Мэри Нортон - Добывайки на реке
— Широкая, — да, — согласился мистер Зловрединг, глядя на глиняные секции трубы, — но санитарный инспектор ни за что этого не разрешит, все сточные трубы в этих краях идут прямиком в реку. Нет, боюсь, вам придется поставить очистной бак.
— Так для чего тогда была эта труба? Мистер Зловрединг кивнул на прачечную.
— Для воды от стирки и, возможно, из судомойни. — Он взглянул на часы. — Подвезти вас? Уже довольно поздно.
— Вы очень любезны, — сказала миссис Мей в то время, как они шли обратно к двери.
— Это просто неслыханно, — возвращаясь к их разговору, сказал мистер Зловрединг, кладя руку на щеколду.
— Согласна с вами.
— Я имею в виду, — дойти до того, чтобы вызывать полисмена. Невероятно.
— Еще бы, — сказала миссис Мей и принялась вытирать ноги о кусок мешковины, лежавший возле ступенек.
Мистер Зловрединг взглянул на свои ботинки и последовал ее примеру.
— Ваш брат, должно быть, умел убеждать слушателей.
— О да.
— И был большой выдумщик.
— Еще какой! По его словам, существовала целая колония этих человечков. Он рассказывал мне и о другой семье — родственниках тех, кто жил в Фирбэнке, — которая, как думали, поселилась в барсучьей норе… здесь, неподалеку, на опушке леса. Дядя Хендрири и тетя Люпи… — Она искоса взглянула на мистера Зловрединга. — У них было четверо детей…
— …По словам вашего брата, — скептически заметил мистер Зловрединг и снова протянул руку к щеколде.
— И по словам старого Тома, — засмеялась миссис Мей и понизила голос. — Старый Том клянется, что все это — истинная правда. Но он утверждает, что жили они вовсе не в барсучьей норе, а уж если и жили там, то совсем недолго. Он клянется, что много лет подряд они жили за стенкой возле очага, между кладкой и штукатуркой.
— Какого очага? — тревожно спросил мистер Зловрединг.
— Этого, — сказала миссис Мей шепотом, в то время как она распахивала дверь. — Здесь, в этом самом доме.
— Здесь, в этом самом доме… — повторил мистер Зловрединг изумленно; отступив в сторону, чтобы пропустить миссис Мей, он вытянул вперед шею и заглянул в комнату, не переступая порога.
Тихая комната казалась пустой: желтый свет лампы лился на каменный пол, в очаге тлели угли. У окна лежала груда ореховых прутьев, очищенных от коры и расщепленных, — заготовки для крыш; возле них стояло деревянное кресло. Вот все, что они заметили. Неожиданно из темного угла у очага возникла Кейт.
— А, это вы, — сказала она.
Похоже было, что она собиралась сказать что-то еще, но тут ее взгляд, скользнув мимо миссис Мей, упал на мистера Зловрединга, все еще топтавшегося у порога. — Я смотрела в дымоход, — объяснила она.
— Это я вижу, — у тебя на лице сажа.
Да? — равнодушно отозвалась Кейт. Глаза ее блестели, и, судя по всему, она не могла дождаться, когда мистер Зловрединг закроет дверь и, если он не собирается входить, совсем уйдет.
Миссис Мей взглянула на пустое кресло, а затем мимо Кейт на дверь в прачечную.
Где Том?
— Пошел покормить свинью, — сказала Кейт. Она замолкла было, затем, не удержавшись, выпалила: — Разве нам обязательно уже ехать? Тут через поле всего два шага, а мне ужасно нужно что-то вам показать….
Мистер Зловрединг взглянул на часы.
— Что ж, в таком случае… — начал он.
— Да, пожалуйста, не ждите нас, — вырвалось у миссис Мей. — Как говорит. Кейт, до Лейтон-Баззарда всего два шага…
— Я только хотел сказать, — бесстрастно продолжал мистер Зловрединг с порога, — что, поскольку дорога сюда такая узкая, а канавы полны воды, я поеду вперед и подожду вас у перекрестка. — Он принялся застегивать пальто. — Надеюсь, вы услышите гудок?
— Да, да, разумеется. Спасибо… конечно. Мы будем прислушиваться.
Когда дверь за мистером. Зловредингом закрылась, Кейт схватила миссис Мей за руку и нетерпеливо потащила ее к очагу.
— Мне столько надо рассказать вам. Столько, столько…
Мы не были грубы с мистером Зловредингом? — спросила миссис Мей. — Мы не прогнали его?
— Что вы, конечно нет! Вы так красиво поблагодарили его. Но посмотрите сюда, — продолжала Кейт, — пожалуйста.
Опустив руку миссис Мей, она кинулась вперед и, пыхтя от напряжения, оттащила от стены дровяной ларь, стоявший рядом с очагом; глазам открылось отверстие с остроугольным верхом в плинтусе под панелью.
— Вот где они жили!.. — вскричала Кейт.
Миссис Мей, помимо воли, почувствовала странное волнение; глядя вниз, на крысиную дыру, она сказала неуверенно:
— Не следует быть легковерными, Кейт. Я хочу сказать: нельзя верить абсолютно всему, что мы слышим. Ты же знаешь, что говорят о старом Томе.
— Где, в деревне? Да, знаю я, что они говорят: «Самый отъявленный лгун в пяти графствах». Но ведь говорить так стали из-за добываек; понимаете, вначале он всем рассказывал о них. Это было ошибкой. Он думал: людям будет интересно. Но. им вовсе не было интересно…. ни капельки, они просто не верили ему.
Кейт стала на колени и, тяжело дыша, заглянула в дыру.
— По-моему, был только один человек, кроме Тома, который верил в добываек.
— Ты имеешь в виду миссис Драйвер, кухарку из Фирбэнка?
Кейт нахмурилась и, выпрямившись, села на пятки..
— Нет, вряд ли миссис Драйвер по-настоящему верила в них. Я знаю, что она их видела, но думаю, что она не поверила своим глазам. Нет, я говорю о другом человеке, о цыгане по прозвищу Кривой Глаз. Он вытряхнул их из ботинка на пол своего фургона. Он увидел их прямо у себя под носом. Какие уж туг сомнения? Он попробовал схватить их, говорит Том, но они ускользнули. Он хотел посадить наших добываек в клетку и показывать на ярмарке за деньги. Но Том их спас. Конечно, с помощью Спиллера.
— А кто этот Спиллер? — спросила миссис Мей. Она все еще, словно завороженная, смотрела на крысиную дыру.
Кейт удивленно взглянула на нее.
— Вы не слышали о Спиллере?
— Нет, — сказала миссис Мей.
— О! — вскричала Кейт, откидывая голову и полузакрыв глаза. — Спиллер — настоящее чудо!
— Не сомневаюсь, — сказала миссис Мей; она подтащила к себе стул с плетеным сидением и с трудом опустилась на него, — но не забывай — вы с Томом разговариваете целыми днями… я не совсем в курсе событий… Кем он считался, этот Спиллер? Добывайкой?
— Он и был добывайкой, — поправила ее Кейт, — но, — как бы вам сказать? — диким: жил под живыми изгородями, одевался в старые кротовые шкуры и, если честно, никогда не мылся…
— Он не кажется мне таким уж потрясающим.
— Ой, что вы! Он сбегал за Томом, и Том кинулся туда и спас их; схватил их с пола прямо из-под носа у цыган и спрятал у себя в кармане, а потом принес всех добываек сюда — всех четверых: Спиллера, Пода, Хомили и Арриэтту. И опустил их очень осторожно, одного за другим, — Кейт притопнула ногой по теплым каменным плитам пола, — на это самое место. И они, бедняжки, убежали за стену через эту крысиную дыру, — Кейт снова наклонила голову, пытаясь заглянуть вовнутрь, — и забрались по крошечной лестнице наверх, туда, где жили их родичи…
Неожиданно Кейт поднялась на ноги и, вытянув вверх руку во всю длину, постучала по штукатурке возле очага.
— Их дом, этих родичей, был где-то здесь. Довольно высоко. Они жили, на двух этажах между стенкой прачечной и этой стенкой. Том говорит, они пользовались водой из трубы, что идет от бака на крыше в прачечную; сделали в ней дырки с затычками. Арриэтте не нравилось там, наверху, и она каждый вечер спускалась потихоньку сюда и болтала с Томом. Но наша семья — Куранты — недолго тут оставалась. Понимаете, произошла ужасная вещь…
— Рассказывай же, — заторопилась миссис Мей.
— Нам не успеть. Мистер Зловрединг вот-вот начнет гудеть… Да и рассказывать про это должен старый Том; похоже, он все про них знает — даже то, что они говорили и делали, когда их никто не видел.
— Да, он прирожденный рассказчик, — сказала, смеясь миссис Мей. — И разбирается в людях. Когда приходится бороться за жизнь, люди ведут себя одинаково — конечно, согласно своему характеру и темпераменту, — независимо от роста и общественного положения. — Миссис Мей наклонилась вперед, словно желая получше рассмотреть плинтус. — Даже я, — добавила она, — могу представить себе, что чувствовала Хомили, лишенная домашнего крова и всего своего добра, стоя перед этой темной дырой… А наверху чужие ей родственники, которые вовсе ее не ждут и которых она не видела уже тысячу лет.
Глава вторая
Но миссис Мей ошиблась: она не представляла, какую радость испытывают добывайки, оказавшись в надежном убежище, где им ничто не грозит. Спору нет, проходя друг за другом через дыру в плинтусе, они немного волновались, им было не по себе, но потому лишь, что похожее на пещеру, пустое и темное пространство, в котором они очутились, на первый взгляд казалось необитаемым: здесь пахло пылью и мышами, все звуки отдавались гулким эхом…
