Дмитрий Нагишкин - Сирота Мамбу
Прибежали к маньчжурскому амбаню.
Спрашивает тот, сколько дани с ульчей взяли. Сам про себя считает, что никанскому царю послать, что себе оставить. Отвечает человек-брюхо, из халата и тела собачьи зубы вытаскивая:
— Собачьи зубы вот взяли!
Разгневался амбань. Велит войско на Сулаки послать. Всех велит истребить…
Целая туча никанцев на ульчей пошла.
На беду, Мамбу в деревне не было. Ушёл он к таёжным людям в гости да задержался. Домой только летом пришёл.
Видит — все Сулаки побиты, все дома сожжены. Ни одной живой души во всей деревне. Только вороны каркают да в небе над деревней коршуны кружат. Видит Мамбу — храбро дрались Сулаки, много никанских воинов побили, да поздно за оружие взялись — и сами все полегли.
Заплакал Мамбу-сирота.
Делать нечего. Надо «кости сородичей поднимать» — так закон велит: за убитых мстить надо! За каждого убитого — врага убить надо! А одному не справиться с этим…
Пошёл Мамбу к Пунади, помощи просить. К деревне подошёл, а там уже и пепел холодный: все дома никанцы спалили, всех Пунади в плен увели.
Пошёл Мамбу к Губату, помощи просить, за два рода мстить. К деревне подошёл. А там пустые дома стоят. Все вещи ветер пылью занёс. По деревне только крысы бегают. Ушли Губату из родной деревни, никанцев испугались. Куда ушли — кто знает? Следов не оставили.
Заплакал Мамбу-сирота. Как врагам отомстить?
Пошёл Мамбу к речным людям, помощи просить. Собрались те люди. Послушали Мамбу. Говорит ему старый человек-калуга:
— Хорошие люди Сулаки и Пунади были! Мы тебе рады бы помочь. Но без воды мы жить не можем. Как на суше воевать будем? По земле ходить не умеем!..
Пошёл Мамбу к таёжным людям. Собрались те, узнав, что простой человек к ним пришёл помощи просить. Рассердились таёжные люди, зарычали. Говорит старый человек-медведь сироте Мамбу, что рады бы таёжные люди отомстить за Сулаки, отомстить за Пунади — хорошие люди были, — только через реку переплыть таёжные люди не могут…
Пошёл Мамбу к лесным людям. Поклонился берёзе, сказал, какая у него беда случилась. Говорит:
— Вы и реку переплывёте, вы и посуху пойдёте. Вас прошу помочь мне! Один не могу отомстить.
Согласились лесные люди.
Взял Мамбу топор. Много берёзы нарубил. Ошкурил — кору с берёзы снял. На чурки берёзу порезал. Глаза на чурках сделал, чтобы видели дорогу. Нос на чурках сделал, чтобы слышали запах дыма на халатах у тех, кто Сулаки погубил, кто Пунади увёл. Рукой похлопал. Зашевелили чурки глазами, на Мамбу смотрят, что скажет?
— Эй вы, древесные люди! — говорит Мамбу. — На войну ступайте! Один я не могу за всех отомстить. Вас прошу! Вас прошу — идите! Обидчиков ни одного в живых не оставляйте!
Дорогу древесным людям показал. Бултыхнулись те в воду, по той дороге поплыли, откуда никанские люди приезжали.
Сел на берегу Мамбу.
Не ел, не пил, пока древесных людей ждал…
А древесные люди реку переплыли. По земле никанской поскакали. До никанского города доскакали. В том городе человек-брюхо с амбанем во дворце сидят, богатую добычу делят, сидят, пролитой кровью похваляются. И воины их тут же, ульчские вещи делят, из-за каждой шкурки ссорятся. Вдруг из окон стёкла полетели. В окна и двери древесные люди ввалились — и давай обидчиков стукать! Мечей не боятся древесные люди. Криков не слушают — ушей нет. Подножку не дашь — ног у них нет. Пощады не попросишь — сердца у них нет!
Всех обидчиков переколотили древесные люди. Человека-брюхо так с двух сторон стукнули, что от него только жирное пятно на полу осталось. Амбаню столько шишек понаставили, что он до конца жизни узнать сам себя не мог…
…Сидит, ждёт Мамбу-сирота. Чёрный, как земля, стал.
Вернулись древесные люди. На берег вылезли.
— Всех побили! — говорят. — Что дальше делать?
— Спасибо! — отвечает Мамбу.
Глаза древесным людям закрыл, носы стесал. Стали они опять как простые чурки. Тальнику Мамбу нарубил. Тем тальником чурки связал, плот сделал. На тот плот сам сел. У родного берега шестом оттолкнулся, заплакал:
— Как один здесь жить буду! Не может человек жить один. Других людей искать поплыву. Имя своё позабуду, в чужой род попрошусь!
Поплыл Мамбу по Амуру.
Будет плыть по реке сколько сил станет. Мимо деревни плыть будет, кричать будет: «Эй, люди! Своим меня считайте! Имя мне дайте! В свой род примите!»
Только долго Мамбу плыть не будет.
Такого молодца любая деревня возьмёт. Любой старик такого молодца сыном считать будет, только крикни Мамбу…
А про Сулаки, Пунади и Губату с тех пор ничего не слышно. Только в сказках старики про них рассказывают.
