Андрей Белянин - Возвращение Рыжего и Полосатого
Незнакомец отрицательно замотал головой.
– Барсук? – уточнил Рыжий.
– Сурок? – продолжил Полосатый. – Опять нет… Наверно, бурундук?
– Опоссум? Мангуст? Кенгуру? – попытался показать свою образованность Коржик-младший. – Ну не бегемот же, в самом деле…
Незнакомец продолжал мотать головой.
– Вспомнил! – Полосатый подпрыгнул и хлопнул себя ладошкой по лбу. – Вспомнил, ты – суслик!
– Суслика, суслика! – радостно закивал незнакомец.
– Я – Рыжий, а он – Полосатый, – представил Рыжий себя и друга. – А тебя как зовут?
– Суслик-сан, – гордо ответил суслик. – Я – дезертира! Я не хотеть война. Я кошка очень люблю, он пушистый…
– Забавный у него акцент… – кивнул Полосатый. – Совсем как у короля Добермана, хотя и чуть-чуть не такой.
– Мы будем звать его «Дезертир», – решил Рыжий и, обращаясь к новому знакомому, добавил: – Ну что же, пойдем, Суслик-сан!
Глава четвертая
Пан Коржик и адмирал не дошли до столицы. Спустя два часа после прощания со своими детьми они натолкнулись на крысиный пикет. Схватка была яростной и короткой. Опытные в боях коты зарубили с десяток крыс и с большими предосторожностями двинулись дальше. Однако, по-видимому, кто-то из врагов успел сбежать и предупредить своих. Коржику и Румпелю была устроена засада.
Рыжий, Полосатый и Дезертир сидели в лесу у маленького костерка и мирно беседовали. Суслик рассказывал, как его с товарищами силой мобилизовали в крысиную армию, в которой, кстати сказать, находились и подневольные полевые мыши, и лесные хорьки, и даже безобидные морские свинки. Все друзья суслика погибли в сражениях, а он сам решил бежать. И если бы не помощь котят, его бы вновь поймали и наверняка повесили.
– Так ты бежал не в первый раз? – удивился Рыжий.
– Третья раза! – гордо ответил Дезертир.
– Ловили? – уточнил Полосатый.
– Ос! Много били… – вздохнул суслик.
– Вот бармалеи! – вскочил Рыжий. – Да что они себе позволяют, в конце концов! Грабят наши замки, воюют с нашими папами, да еще бьют наших сусликов!
– Что-то ты увлекся… – заметил Полосатый. – Каких наших? Он же не местный…
– Все равно! Хватит сидеть и прохлаждаться. Нам пора на войну. Эй, Суслик-сан! А ну, где там их противные крысиные морды? Вот сейчас мы им устроим! Веди, проводник, вперед!
– Нет! – протестующе замотал головой Дезертир. – Я туда не ходить. Меня опять ловить всей батальеной.
– Ты же с нами, не бойся! – поддержал горячего друга Полосатый.
– Моя не трус! Моя все понимает. Я скажу, куда ходить. Завтра…
Полосатый задумчиво поглядел на скрывающееся за горизонтом солнце и вынужденно признал, что суслик прав.
– Пойдем завтра. Сейчас дело к ночи, того и гляди – нарвешься на засаду. Всем спать!
Рыжий побрыкался немного и согласился. Для виду. На самом деле у него уже зрел план. Дождавшись, пока Полосатый с Дезертиром уснут, он осторожно надел сапоги и тихонько отправился в лес. Тьма вокруг была непроглядная. Сердце Рыжего прыгало, как мокрая лягушка, но он упорно шел вперед, выставив перед собой шпагу.
«Где-то здесь должны быть крысы. Я их найду. Надо только подкрасться незаметно и взять „языка“. Папа говорил, что на войне всегда берут „языков“. А потом я спрошу у пленного, где моя мама… А если он не захочет отвечать… тогда… Я откушу ему нос!»
С этими благими мыслями котенок ушел довольно далеко от стоянки и вдруг почувствовал, как его ногу что-то зажало. Недоумевающий Рыжий дернул раз, два, и… откуда-то с дерева мягко упала рыболовная сеть. Бугорки и кочки встали на ноги и взглянули на него красными глазами. «Крысы!» – едва не закричал Рыжий. Он попытался бежать, но тут же упал опутанный сетью. Чьи-то ловкие лапки отобрали у него шпагу, связали и поставили на ноги. Скрипучий голос произнес:
– Лазутчик схвачен, господин лейтенант!
Глава пятая
Можете себе представить, какими словами ругался Полосатый, обнаружив наутро исчезновение друга. Отборные морские проклятия на трех языках густо висели в воздухе. В горячке Полосатый наорал на ни в чем не повинного Дезертира и даже вырвал сам у себя клочок шерсти из хвоста. Рыжему, наверно, очень икалось, так его вспоминали. Придя в себя, Полосатый пошевелил мозгами и быстренько сообразил, куда мог деться его неугомонный друг: «Опять подвиги совершает! Ух, попадется он мне…» И котенок и суслик двинулись по следам Рыжего. Однако не прошло и получаса, как Дезертир испуганно заверещал и встал столбом, отказываясь идти дальше.
– По-моему, крыс не видно, – невозмутимо заметил Полосатый.
– Крыса нет. Твоя сюда посмотри! – с суеверным ужасом показал лапкой бедный суслик.
Шагах в пяти от тропы, на мокрой от росы траве, темнел отпечаток лап исполинской собаки…
Рыжий гостил в плену. Крысы-разведчики доставили его в лагерь и привязали к пушке. От пережитых волнений котенок уснул и проснулся поздно утром, часов в одиннадцать. По лагерю взад-вперед сновали крысы. Их было много, очень много… Наверно, поэтому Рыжего даже не охраняли – куда тут побежишь… Впрочем, вскоре подошли четверо охранников и, отвязав лазутчика, повели его на допрос. В середине лагеря у шатра на полковом барабане сидела высокая толстая крыса в треуголке. Оглядев пленного, крысиный генерал визгливо заорал:
– Кто такой? Почему не в тюрьме? Где кандалы? Что делал в расположении части?
Рыжий сдвинул брови и совершенно ни к месту ответил:
– Щас как дам по уху!
Генерал был почти одного роста с пленным или даже чуть повыше и здорово развеселился:
– Ого! Какой шутник! Да ты, кажется, веселый малый – будешь у нас шутом! Напомни, чтобы я заказал тебе в столице колпак с бубенчиками!
– Трус и негодяй! – высокомерно протянул Рыжий. – Ты оскорбляешь пленного, пользуясь тем, что у меня лапы связаны.
– Ах ты, малявка! Да что бы ты сделал, если бы тебе развязали лапы?! Стоит мне моргнуть – и тебя разорвут на лоскутки! Эй, кто там есть – развяжите щенка!
– Пардон, это котенок, – вежливо напомнил худой адъютант.
– Наплевать! – визгливо отрезал генерал. – Ну ты, подойди сюда, я сам хочу посмотреть, какие у тебя потроха!
Рыжий растер лапы и ненавидяще глянул на крысу. А генерал веселился вовсю:
– Ну, что же ты стоишь? Ну ударь меня, попробуй! Вот как, боишься?! Запомните, солдаты, все кошки – трусы!
Солдаты радостно засмеялись, и в тот же миг Рыжий резко взмахнул лапой… Генерал отлетел на три метра в сторону и сбил знаменосца. Смех оборвался.
– Палача! Казнить мерзавца! – завизжал крысиный генерал. Поперек его морды алели четыре свежие царапины – след когтей Рыжего.
Несмотря на охватившую их ярость, крысы все же не рискнули броситься на юного героя кучей, а послали за палачом. «Неужели они надеются, что я дам себя повесить?» – удивленно подумал Рыжий.
Как это ни смешно, но, похоже, крысы именно так и думали. Они почему-то полагали, что осужденный на смерть сам полезет в петлю и оттолкнет скамейку. Появился палач. Небрежно оглядев Рыжего, он поправил черный колпак на голове и деловито произнес:
– Ну-с, молодой человек, не задерживайте общество. Генерал приказал вас казнить. Так что улыбайтесь шире, дышите ровнее и…
– Пошел вон, дурак! Меня один раз уже пытались повесить – шиш с маслом!
Удивленный палач повернулся к генералу:
– Он не хочет!
– Не хочет? – возмутилось крысиное войско.
А генерал даже начал заикаться от обиды:
– Я п-приказал тебя казнить! П-почему ты н-не хочешь вешаться? Это н-нечестно. Это же разв-вал дисциплины!
«Господи, куда я попал? Да они все тут просто сумасшедшие…» – подумал Рыжий, а вслух тихо спросил:
– Вы что, больные, что ли?
Крысы обиделись. Они окружили котенка и стали мягко подталкивать его к ближайшему дереву. Рыжий от души шваркнул одного, другого, а когда под руку попался палач, то досталось и палачу. Выплюнув два зуба, крыс-палач обиженно прошепелявил:
– Бешобрашие! Палащ – лишо неприкошновенное!
Рыжего сдавили со всех сторон, крысы наконец решили помочь осужденному, раз сам не торопится.
– Эй, вы чего? Пустите меня! Я не хочу! – отчаянно заверещал Рыжий.
Но его уже поставили на барабан и стали надевать петлю. Жестокая машина войны закрутилась, казнь ребенка была вполне в порядке вещей. Крысиный генерал осторожно потрогал расцарапанную щеку и громко скомандовал:
– В честь и славу нашего короля и всего крысиного народа, приказываю – повесить подлого кошачьего шпиона! Палач, начинай!
Зазвучала барабанная дробь, и вдруг, перекрывая ее, как гром среди ясного неба загрохотал оглушительный собачий лай. Рыжий не мог не узнать этот голос:
– Бум! Бумка! Бумушка-а!!!
Глава шестая
Что было дальше, угадать нетрудно… Два прыжка понадобилось Буму, чтобы добраться до Рыжего. А потом была даже не война, а трагикомедия. Рыжий никогда не видел Бума в таком гневе. Крысы летели будто щепки. Сенбернар в три минуты превратил крысиный лагерь в свалку. Говорят, отдельных крыс находили в ветвях деревьев почти за полторы мили от места побоища. Рыжий был спасен.
