Юрий Дьяконов - Восемь волшебных желудей
Едва отошли от разграбленного, покинутого города скворцов, Желугавчик, который уныло плёлся позади всех, вдруг насторожился, поднял ушки топориком и кинулся в кусты. Чуть погодя оттуда донёсся его крик:
— Желудино! Помоги мне!
Братья побежали на голос. Желугавчик суетился над лежащей на спине Стрекозой с большими прозрачными крыльями. Пытался поставить её на ноги. Стрекоза тихо стонала:
— Ох… задыхаюсь… умираю… Больно!..
— Желудино, я не умею. Помоги. Я могу её поранить зубами. Это же та Стрекоза. Помнишь? Она хорошая.
Братья склонились над ней. Громадные бирюзовые глаза Стрекозы выражали боль и страдание. В её брюшко глубоко врезалась суровая нитка, другой конец которой был привязан к ветке куста.
Желудино ловкими пальцами развязал узел. Стрекоза вздохнула с облегчением и сказала хриплым шёпотом:
— Спасибо… И прошу вас: не верьте человеку! Он ласковым голосом звал меня: «Зинчик! Зинчик! Сядь на мизинчик!..» А когда я поверила и села, он вот что со мной сделал… Если бы не вы… Ни когда не верьте людям!
— Ер-рун-да! — сердито сказал Желудино. — Я тоже человечек. И человеки бывают хорошие!.. Кто тебя привязал?
— Бездумкин…
— Так бы и говорила!.. Нечего на всех сваливать! Бездумкин — плохой. А человеки — хорошие! Вот.
Они пожелали Стрекозе быстрее поправляться и пошли смотреть канаву, где раньше жили кваки.
Лучше бы они туда не ходили… Из взбаламученной воды, как многочисленные острова, виднелись брошенные булыжники. На поверхности плавали палки, стрелы с наконечниками из гвоздей, пронзившие что-то грязно-зелёное, неживое, неподвижное… На берегу валялись раздавленные жуки-водолюбы, крохотные лягушатки с оторванными лапками…
— Стойте, малыши, а то вы спать не будете, — сказал Желудино и братьев к канаве не подпустил…
Все, кого Желудино с братьями встречали в роще, жаловались на Бездумкина… Одна только гусеница Каналья, которая за это время успела уже состариться, похвалила его. Свесилась с ветки и, не переставая жевать, прошепелявила:
— Глуп-пош-шти!.. Молодеч, Беж-ждумкин… Птич раж-жогнал… Теперь нам, гуш-шеничам, крашшота-а!..
— Цыц, Каналья! Или я проткну тебя шпагой! — крикнул Желудино.
Каналья испугалась и проворно спряталась за недоеденный лист…
КАК БЕЗДУМКИН САМ СЕБЯ НАКАЗАЛ
Утром Женя глянула с балкона и увидела Бездумкина. Он не спеша, вразвалочку, шёл к роще. Карманы штанов были оттопырены. Женя знала: в правом кармане у него всегда рогатка и перочинный нож, а левый оттянули книзу «пули». Так Генка называет тяжёлые стальные кружочки, которые он собирает около завода. Такой «пулей», если попадёшь в кого, так и убить можно.
За Бездумкиным, как собачонка, ленивой трусцой бежал здоровенный рыжий кот по имени Пожар.
«Надо посмотреть, что они там в роще делают», — подумала Женя и хотела было идти за ними, но вспомнила, что мама поручила ей купить хлеба и помидоров с огурцами…
Возвращаясь из магазина с покупками, Женя увидела странную картину. От рощи к посёлку громадными скачками мчался кот Пожар и орал не переставая. Добежав до дерева, он рыжей молнией взметнулся по стволу. Потом почему-то кубарем слетел оттуда прямо в контейнер для мусора. Заметался в нём, замахал лапами так, будто дрался сразу с десятью врагами… Крышка контейнера дрогнула и захлопнулась. Странно, но кот будто обрадовался тому, что тяжёлая железная крышка отделила его от внешнего мира, и затих…
— Прямо цирк какой-то! — удивлённо воскликнула Женя. И тут увидела второго беглеца.
Бездумкин бежал из рощи, как сумасшедший, странно изгибаясь, делая нелепые, прямо-таки невероятные движения. Уже когда Генка подбежал ближе, Женя поняла, что он на бегу всё время чесался.
Чесал руки, ноги, шею, спину без остановки и так яростно, будто хотел содрать с них кожу. Руки у него расцарапаны. А на лбу вздулась здоровенная шишка.
— Бездумкин! Кто тебя? — крикнула Женя.
Но он ничего не ответил. Пробежал мимо своего дома и помчался под гору, к речке…
Потом ребята рассказывали, что Бездумкин, сорвав с себя рубашку, прямо в штанах и тапочках кинулся в воду.
Мальчишки допытывались, что с ним случилось. Но Бездумкин сначала всё хныкал и беспрерывно чесался, а потом понёс такую околесицу про каких-то гномов, про суд лягушек и сумасшедших птиц, что мальчишки только пожимали плечами, переглядывались и решили: «Наверно, у него в голове шарик за ролик заскочил…»
***В то утро сначала всё было, как обычно. Бездумкин вошёл в рощу. Срезал молоденькую, в палец толщиной, орешину. Получилась крепкая сабля. Генка стал бегать по лужку и рубить направо-налево головки крупных высоких ромашек. Скоро это ему надоело, и он стал оглядываться по сторонам. Чтобы ещё такое поделать?.. Увидел муравейник. Всадил в середину его палку и давай крутить.
— Что-о? Забегали?!.. Ха-ха-ха! Вот дурачки! Куда же вы бежите? Никуда вы от меня не убежите! — и стал давить ногами выбегающих из разрушенного города жителей…
Кот Пожар в охоте на муравьев не участвовал. Наоборот, отошёл подальше. Он знал уже по опыту, что рассерженные муравьи очень больно кусаются. Зато, когда увидел в руках у Бездумкина рогатку, сразу насторожился и стал облизываться: сейчас будет добыча!..
Бездумкин заметил невдалеке стайку воробьев и сразу забыл о муравейнике. Зарядил рогатку тяжёлой «пулей», стал подкрадываться… И тут началось такое, про что, если рассказать кому, так не поверят…
***Желудята были недалеко от Ромашкового лужка, когда по роще волнами прокатился многоголосый крик.
— Спасайтесь! — кричали муравьи, жуки, кузнечики.
— Спасайтесь! — кричали сверчки и стрекозы.
— Спасайтесь! — кричали цветы, пригибая к земле головки, чтоб быть незаметными в траве. — Бездумкин!.. Бездумкин!.. Бездумкин идёт!..
Ничего не кричали только молоденькие дубки, ясени, клёны, потому что бежать и прятаться они не могли, а ныть попусту им не позволяла гордость. Но втайне они завидовали гледичиям и акациям, которые имели такие острые, крепкие, замечательные колючки.
— Я всё равно его догоню! — пискнул Желустрёнок.
— И-и-и-го-го! Я его забрыкаю! — проржал Желурёнок.
— Я его облаю… Укушу!.. В нос!.. — горячился Желугавчик.
— Мы ему так покажем, что будет знать! — подтвердил Желудино и послал Желугавчика дать сигнал Карре.
Карра появилась быстро и не одна. С ней вместе прилетели Щеглик, скворчонок Чолик и Кукушка, которая живёт в часах. Она только что прокричала девять и до десяти часов была совершенно свободна.
Вслед за ними прилетел воробей Чик со стайкой самых быстрых и увёртливых своих товарищей. Тот самый Чик, который первым сообщил Жене радостную весть, что все желудята живы.
Желудино отдал последние распоряжения. Теперь главное состояло в том, чтобы заманить Бездумкина поближе к ловушке.
Это и поручили Чику. Стайка воробьев беззаботно пролетела над головами Бездумкина и кота Пожара. Дразня их, села рядом на акацию, перепорхнула на липу… с неё — на дубок, и, наконец, — на старую корявую грушу…
Ничего не видя вокруг, Бездумкин крался за воробьями. Вот он у высокого куста барбариса, как раз против старой груши.
Тут и ожидал его Желудино, сидевший на ветке за листьями. Едва Бездумкин поднял рогатку и прицелился, Желудино изо всех сил дунул в страшный пищик…
***Кто-то свистнул над самым ухом Бездумкина. Рука дрогнула. «Пуля» стремительно вырвалась из рогатки, попала не в воробья, а в крепкий сучок, отскочила от него и так шмякнула Бездумкина в лоб, что в голове зазвенело, загудело, перед глазами замелькали разноцветные круги, и он потерял представление, где верх, где низ, где правда и где бред…
Рогатка вдруг сама выдернулась из рук и птицей взмыла в небо!.. Тотчас сорвалась с головы и исчезла вслед за ней и пляжная кепочка с прозрачным козырьком…
— Назад! — прозвучал над ухом строгий приказ.
Бездумкин шарахнулся за куст и вдруг провалился куда-то.
— Ой, мама! — вскрикнул он и зажмурил глаза… А когда открыл, подумал, что ему снится кошмарный сон. Хотел подёргать себя за нос — и не смог: руки что-то держало… «Связали!» — подумал он, холодея…
Из ямы торчала одна его голова. И всё, что происходило на земле, было видно ему так отчётливо, как никогда в жизни…
Перед самым носом, на краю ямы, яростно бросался на него пёс, величиной со спичечную коробку!..
Чуть подальше крохотный, шоколадного цвета конь с развевающейся светлой гривой становился на дыбы и, казалось, вот-вот прыгнет ему на голову…
Вокруг ямы носился страус величиной с цыплёнка и всё норовил его куда-нибудь клюнуть. Над головой, совсем не боясь, чуть не задевая его крыльями, летали туда-сюда птицы и кричали угрожающе…
