Наталья Ларкин - Необыкновенные приключения кошки Нюси. Домовой и тайна волшебной книги
– Засыпай, детка, – бабушка ласково погладила Машу по голове. – Вот и Нюсенька наша спать хочет.
– Бабуль, а где родители сейчас?
– Твои предки пошли куда-то на тусовку, – бодро ответила бабушка.
– А что такое тусовка и предки?
– Тусовка – это место, где разные люди собираются пообщаться и повеселиться, а слово «предки» значит «люди перед нами». Вот твои ближайшие предки – это мама с папой. Называть сейчас так родителей просто модно, так все говорят. По-настоящему предки – это наши родственники, которые жили сто, двести и даже триста лет тому назад.
– Бабуль, а у нашей Нюси есть предки? – Маша была очень любознательна и любопытна.
– Конечно, есть. Не из инкубаторского яйца же она вылупилась!
«Мур! Какой интересный и, главное, оригинальный взгляд на эволюционные процессы в природе!» – пробурчала кошка и удивилась собственной эрудиции.
А бабушка продолжала:
– Вот послушай… Эту историю мне рассказала бывшая папина соседка – бабушка Францевна. Нюся наша – не простая кошка.
– Волшебная? – У Маши округлились глаза.
Нюся тоже заинтересовалась разговором: «Продолжайте, вдруг я о себе чего-то не знаю!»
– Нет, Машенька, ты уже большая и в волшебство всякое-разное не поверишь.
Дедушке непросто найти Машу и кошку…
Эта история произошла на самом деле. Нюся – кошка сибирской породы. Её мама Прошка приехала к нам из Сибири на поезде.
– На поезде… – задумчиво повторила Маша.
– Стояла тогда суровая зима, – продолжила бабушка. – Знаешь, Машенька, какие зимы в Сибири? Не то что у нас. Снега много-много, а мороз такой, что и холодильника никакого не надо. Прошка тогда была котёнком, вот и заползла в вагон погреться, а пока грелась, поезд тронулся. Ехал он долго, через всю Сибирь, через Уральские горы, пока к нам на вокзал не прибыл. По дороге Прошку пассажиры подкармливали: кто колбаски даст, кто курочки кусочек.
«Мур! Мне бы сейчас курочки кусочек…» – вспомнила про еду Нюся.
– А как в городе все из поезда вышли, куда было деваться бедной кошечке? – бабушка погладила Машу по голове. – Вот сердобольная проводница и отнесла Прошку в привокзальный магазин, где папина соседка Францевна работала. И рассказала ей про вынужденное кошачье путешествие. Францевна наша добрая, вот и взяла Прошку к себе.
– Какая замечательная история, – прошептала, уже почти засыпая, Маша. – Я хочу узнать и о наших предках. Вот завтра встану, и ты мне всё подробно расскажешь, а я ещё потом в Интернете поищу. И волшебства всё-таки хочется…
Бабушка тихонько вышла из комнаты. Нюська прижалась к Маше под одеялом. Нюсе захотелось поговорить с мамой Прошей об истории их кошачьего рода! Всё-таки у людей бывают и дельные мысли – ещё бы вкусненького побольше любимой кошке давали, так и вообще всё было бы замечательно!
Выезд на дачу
Вот уже целую неделю Нюське плохо спалось – урывками и без прежнего удовольствия. Дело в том, что бабушка с дедушкой купили дачу. Нюся не имела ни малейшего представления, что же такое дача, поэтому её воображение рисовало разные картины. То дача представлялась ей ужасным монстром – таким огромным, что ему и места в квартире нет, поэтому надо куда-то к нему в гости с вещами ехать. То Нюсе казалось, что дача – это новая кошка и бабушка с дедушкой будут теперь любить только её, а про Нюсю совсем забудут… В общем, с кошачьей точки зрения ситуация была тяжёлая.
На дворе давно стояла весна, приближалось первое мая, и бабушка только и говорила, что о переезде на дачу. Утром она обсуждала его с дедушкой, в обед – с мамой по телефону, а вечером вообще залезала в кладовку и часами перебирала там банки, склянки, какую-то посуду, старые подушки, одеяла – в общем, на взгляд Нюси, всякое барахло. Коридор был полностью заставлен сумками, торбами и мешками. Возглавлял этот ералаш огромный старый чемодан, который мама отдала бабушке специально для поездок на дачу. Дедушка каждый раз, проходя мимо, спотыкался об него и громко ругался:
– Когда же это безобразие прекратится, а? Уже неделю у нас сборы, как перед всемирным потопом! Я сейчас весь этот хлам с балкона спущу! И кошку отсюда убери! Чего она здесь всё время сидит и меня пугает?!
Нюся действительно не отходила от чемодана и очень волновалась. Ведь она никогда ещё не была на даче. «Мур, – думала она, – и зачем им эта дача, если у них есть я? Ведь я гораздо лучше! Усы, лапы, хвост – всё при мне. Что им тут не живётся? Придумают на свою голову и на мою тоже!»
Нюся боялась, что бабушка с дедушкой уедут навсегда, а она останется одна-одинёшенька, так что и кормить её будет некому. Поэтому кошка решила дежурить на чемодане, чтобы предотвратить непоправимое. В темноте глаза у неё пугающе вспыхивали ярко-зелёными огоньками. Конечно, Нюся иногда делала перерывы на кормёжку, но потом пулей неслась обратно на чемодан.
Наступило первое мая. Ровно в восемь часов утра к подъезду прибыло такси. Дедушка начал выносить вещи. Кошка беспокойными глазами наблюдала за отъездом: «Как же так? МЯ-Я-У!
Неужто бросаете меня здесь?» Из прихожей постепенно исчезали тюки и баулы, и вот остался только один чемодан. «Что же будет?» – с ужасом думала Нюся, вцепившись в него когтями изо всех кошачьих сил.
– Ира, забери кошку, она мне мешает, – командовал дедушка.
«Мур! Ну уж дудки! Так просто я вам не дамся!» – Нюся зашипела и в отчаяньи царапнула бабушку.
– Володя, я одна не справлюсь! – закричала бабушка. – Наша кошка совсем взбесилась!
Дедушка помчался на кухню, влез в рукавицу, которой бабушка обычно доставала пироги из духовки, и влетел в коридор.
– Ира, держи сумку, я беру Нюську! – выпалил он и смело ухватил кошку за шкирку.
Бабушка ловко подставила сумку и закрыла её на замок.
– Ну всё, Нюсенька. Вот и тебя запаковали. Моя ты путешественница, не волнуйся, – ласково приговаривала бабушка, поглаживая сумку.
Примерно через час после заточения Нюси машина подъехала к даче. Бабушка вынесла сумку и поставила во дворе. Потом осторожно открыла её и на всякий случай отпрыгнула в сторону. Из сумки, как когда-то из варежки, показались кисточки ушек, а затем глаза, усы, нос и, наконец, вся кошка.
Зажмурилась от яркого света… и – прыг! – выскочила. Бабушка умилилась:
– Вот мы и на даче. Гуляй, Нюсенька!
– Гуляй, гуляй, – хлопнул в ладоши дедушка.
«Так вот какая она – ваша дача! Это же полная антисанитария, а ещё – насилие над личностью. Мур! Меня ведь никто не спросил, хочу ли я сюда, – возмущалась Нюся. – Раз так, пеняйте на себя. Я ещё посмотрю, кто тут хозяин!»
С независимым видом, демонстративно подняв хвост, кошка пошла изучать новые владения, одним глазом на всякий случай поглядывая на бабушку.
– Добрый день, – неожиданно раздалось за забором. – Дык это вы соседи новые будете?
У калитки стоял человек в огромных кирзовых сапогах и ушанке, несмотря на то что уже стало тепло.
– Ну, да, – ответил дедушка. – А вы, значится, кто?
– Я – дядя Витя, сосед ваш. Так что, как говорится, будем знакомы. А что за зверь у вас такой под кустом сидит? Енот, что ли?
– Что вы, дядя Витя, это наша кошечка сибирской породы, лесного окраса. Анфиса её полное имя, но мы её Нюсенькой зовём. Она сегодня первый раз из города на природу приехала, – затараторила бабушка.
– Нам Нюську, это вот, зять подарил, – добавил дедушка.
– Я бы эту шкурку лесного окраса в сапоги себе пустил на стельки, да вот… – мечтательно проговорил дядя Витя.
Бабушка схватилась за сердце.
«Р-р-р! Ничего себе сосед! – зарычала кошка. – Знакомиться он пришёл! За таким глаз да глаз нужен!»
– Ты, мать, давай сообрази нам что-нибудь на стол за знакомство, – сказал дедушка. – С соседями дружить надо.
– За знакомство – это мы всегда и везде, – прикрывая за собой калитку, поддержал его дядя Витя. – Отчего не посидеть в хорошей компании!
– Милости просим к нашему шалашу, – гостеприимно сказал дедушка.
Все трое пошли на летнюю кухню, где и провели за чаепитием часок-другой. А Нюся осталась осваивать дачную территорию.
Надо вам сказать, что за всеми этими событиями наблюдало одно странное существо, в которое бабушка, как в сказки и в небылички, не верила. Это был домовой Палыч. Ему недавно стукнуло девятьсот лет, но по нему это было совсем незаметно. Крепкий приземистый толстячок со взлохмаченными волосами пшеничного цвета, с небольшой, криво торчащей бородкой клинышком, с крупным носом-картошкой и объёмистым брюшком, он напоминал уменьшенную копию византийского императора Константина. Собственно, домовой и прибыл в своё время из древней столицы Византии – Константинополя. Там, пока турки не захватили город, он охранял храм Святой Софии. На самом деле домового звали Юлиус-Базилевс-Пабло, но он предпочёл назваться на деревенский манер – Палычем.
