Виталий Губарев - Повести-сказки
Пираты склонились к своему капитану и о чём-то пошушукались. У Рваного Уха был такой громкий и свистящий шёпот, что, когда он заговорил, мне сразу стало ясно, что их всех беспокоит.
— Капитан,- шипел человек с расплющенным ухом.- Нет ли здесь подвоха? Может быть, этих детей нарочно выпустили на нас и, пока мы точим с ними лясы, нас окружит и схватит стража?
— Молчи, Рваное Ухо!- пробасил Рыжий Пёс, небрежно отталкивая его.- Ты всегда был трусом. Посмотри, девочка, кажется, сама трясётся от страха. Сейчас мы все выясним.
Держа в руках шляпу, капитан сделал шаг вперёд и продолжал, обращаясь к нам:
— Не скажут ли молодая леди и юный джентльмен, где находятся их достопочтенные родители? Клянусь брюхом акулы, нам не терпится засвидетельствовать им своё почтение.
— Это невозможно, капитан,- сказал я.
— Почему, сэр? Разве нельзя послать за родителями вашего слугу? — и Рыжий Пёс ткнул пальцем в чернолицего Юрку.
— Я не слуга! — вздрогнул Юрка.
— Молчи, бой!- рявкнул Рыжий Пёс.- Клянусь брюхом акулы, ваш чернокожий дьяволёнок не умеет разговаривать с господами!
— Что?- вдруг громко вскрикнула Мила, которая до сих пор робко жалась к скале. — Он не дьяволёнок, а наш хороший товарищ! И вы не имеете права так называть его!
Она говорила все это очень быстро, наступая на Рыжего Пса и размахивая руками перед самым его носом. Я никогда не видел Милу такой сердитой. Капитан отмахнулся от неё, как отмахиваются от назойливой мухи, пожал плечами и расхохотался.
— Не вижу ничего смешного!- кричала рассерженная Мила.
Рыжий Пёс с любопытством рассматривал её. Он даже отступил на один шаг.
— Прошу прощения, миледи. Я обошёл на своей лоханке полсвета, пока она не разбилась на этих проклятых рифах, но я никогда не видел, чтобы белые дружили с чёрными.
Я потянул Милу за рукав и сказал пирату:
— Видите ли, Рыжий Пёс, есть другие полсвета, где дружат все люди.
— Ноне хотел бы я туда попасть!
— А вас туда и не просят! — громко выпалила Мила.
Стоявший в отдалении и не перестававший что-то жевать Кошачий Зуб невнятно пробормотал:
— Не могу сказать, что хозяева гостеприимно встречают своих гостей.
— А пусть гости не обижают хозяев! — не унималась Мила.
— Ха! — словно выстрелил Одноглазый. — Разве чёрные могут быть хозяевами?
Он стоял перед нами, расставив ноги в ботфортах и уперев руки в бока.
— Такими же, как белые!- резко проговорил Юрка, заражаясь горячностью Милы.
— Ха!
Человек с серьгой в ухе неторопливо подошёл к капитану, припадая на одну ногу.
— Капитан, не вздёрнуть ли нам негритёнка на этой пальме?
— Не торопись, Кривая Нога, всему свой черёд,- поморщился Рыжий Пёс и, заметив, что я их слушаю, сладко улыбнулся мне:- Скажите же, сэр, как нам повидать ваших родителей?
— Наших родителей нет на этом острове,- ответил я простодушно.- Мы здесь одни.
Это было непростительной глупостью. Пираты переглянулись, а Кошачий Зуб зажевал что-то ещё быстрее.
— Вы жуёте табак?- наконец сообразил я, с интересом наблюдая, как перекатываются под его загорелой кожей желваки и смешно топорщатся усы.
— Так точно, сэр…- заулыбался Кошачий Зуб.
— Так я и думал! — сказал я Миле и Юрке. — Настоящие морские волки всегда жуют табак и курят трубки.
Мягко ступая на носках, как будто крадучись, ко мне подошёл Кошачий Зуб. Я уже заметил, что все его движения были лёгкими и даже грациозными.
Он очень походил на артиста балета. Церемонно кланяясь мне. Кошачий Зуб проговорил мурлыкающим, грудным голосом:
— Хотите попробовать, сэр? Чудесный табачок, сэр! Всегда такое ощущение, точно у тебя во рту ночевали лошади.
Пираты захохотали дружно и громко.
— Нет… не надо… — сказал я. — Спасибо…
Кривая Нога протянул мне дымящуюся трубку.
— Может быть, вам дать мою трубочку, сэр? Две-три затяжки, и у вас будет такое блаженное состояние, словно вы наглотались гвоздей пополам с паукам и пиявками.
— Нет… спасибо…
— Ха!- проговорил Одноглазый.- Молодой джентльмен не жуёт и не курит табак. Зато он любит, наверное, этот напиток, сладкий, как змеиный яд!- Одноглазый протянул мне большую фляжку.
— Вино? — догадался я.
— Нет, сэр! Ром! Отхлебните, сэр. Нам удалось спасти целый бочонок. Чем больше пьёшь, тем короче путь на кладбище.
Я отстранил рукой фляжку, которую Одноглазый держал у моих губ, и покачал головой:
— Я не тороплюсь на кладбище.
Пираты снова расхохотались.
Рыжий Пёс издал вдруг какой-то странный шипящий звук. В ту же секунду пираты бросились на нас и скрутили нам руки. Я слышал, как громко стонала Мила и как кряхтел и сопел, отбиваясь от пиратов. Юрка.
— Пустите! — что было сил закричал я. — Вы не имеете права!
— Ха! — усмехнулся Одноглазый, связывая мне руки.
Он приблизил свой единственный глаз к моему лицу, и я увидел в чёрном зрачке столько ярости и жестокости, что почувствовал, как весь холодею от ужаса.
ГЛАВА ПЯТАЯ,
в которой все оборачивается самым
неожиданным образом
— Юную леди и юного джентльмена привязать к пальмам! А негритёнка — ко мне! — приказал Рыжий Пёс.
Меня и Милу крепко прикрутили к деревьям. Рыжий Пёс тем временем важно опустился в кресло, и к его ногам швырнули бедного Юрку. Рыжий Пёс торжественно пробасил:
— За белых птенцов, пираты, мы потребуем хороший выкуп — мешок денег! А ты, негритёнок, будешь служить мне. Слушайте все! Я назначаю себя губернатором этого острова. Ура губернатору!
— Ура-а!… — заорали пираты.
И где-то в скалах откликнулось раскатистое эхо. В темноте в недалёком лесу шумно вспорхнула стая испуганных птиц.
— Мы вас не признаем губернатором! — крикнула Мила.
— Воркуйте, воркуйте, птенчики! Клянусь брюхом акулы, это только услаждает мой слух! — посмеивался Рыжий Пёс.
Пираты по-хозяйски расположились на нашей площадке и съели зажаренную на костре рыбу, запивая её ромом. По мере того как эти страшные люди отхлёбывали из своих фляжек, они делались все развязней и болтливей и, наконец, запели песню:
Чтобы сладко есть и пить,Без труда на свете жить,Нужно денежки добыть,Ой-ха-ха!…
А чтоб денежки добыть,Нужно лишь пиратом быть,Обмануть, украсть, убить,Ой-ха-ха!…
От свирепых голосов и дикого смеха мороз продирал по коже. В конце концов они перепились и захрапели.
— Ах, если бы у меня были свободными руки! — зашептал я своим товарищам. — Юрка, ты не можешь каким-нибудь образом развязать нас с Милой?
— Не могу, — простонал он из темноты.
Луна закатилась, костёр погас, и вокруг нас чёрной плотной стеной стоял мрак. Все потонуло в этой непроницаемой и жуткой темноте.
— Юрка, — умолял я, — попробуй как-нибудь доползти до нас. Я слышал, как он вздохнул.
— Рыжий Пёс привязал меня к своей ноге…
Мила тихонько всхлипывала:
— Противный, Борька… Зачем ты нас затащил на этот гадкий остров?
Что я мог ответить? Я молчал, глотая слезы обиды и бессильной злобы. Под конец я задремал, уронив голову на грудь.
Проснулся я от зычного крика Рыжего Пса. Было светло. Солнце сверкало в синих волнах океана, снова свистели и щёлкали в лесных зарослях птицы.
Пираты суетились на площадке. Рыжий Пёс сидел в кресле, величественно поглядывая на стоявшего перед ним на коленях Юрку. Я заметил, что руки у Юрки были уже развязаны.
— Может быть, ты тоже не признаешь меня губернатором? — спросил Рыжий Пёс, расчёсывая свои огненные бакенбарды серебряной гребёнкой.
— Я вас презираю! — страстно и громко воскликнул Юрка.
Рыжий Пёс вскочил, и его красный нос побагровел ещё больше.
— Чисти мои сапоги, бой!
— Ха! — прищёлкнул языком Одноглазый.
Все пираты столпились вокруг Юрки.
— Чистить ваши сапоги? — качнул Юрка курчавой головой. — Да ни за что!
Я просто обомлел от его храбрости и только ахнул, когда увидел, как он преспокойно плюнул на сапог капитана.
Рыжий Пёс отшвырнул Юрку ногой и заревел, словно бык:
— Вздёрнуть чернокожего на эту рею! — И он указал пальцем на дерево.
Пираты подхватили Юрку на руки, набросили на его шею петлю и, похохатывая, потащили к пальме.
— Боря!.- истерически закричала Мила.
— Рыжий Пёс, не смей!- Я задыхался от волнения.- Слышите, не смейте! Ох, если бы у меня были свободными руки!
Пираты расхохотались. Вообще, как я заметил, они хохотали по всякому поводу и даже без повода.
Ко мне подошёл одноглазый и больно потянул за ухо.
