Галина Александрова - Путешествие домовёнка Кузьки
Удивился Кузя, задумался. А потом как заулыбается-запляшет.
— И я тоже пойду далеко-далеко и увижу, что никто никогда не видел! А потом вернусь и вам расскажу!
Решить-то он решил, а как пойдешь далеко? Людям хорошо, у них ноги вон какие длинные! Шагнул разок, шагнул другой — глядь, а ты уже на другой стороне света, куда солнце по ночам спать уходит. А у Кузи ножки короткие, шажки маленькие. Куда с такими дойдешь? Только до Страшного леса, где злое эхо живет и мох-бородун. А там тебя ночь догонит, сон сморит и усталость повалит. Далеко ли так уйдешь?
Опять загрустил Кузька пуще прежнего. Лежит целый день за печкой, нос не высовывает. Только слышит раз между хозяевами разговор. Оказалось, что хозяин на ярмарку собрался, горшки продавать, пряники покупать, людей посмотреть да себя показать. А до ярмарки далеко — день на телеге, да еще ночь — на коне. Обрадовался Кузька — вот кто его до большого мира довезет!
Подскочил он со своей лежанки и давай в путь-дорогу собираться. Причесал ладошкой свои лохматые волосы, протер кулачками свои заспанные глазки, положил за пазуху краюшку хлеба, а к сундучку своему приделал лямки-держалки. Сундучок Кузя не мог дома оставить без присмотра — украдут-потеряют, что потом делать? Да и на свете много сказок без присмотра ходят-бродят. Может, согласятся у него в сундучке жить, людей веселить?
Собрался Кузя, со своим хозяйством попрощался, на три стороны поклонился да пошел к возу с горшками, что уж у ворот стоял. Забрался по длинному лошадиному хвосту на возок и стал искать себе жилище временное поуютней. Нельзя домовому без домика, хотя бы и временного. А то как путешествовать? Того и гляди ветер сдует или веткой случайно смахнет по дороге — что делать тогда?
Стал Кузя по возу прохаживаться, осматриваться, горшки ручками оглаживать да примериваться — который из них ему больше всего подойдет? Домик для Кузьки на время должен быть тоже самым лучшим на свете.
Подойдет к одному кувшину Кузенька, постучит по нему ножкой:
— Нет, не годится! Мой звонок, как колокольчик, а этот гудит, как старая корова!
Идет дальше, горшок руками охватывает:
— И это не он. Мой кувшин должен меня поместить да еще для гостей места оставить. А в этом мышонок удавится.
Видит третий горшок.
— А в этом только поросятам еду готовить, а не домовенку жить — уж больно он простой.
И вот глядит Кузька и видит: стоит перед ним не горшок, а чудо чудное. Сам большой да пузатый, стеночки звонкие да прочные, а расписной — как пряник мятный. Кузька аж рот открыл-засмотрелся.
— Ну, горшок — всем горшкам горшок! Людям на загляденье, домовым на зависть. Тута я и жить стану, пока до ярмарки не доберусь!
Сказано — сделано! Взвалил Кузя свой сундучок на спину и полез в горшок. Пыхтит, ползет, за витушки-узорчики цепляется, ножками упирается. Залез на вершину кувшина, осмотрел мир с его высоты. Хорошо-то как! Поля-луга расстилаются, по ним туман пробирается, роса блестит, а солнышко розовое из-за деревьев поднимается, спросонья глаза трет.
— Эх, красотища! — сказал Кузя, зажмурился да как прыгнет в кувшин!
А в кувшине мягонько сенцем дно было выстлано, будто здесь Кузьку поджидали. Это хозяин позаботился, чтобы кувшин на кочках не разбился, до ярмарки цел-невредим остался.
— Ну, теперь и ехать можно! — сказал Кузя.
И не успел он так сказать, лошадка копытом стукнула по земле, тележка дернулась и поехала. Хорошо стало Кузе, радостно. Но вскоре укачался он на кочках-дорожках и сладко уснул.
Глава 3
Ярмарка
Спал-спал Кузька и проснулся. От шума проснулся, от гама. Переполошился, вскочил, ничего не понимает. Думал пожар начался. За сундучок схватился и бежать. Да как бы не так! Лбом стукнулся о что-то твердое и звонкое. Вот оно звенит-говорит:
Дили-дили-дили-бом,Ты зачем бодаешь лбом?
Сел Кузька, лоб потирает и птичек, что вокруг головы летают, считает. Наконец, успокоился и понял, что не в доме своем проснулся за печкой, а внутри кувшина, в котором он на ярмарку поехал. Обрадовался Кузька, к шуму прислушался и понял, что все, приехали!
И давай он кряхтеть да прыгать, из кувшина вылезать. Долго карабкался и наконец выкарабкался. Сел на краю кувшина, глаза щурит, ногами болтает — к белому свету привыкает. Как привык — огляделся и удивился.
А народу вокруг видимо-невидимо. Товаров всяких разных — игрушек цветных, капусты зеленой да сластей сахарных — разложено да развешано столько, что за день не разглядеть да за жизнь не перепробовать.
— Вот это да! — удивился Кузя.
И тут же спохватился:
— А что это я тут расселся, как сидень-колода?! Так я белый свет посмотреть не успею, людей посмотреть и себя показать!
Спрыгнул он на землю и пошел куда ему надумалось. Только хлопотно идти ему было: зазевайся только, и сапогом раздавят или колесом наедут.
— Так я недалеко уйду! — испугался Кузя. — Растопчут, раздавят меня и некому даже будет поплакать над моими белыми косточками.
Что же делать маленькому домовенку на большой ярмарке? Залез Кузя под свою телегу и думает. И видит тут хозяина своего. Уцепился Кузя за кушак и взобрался к нему в карман. Так по белому свету путешествовать куда как лучше.
Он устроился в кармане поудобнее. Там было темно и тепло и пахло табаком. Кузя даже, зачихал:
— Вот развели пылищу! Сразу видно, что в этом кармане никаких домовых отродясь не живало!
Прочихавшись и прокашлявшись, Кузька высунул свой любопытный нос из кармана и стал глазами-бусинками смотреть на белый свет, на ярмарку.
И чего тут только не было! Кто-то покупал, кто-то продавал, а кто-то просто так приехал, развлечься-потешиться. Вон дети на карусели катаются, на деревянных коняшках туда-сюда раскачиваются. Лица румяные, а в руках — леденцы на палочках.
— Вот это да! — закричал Кузя, — вот это лошадки! Глаза стеклянные, а ноги деревянные. Да все по кругу бегают, наверное, дороги не знают. Не стал бы я таким косы заплетать.
А вон люди в мешках прыгают, от натуги промокли:
— Эй, мужички! У вас ноги в дерюжке запутались! Вылазьте из мешков — снова сможете как люди ходить!
Но не слышат мужички Кузю, прыгают, как зайцы, да еще и смеются.
А вон народ столпился да так головы позадрал, что аж шапки на землю попадали. А куда же они смотрят? Да на парня босого голопузого, который на столб как гусеница лезет. Наверху — сапоги висят. А столб скользкий, гладкий. Так парень полезет-полезет немножко, да и обратно сползет.
— Эх ты, тюря! Метр едем — два стоим! Этак ты свою обувь со столба никогда не снимешь, домой босиком пойдешь! Да и кто придумал разуваться в таком странном месте?
А еще Кузя увидел великана. Он слышал о них в сказках, но наяву ни разу не видел. Великан был большой, как гора, мускулистый, как медведь. Стоял, уперев руку в бок, и камень вверх подкидывал.
— Не знал я, что великаны такие глупые! Эй, человек-гора! Не летают камни, а только в речке тонут да в болоте проваливаются.
Дивился Кузя на людей, удивлялся. Все тут не так, как он привык. Чудеса творятся, да и только. Но самое грустное, что не встретил здесь Кузя ни домовых, ни леших.
— Видно, только у нас они живут, и больше нигде, — загрустил Кузя.
И решил, что нет в большом мире ничего хорошего. Что ж хорошего, когда домовых нет? И только он так подумал, как увидел маленьких человечков.
Человечки сидели на стенке и верещали тонкими противными голосами. У одного из них был большой и толстый нос, как у Бабы-Яги, а на голове колпак расписной. Другой был рогатый, как корова, черный, как ворона, а вместо рук у него были копыта, как у козы.
— Вот какой странный! Откуда ж он к нам приехал? — задумался Кузька. И вспомнил, что ему Вуколочка про черных людей рассказывал. — А, так это вот кто ближе всех к солнцу живет!
И так Кузе захотелось поговорить с чужестранцем, поспрашивать о его житье-бытье, что выскочил он из хозяйского кармана и побежал в сторону маленьких людей.
Добрался Кузька до стены деревянной, на которой они сидели, голову задрал и давай кричать:
— Эй, гости дорогие! Спускайтесь сюда, поговорим-побеседуем!
Только не слышали его чужеземцы или не понимали. Решил тогда Кузька сам к ним пробраться. Лез по стене, карабкался. Пока залез, их уж и след простыл. Заглянул Кузя за стенку, а там мужичок рыженький их в коробку укладывает.
— Вот это да! — решил домовенок. — Как их спать ранехонько укладывают.
Сполз он со стены и решил их разбудить-расспросить — авось не выгонят. Пробрался к коробу, приподнял ивовую крышку и внутрь заглянул. Лежат незнакомцы на боку, не шевелятся.
