Ричард Адамс - Великое путешествие кроликов

— Ай да Смородина! Здесь чудесно! Мы должны вырыть норы именно на этом откосе. Я хотел бы немедленно приняться за работу!

Горшочек с большой готовностью присоединился к Пятому. Орех указал место работ, и сам принялся рыть нору у основания откоса. Вскоре все кролики скребли рыхлую землю. Рыть было нетрудно, и хотя работающие часто прерывали свое занятие, чтобы пощипать траву или посидеть на солнце, после полудня Орех уже скрылся в глубокой яме.

Ветви деревьев могли служить кроликам хорошим укрытием от летавшей над лесом пустельги. Едва Желудь заметил, как с юга к ним приближается пустельга, он тотчас же постучал лапой о землю и пустился наутек. За ним под деревья бросились и остальные кролики. Не успели они выбраться из-под укрытия и снова начать работу, как над ними появилась новая или, может быть, та же самая пустельга. Ореху пришлось поставить Крушину часовым, и тот дважды подавал сигнал тревоги, пока остальные продолжали с грехом пополам копать землю.

Под вечер их спугнул стук копыт: какой-то всадник ехал по дороге. Больше они не видели никого крупнее голубя. После того как всадник повернул к югу от холма и исчез, Орех вылез на опушку леса и посмотрел на север, где лежали тихие поля и линия электропередачи уходила вдаль. Стало прохладнее, и солнце упало на северный склон.

— Пожалуй, мы уже достаточно поработали, — сказал Орех. — Я спущусь к подножию поискать, нет ли где травы повкуснее. Здешняя трава по-своему хороша, но суховата и тонка.

Лохмач, Одуванчик и Вероника пошли с Орехом, а остальные кролики остались щипать траву по пути к норам у боярышника.

Орех и Лохмач выбрали наиболее безопасную дорогу и отправились в путь. Они не встретили никаких преград и скоро щипали траву на пшеничном поле в вечерних лучах солнца.

Орех прежде всего отыскал место, куда можно было бы сбежать в случае тревоги. Ему повезло: он нашел узкую канаву, края которой частично обвалились и так густо поросли дикой петрушкой и крапивой, что в ней можно было укрыться, как в подземном туннеле. Кролики попробовали, сумеют ли они быстро добежать до канавы с поля.

— Канава отличная! — промычал Лохмач, пережевывая клевер и обнюхивая упавшие лепестки калины. — Мы многому научились за последнее время! Дома мы за всю жизнь такого не узнали бы! А теперь мы даже рыть умеем! А вы заметили, что здесь совсем другая почва, чем у нас? Она и пахнет по-иному!

— В этой странной колонии у Львиной Пасти мне больше всего понравилась их большая нора, — сказал задумчиво Орех. — Чудесно иметь под землей такое место, где можно собираться всем вместе и рассказывать всякие истории. Как ты думаешь: сумеем мы сделать такую нору? — спросил Лохмача Орех.

— Если ты хочешь вырыть под землей такой большой пустой зал, нужно, чтоб не обрушился потолок. Значит, что-нибудь должно поддерживать крышу. А что держало крышу в колонии Львиной Пасти?

— У них были корни деревьев.

— У нас тоже есть корни. Может, они какие-то другие?

— Надо расспросить Землянику о большой норе. Только он слишком молодой, он не видел, как ее рыли.

На пшеничное поле спускалась ночная темнота. Неясная тень от ближнего плетня словно растворилась в сумерках и исчезла. Запахло прохладой и приближающейся ночью. Мимо с гудением пролетел майский жук.

— Не пора ли домой? — сказал Лохмач. — Скоро вылетят на охоту совы.

В этот момент с поля, уже окутанного тьмой, послышался стук лапой, и кроликам показалось, что сверкнул белый кончик хвоста. Лохмач и Орех бросились, не теряя ни секунды, в канаву.

Сейчас она показалась им еще уже, чем вначале. В ней и так едва можно было поместиться, а через минуту сверху на них кубарем скатились еще и Вероника с Одуванчиком.

— Вы видели, что это за зверь? — спросил Орех.

— Кто-то крадется вдоль плетня! — в страхе пропищал Вероника. — Эта тварь идет с наветренной стороны и здорово топает!

— Я тоже слышал шаги, — сказал Одуванчик. — Сюда идет зверь размерами не меньше кролика. Он движется неуклюже, но старается не показываться из укрытия. Может быть, это хомба — лиса?

— Не хомба! Нет! Уж ее-то запах мы бы учуяли! Скорее это кошка. Хой! Хой, у эмблеер хрейр! Однако будьте готовы к бегству! Вдруг нас учуют! — предупредил Лохмач.

Кролики умолкли.

Канава сильно заросла травой, а сквозь траву была видна темно-синяя полоска неба. Скоро среди спутанной зелени над их головами появилась звездочка и затанцевала на ветерке.

— Можно пока немного и вздремнуть, — сказал Орех.

— Что это? — насторожился вдруг Одуванчик.

Сначала Орех ничего не мог разобрать. Затем его ухо уловило какие-то звуки вдалеке, словно кто-то причитал и плакал. Через минуту снова наступило молчание. Ни один Охотничий клич не звучит так странно! Этот голос показался Ореху сверхъестественным, и он похолодел от ужаса.

— Во имя Фриса, кто так ужасно кричит? — спросил, дрожа, Лохмач. Меховая шапка у него на голове поднялась дыбом.

— Может, это все же кошка? — спросил Вероника, широко раскрыв глаза.

— Нет, не кошка! — прохрипел Лохмач. Неестественная гримаса растянула его пасть. — Знаешь, что это такое? Разве твоя мать тебе об этом не говорила? — Он замолчал, а затем шепотом прибавил: — Нет, ты знаешь, чей это голос!

— Нет, нет! — вскричал Одуванчик. — Это какая-то птица! Или раненая крыса!

Изогнув спину и с трудом повернув голову на одеревеневшей шее, Лохмач поднялся на ноги.

— Я знаю, кто это! Это Черный Кролик Инле, кролик зла и смерти! — сказал он. — Кто другой появится ночью в таком месте?

— Не надо об этом! — воскликнул Орех, чувствуя, что он и сам дрожит.

Внезапно голос послышался совсем рядом с ними. Не оставалось более сомнений: это был голос кролика, но измененный до неузнаваемости. Можно было подумать, что он доносится с самых вершин холодного темного неба, таким сверхъестественным казался этот безутешный плач. Сначала снова послышались причитания, затем кролики отчетливо разобрали слова.

— Зорн, зорн! Конец! Конец! — кричал испугавший их страшный голос. — Все погибли! Зорн!

Одуванчик захныкал. Лохмач заскреб землю лапами.

— Не шуми! — сказал Орех. — Не забрасывай меня землей и дай послушать!

В этот момент голос совершенно отчетливо произнес:

— Тлейли! О Тлейли!

При этом все кролики замерли от ужаса, а Лохмач, глядя перед собой остановившимся тусклым взглядом, стал рывками подвигаться к выходу из канавы.

— Когда зовет Черный Кролик, надо немедля идти! — пробормотал он так глухо, что Орех едва смог разобрать слова.

Орех был страшно испуган, так что с трудом понимал, что происходит. Казалось, он видит дурной сон. Кто звал Лохмача? Ведь здесь никто не знает его имени! Однако Орех твердо понял, что Лохмача надо было любой ценой удержать в канаве!

Обогнав Лохмача, Орех припер его к откосу и вылез вместо него сам.

— Сиди в канаве! — с трудом переводя дух, сказал он. — А я проверю, что это за кролик.

Едва волоча лапы от страха, он заставил себя выйти на открытое поле. По-прежнему пахло росой и бузинным цветом. Он уткнулся носом в холодные травинки. Вблизи никого не было.

— Кто здесь? — громко спросил он.

Ответом было молчание, и он уже собирался повернуть назад, когда кто-то снова громко воскликнул:

— Зорн! О зорн!

Кричали у плетня на краю поля. Орех повернулся в ту сторону и разглядел под кустом болиголова скрюченную фигурку кролика. Сделав несколько шагов, он спросил:

— Кто ты? — но снова не получил ответа. За спиной он услышал топот.

— Я здесь, — сказал верный Одуванчик, у которого тоже от страха перехватило дыхание.

Оба подошли поближе. Фигурка у плетня не двигалась. При слабом свете звезд они увидели настоящего кролика, не менее живого, чем они сами, но очень истощенного. Не видя ничего перед собой, кролик тем не менее таращил глаза. Он упорно лизал свое разорванное ухо и молил Тысячу прийти и избавить его от страданий.

Кролики узнали в; нем капитана сэндльфордской Ауслы Остролиста.

В старой колонии Остролист занимал заметное место. Он с большим мужеством выполнял самые трудные поручения, и Треарах всецело полагался на него.

В тот памятный вечер он по собственной инициативе явился арестовать Лохмача. Он всегда отлично выполнял свои обязанности и требовал того же от других. Остролист ни за что не покинул бы старую колонию.

Как мог он внезапно оказаться у подножия Уотершипского холма в таком плачевном состоянии? Это было просто невероятно!

Узнав в этом жалком создании капитана Остролиста, Орех и Одуванчик удивились не меньше, чем если бы им пришлось встретить ласточку в кроличьей норе или ручей, бегущий вспять.

Орех с трудом овладел собой. Как бы там ни было, им предстояло идти домой по полю в опасное ночное время. При этом от рыдающего Остролиста шел острый запах крови. Может быть, по его следам давно уже крадется горностай? Времени терять было нельзя.