Алан Милн - Винни Пух и Все-Все-Все и многое другое

Но чем больше Тигра совал то свой нос, то лапу, то в одну, то в другую банку, тем больше он находил вещей, которые Тигры не любят. И когда он перерыл весь буфет и нашел все, что там было, и оказалось, что он ничего этого есть не может, он спросил Кенгу:

— Что же теперь будет?

Но Кенга, и Кристофер Робин, и Пятачок — все стояли вокруг Крошки Ру, уговаривая его принять рыбий жир. И Ру говорил: «Может, не надо?» — а Кенга говорила: «Ну-ну, милый Ру, вспомни, что ты мне обещал».

— Что это там такое? — шепнул Тигра Пятачку.

— Это ему лекарство дают, — сказал Пятачок. — Витамины! Он их ненавидит!

Тигра подошел поближе и наклонился над спинкой кресла Ру. И вдруг он высунул язык, послышалось громкое «буль-буль», и, подскочив от удивления, Кенга вскрикнула: «Ох!» — и ухватила ложку как раз в ту секунду, когда она уже исчезала в пасти Тигры. Ложку она спасла, но рыбий жир исчез.

— Господи, Тигра, милый! — сказала Кенга.

— Он мое лекарство принял, он мое лекарство принял, он принял мое лекарство! — в восторге запищал Ру, решивший, что это отличная шутка.

Тут Тигра посмотрел на потолок, закрыл глаза, и язык его пошел ходить кругами вокруг мордочки, на тот случай, если что-нибудь осталось снаружи. Затем его озарила умиротворенная улыбка, и он сказал:

— Так вот что Тигры действительно любят!

Теперь нас не удивит, что он поселился в доме у Кенги и всегда получал рыбий жир на завтрак, обед и ужин. Иногда (когда Кенга считала, что ему нужно подкрепиться) он вместо лекарства принимал ложку-другую кашки, которой завтракал Ру.

— Но я лично считаю, — говаривал в таких случаях Пятачок Пуху, — я лично считаю, что он и так достаточно крепкий!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ, в которой огрызуются поиски, а Пятачок опять чуть-чуть не попался Слонопотаму

Однажды Пух сидел дома и пересчитывал свои горшки с мёдом, как вдруг раздался стук в дверь.

— Четырнадцать, — сказал Пух. — Войдите, Четырнадцать. Или их было пятнадцать? Обидно! Теперь я сбился.

— Привет, Пух! — сказал Кролик.

— Привет, Кролик. Их четырнадцать, правда?

— Кого их?

— Моих горшков с мёдом. Которые я считал.

— Четырнадцать, точно.

— Ты уверен?

— Нет, — сказал Кролик. — А это важно?

— Я просто хотел знать, — сказал Пух скромно. — Чтобы я потом мог сказать сам себе: «А у меня ещё четырнадцать горшочков мёду осталось!» Или, может быть, пятнадцать. Это как-то утешает.

— Ну, тогда пусть будет шестнадцать, — решил Кролик. — Я вот о чём хотел сказать: ты сегодня видел где-нибудь Козявку?

— По-моему, нет, — сказал Пух.

А потом, немного подумав, он сказал:

— А кто это такой — Козявка?

— Ну, там, один из моих Родственников и Знакомых, — небрежно ответил Кролик.

Пуху это, по правде говоря, не очень помогло. Ведь у Кролика было так много Родственников и Знакомых — и таких разных сортов и размеров, — что Пух не представлял себе даже, где искать Козявку — на вершине дуба или среди лепестков лютика…

— Я сегодня никого не видал, — сказал Пух — никого такого, кому можно сказать: «Привет, Козявка!» А он тебе нужен зачем-нибудь?

— Мне никто не нужен, — сказал Кролик. — Это я всем нужен. Но всегда полезно сказать, где он есть, твой Родственник и Знакомый, нужен он тебе или не нужен.

— А-а, понятно, — сказал Пух. — Он потерялся?

— Ну, — сказал Кролик, — уже очень давно его никто не видал, значит, по-моему, наверно, да. Так или иначе, — продолжал он важно, — я пообещал Кристоферу Робину Организовать Поиски, так что пошли.

Пух тепло попрощался со своими четырнадцатью горшочками, надеясь, что их всё-таки пятнадцать, и оба — он и Кролик — вышли в Лес.

— Так вот, — начал Кролик, — идут Поиски, и я их Организовал.

— Что ты с ними сделал? — спросил Пух.

— Организовал. Это значит, — ну, это то, что нужно сделать, когда идут Поиски, чтобы не искать всем сразу в одном месте. Поэтому я хочу, чтобы ты, Пух, искал сначала возле Шести Сосен, а гротом прошёл к Дому Совы и там разыскал меня. Ясно?

— Нет, — сказал Пух. — А что?

— Тогда увидимся возле дома Совы примерно через час.

— А Пятачок — он тоже огрызован?

— Как и все мы, — сказал Кролик и умчался.

Едва Кролик скрылся из виду, как Пух вспомнил, что так и забыл спросить, кто такой Козявка — то ли он Родственник и Знакомый того сорта, который садится тебе на нос, то ли он из тех, на которых ты нечаянно наступаешь. А так как было уже Слишком Поздно, он решил прежде всего разыскать Пятачка и сначала узнать у него, что именно (вернее — кого именно) они ищут, а уж потом начать Поиски.

«А Пятачка нечего искать у Шести Сосен, — сказал Пух про себя, — потому что ведь его огрызовали в совсем другое, Специальное Место. Значит, надо сперва поискать это Специальное Место. Интересно, где оно может быть?»

И Пух записал в своей голове примерно вот что:

КАК ВСЁ ИСКАТЬ ПО ПОРЯДКУ

1. Специальное место (Найти Пятачка)

2. Пятачок (Узнать, кто такой Козявка)

3. Козявка (Найти Козявку)

4. Кролик (Сказать ему, что я нашёл Козявку)

5. Опять Козявка (Сказать ему, что я нашёл Кролика)

«Получается вроде довольно беспокойный день», — подумал Пух, потихоньку ковыляя по Лесу.

И в следующее мгновение День стал и в самом деле весьма беспокойным, потому что Пух так старательно НЕ смотрел себе под ноги, что обеими лапками наступил на ту часть Леса, которую по ошибке забыли в другом месте, так что он успел только подумать: «Я лечу. Как Сова. Интересно, как бы остано…»

И тут он остановился.

ПЛЮХ!

— Ой, — пискнул кто-то.

«Странно, — подумал Пух, — я сказал ОЙ, а сам не ойкал!»

— Спасите, — сказал тоненький, пискливый голосок.

«Это опять я, — подумал Пух. — Со мной случился Несчастный Случай, и я упал в колодец, и голос у меня стал пискливый, и разговаривает сам собой, потому что я что-то себе повредил. Плохо дело!»

— Спасите-помогите! — снова пискнул Голосок.

— Ну вот, пожалуйста! Я не собирался этого говорить, а вот говорю! Значит, это Очень Несчастный Случай!

Тут Пух решил проверить, сможет ли он сказать то, что собирается, и громко произнёс:

— Очень Несчастный Случай с Медвежонком Пухом.

— Пух! — пискнул Голосок.

— Это Пятачок! — крикнул Пух радостно. — Где ты, Пятачок?

— Внизу! Меня придавило, — сказал Пятачок придавленным голосом.

— Придавило? Чем?

— Тобой, — пискнул Пятачок. — Ты встань!

— Ох! — сказал Пух и поднялся как можно быстрее. — Я упал на тебя, Пятачок?

— Ты на меня свалился, — сказал Пятачок, ощупывая себя с головы до ног.

— Я не нарочно, — сказал Пух сокрушённо.

— Я тоже не нарочно, — печально сказал Пятачок. — Но теперь всё в порядке, Пух, и я очень-очень рад, что это ты.

— Что же случилось? — спросил Пух. — Где мы?

— Я думаю, мы в какой-то яме. Я шёл себе и искал кого-то, и вдруг я куда-то пропал, а когда я поднялся поглядеть, где же я, тут на меня что-то свалилось. Это был ты.

— Так и было, — сказал Пух.

— Да, — сказал Пятачок. — Пух, — продолжал он встревожено и подвинулся к Пуху поближе, — Пух, ты думаешь — мы в Ловушке?

Пух об этом вообще не думал, но тут он кивнул. Потому что он внезапно вспомнил, как они с Пятачком устроили Хитрую Пухову Ловушку Для Слонопотамов, и он сразу догадался, что сейчас случилось. Они с Пятачком угодили в Слонопотамскую Ловушку. Для Пухов! Никаких сомнений!

— А что же будет, когда Слонопотам придёт? — спросил Пятачок, весь дрожа, когда узнал эти новости.

— Может, он тебя не заметит, Пятачок, — ободрительно сказал Пух, — потому что ты ведь — Очень Маленькое Существо.

— Но тебя-то он заметит, Пух…

— Он заметит меня, а я замечу его, — сказал Пух, вслух обдумывая положение. — Мы будем долго-долго замечать друг друга, а потом он скажет «ХО-ХО!».

Пятачок слегка вздрогнул, представив себе это «ХО-ХО!», и ушки его затрепетали.

— А… а ты что скажешь? — спросил он.

Пух попытался себе представить, что он скажет, но чем больше он пытался, тем больше чувствовал, что на такое «ХО-ХО!», сказанное Слонопотамом, да ещё таким голосом, каким ЭТОТ Слонопотам собирался сказать «ХО-ХО!», просто нет подходящего ответа…

— Я, наверно, ничего не скажу, — сказал Пух наконец. — Я буду просто мурлыкать про себя Шумелку, как будто я задумался.

— А он тогда, наверно, опять скажет «ХО-ХО!»? — предположил Пятачок.

— Скажет, — согласился Пух.

Ушки Пятачка затрепыхались с такой силой, что ему пришлось прижать их к стене Ловушки, чтобы остановить.

— Он опять скажет «ХО-ХО!», — продолжал Пух, — а я буду шумелкать и шумелкать… И это его расстроит… Потому что если вы скажете кому-то «ХО-ХО!» целых два раза, да ещё таким злорадным голосом, а этот кто-то только шумелкает, то тогда вы вдруг поймёте, — как раз когда собираетесь сказать «ХО-ХО» в третий раз, что… что… — ну да, вы поймёте…