила.
— Музгар, ко мне! — рассерженно крикнул Ёкало-Мокало и сам пошел к собачьей будке.
— Сорвался, — пробормотал он, увидев пустую будку и сиротливо висящую цепь. — Ну, погоди у меня! — угрожающе помахал он кулаком в сторону улицы.
Бориска приоткрыл дверь сарая и спрятался в нем.
— Тсс… — сказал он Буку и Машеньке. — Ёкало-Мокало ходит по двору.
— Только бы он не вздумал подойти к сараю, — шепотом сказал Бук.
— Если попробует заглянуть сюда, — сказала Машенька, — я тогда не поручусь за себя. Он так надоел мне, что получит от меня здоровую оплеуху.
— Лучше пусть не будет никакого шума, — предупредил Бориска. — Тсс… — добавил он: — Ёкало-Мокало, кажется, решил проверить, цел ли на сарае замок.
Действительно, Ёкалу-Мокалу встревожило отсутствие собаки. И он, хотя и не сомневался в том, что Машенька не сможет порвать цепи, все же решил подойти к сараю.
— О-о-о! — удивленно протянул он, увидев, что замка нет.
Некоторое время Ёкало-Мокало стоял перед незапертой дверью, пытаясь припомнить, как же это могло случиться, что он не запер сарай. Так ничего и не вспомнив, ударил кулаком по двери и крикнул:
— Эй ты, подай голос!
Машенька слегка зарычала.
— Там… — удовлетворенно сказал Ёкало-Мокало. — Ух, ты, зверюга!..
И он распахнул дверь, желая еще и посмотреть на Машеньку…
Нет, Машенька не влепила Ёкале-Мокале оплеуху. Она просто подцепила его лапой и довольно легко бросила в дальний угол.
— А-а-а-а! — крикнул Ёкало-Мокало.
— Бежим! — позвала Машенька, и все, за исключением лежащего в углу Ёкалы-Мокалы, выскочили во двор.
— Скорее, скорее… — торопил Бук, устремляясь к забору.
Но Бориска, прежде чем бежать, закрыл на замок дверь сарая и подальше забросил ключ.
— Догоняй теперь нас! — крикнул он Ёкале-Мокале, который принялся барабанить по двери кулаками.
Бориске показалось, что они бежали долго. Он запинался несколько раз, чуть не упал и до того запыхался, что, думал, вот-вот задохнется.
— Не пришлось бы нам ждать Сороку… — тяжело дыша, проговорил он, чувствуя, что папа подхватил его, помогая сыну выбраться из придорожной канавы на обочину.
— А я уже здесь! — стрекотнула Сорока. — И не одна. Вместе со мной Музгар. Он хочет отправиться с нами. Давайте возьмем его с собой. Ему очень плохо жить у такого хозяина.
