Брайан Джейкс - Война с Котиром
— Что? Про шутливое название дерева?
— Нет, не это. Мне кажется, я понимаю, чего хочет Гонф, — перебил Мартин. — Ты сказала, что бывают всякие деревья — вяз, береза, ясень и так далее. Динни, ты куда отправился? Я-то думал, ты нам помогаешь разгадать загадку.
Юный крот, уже выходя из кабинета, бросил Мартину через плечо:
— Хррш, этим я и занимаюсь: иду за листьями, что ты оттоль вытряхнул.
— Конечно же! Листья и хвоя! — Гонф перепрыгнул через Динни быстрее, чем тот успел закрыть за собой дверь.
Стремглав бросившись в большой зал, Гонф принялся собирать разлетевшиеся листья и хвоинки, а Динни еще только направлялся туда, ворча на него:
— Шрр, это моя мысль была, Гонф, попрыгун мышиный!
Они вместе принесли добычу в кабинет. Все четверо без особой надежды на успех уставились на иссохшие листья и хвою.
— Обычные сухие листья и хвоя. Им много лет, вот и все. Что они могут означать?
Белла осторожно прикоснулась к ним лапой:
— Давайте поглядим. Тут два листа — вязовый и рябиновый, и хвоинки — еловые и пихтовые. На листьях ничего не написано и не нарисовано. Что ты об этом думаешь, Мартин?
Мартин принялся исследовать листья и хвою. Он раскладывал их в разном порядке, переворачивал так и сяк, снова раскладывал… и наконец покачал головой:
— Ничего не понимаю. Ель, пихта, вяз, рябина. Рябина, вяз, пихта, ель. Непостижимо!
Тут Гонф улыбнулся с видом бесконечного превосходства:
— Слушай, товарищ, тебе здорово повезло, что я — Король Шифровальщиков! Что ты скажешь о таком порядке: вяз, ель, пихта, рябина?
— Ты все шутишь, Гонф? — спросила Белла, строго глядя на него.
Не переставая улыбаться, Гонф разложил листья в желаемой последовательности:
— Если это и шутка, то тебе придется согласиться, что очень умная! Вяз, ель, пихта, рябина. В этом порядке надо взять первую букву каждого дерева. Сначала В, потом Е, потом П, потом Р — получается ВЕПР, то есть Вепрь, мягкий знак — не в счет.
— Да, да, правильно! Вепрь — имя барсучье. Динни радостно захлопал в ладоши:
— Мы кое-что уже понимаем! Давайте еще думать!
— Давайте. Взгляните на эту строчку: «Дома ищи». Теперь нам, по крайней мере, ясно, что карта находится где-то в Барсучьем Доме. Нам незачем прочесывать лес, чтобы ее найти.
— Но где именно?
— Там, где Вепрь развлекался в дождливые дни.
— Вепрь Боец развлекался?
— Хрхм, когда малой был, играл же он!
— Правильно, Дин!
— Ну а вот это: «Где сыр ем я с хлебом»? Наверное, тут имеется в виду место, где Вепрь завтракал?
— Нет, это же о твоем деде, сударыня Белла.
— Конечно! Вепрь был очень дружен с господином Броктри. Вполне вероятно, что он играл на полу, когда господин Броктри ел.
— Так-то так, но вот непонятное место: «Была там когда-то крепость солдату». Где же тут крепость?
— А разве мы сами не придумывали себе замки и крепости, когда были маленькими?
— Ха-ха, я до сих пор так играю, товарищ.
— Ххрш, мы-то знаем, ты играть любишь. Давай-ка, сударыня Белла, покажи нам, где играл Вепрь, когда малой был.
— Отец не очень-то увлекался играми, когда был маленьким. А меня тогда и на свете-то не было…
— Подумай немножко. Твой отец рассказывал когда-нибудь о том, где господин Броктри ел хлеб с сыром?
— Гмм… пожалуй, нет. Я полагаю, он ел, сидя за столом, как это делает любой воспитанный зверь, когда он дома.
— За столом!
Все бросились в большой зал, где стоял огромный обеденный стол.
Гонф заколотил по нему лапами:
— Что ж, хороший прочный стол. Сделан вроде бы из вяза. Что дальше?
Взгляд Беллы стал отрешенным — она будто старалась что-то припомнить:
— Погодите, погодите… Теперь вспомнила! Господин Броктри был довольно упрямым стариком. Я помню, отец рассказывал мне, что тот отказывался есть за этим столом: говорил, ему, мол, нужно копье, чтобы доставать еду с другого края широкого стола. Поэтому в один прекрасный день он смастерил себе собственный стол, на одного, очень удобный, так что хлеб, сыр и эль были всегда под лапой. Этот стол стоит на кухне. Деду нравилось, что от печи идет жар. Кроме того, он любил макать хлеб во все кастрюли с соусами, которые еще только готовились на огне. Он предпочитал есть на кухне.
На кухне они действительно увидели стол, о котором только что рассказывала Белла. Гонф взобрался на него и принялся глядеть наверх.
— Ерунда какая-то, товарищи. Я вижу только потолок. А ведь там говорится: «Глаза подними: тайна — твоя!»
Белла села в кресло и положила лапы на стол.
— Вот этот стол. Разгадка должна быть где-то в нем. Смотрите, мой дед смастерил его из вяза, ели и пихты с отделкой из рябины. Да, прекрасно представляю, как отец сидит за этим столом, ест хлеб с сыром и запивает октябрьским элем — точь-в-точь как его отец сидел тут до него. А я под этим столом часто играла.
Мартин не промолвил ни слова. Он уставился на Беллу. Внезапно его осенило:
— Коль ты под ним играла… ведь на нем, наверное, была скатерть?
Белла улыбнулась воспоминаниям своего детства:
— Да, такая большая, белая… Я утверждала, что это моя палатка.
Мартин забрался под стол:
— А маленький Вепрь Боец играл совсем по-другому. Он, наверное, говорил, что это его замок или крепость. Гм, странно… Тут снизу столешница в одном месте покрыта корой каштана. Гонф, дай-ка мне твой нож.
Мартин, сидя под столом, принялся за работу — вырезал куски каштановой коры и выкидывал их наружу. В поисках разгадки все остальные внимательно рассматривали каждый кусок, вылетавший из-под стола,
но безуспешно. Динни принюхивался и царапал кору лапами:
— Хшшрр! Ничего покуда!
— Нет, кое-что есть все-таки. Карта! — В голосе Мартина слышалось нескрываемое ликование. Он неуклюже выбрался из-под стола, держа в лапах свиток светлой бересты. — Это было спрятано между корой и столешницей. Смотрите, какие странные письмена!
Белла взяла свиток:
— Это старинное письмо барсуков. Отлично! Пойдемте обратно в кабинет. Мне придется сделать перевод. Спасибо вам, друзья. Это описание дороги к Саламандастрону. Как только мы его расшифруем, вы сможете отправиться в путь!
19
Джиндживер изо всех сил ковырял стену. Как только стражники удалились, он стал искать способ общаться с соседями-заключенными. Из набухшей от влаги известки, скреплявшей камни в стене его камеры, он вырвал костыль, к которому прикреплялось кольцо, — это устройство было предназначено для усмирения буйных заключенных. Вооружившись костылем, кот выбрал место по-мокрее на разделявшей камеры стене и принялся яростно выскребать известку вокруг камня, который был поменьше остальных блоков. Вскоре ему удалось высвободить его из извести. Подковыривая, дергая, подпихивая и раскачивая камень, Джиндживер наконец вытащил его из стены не без помощи заключенного в соседней камере, который толкал его от себя. В образовавшуюся дыру пролез маленький мокрый нос.
— Привет, Коггз. Это я, Ферди.
Услыхав приветливый голос, Джиндживер улыбнулся от радости. Он одобрительно погладил нос незнакомца:
— Увы, приятель, я не Коггз. Меня зовут Джиндживер. Я тебе не враг. Коггз сидит в соседней камере. Веди себя тихо. Может быть, доберемся и до него.
— Спасибо тебе, господин Джиндживер. Ты дикий кот?
— Да, но это не должно тебя беспокоить. Я не причиню тебе зла. А теперь сиди тихо, дружок, я буду работать дальше.
Ферди замолчал, наблюдая сквозь отверстие за Джиндживером, который упорно расковыривал противоположную стену. Наконец Джиндживер потянул камень на себя, и кусок стены вывалился на пол!
— Привет, господин Джиндживер. Меня зовут Коггз. А Ферди здесь?
— Здесь он, здесь. Если ты посмотришь внимательно, то увидишь его в дыре вон там.
Оба ежонка уставились друг на друга сквозь отверстия.
— Привет, Коггз!
— Привет, Ферди!
— Скоро явится стража — они принесут мне хлеб и воду, — перебил их Джиндживер. — Я поделюсь с вами. Сидите смирно по своим камерам и не шумите. Завтра, когда прилетит Чибб, я сообщу ему, что вы здесь.
Без особенного труда Джиндживер вернул камни на место. Он сидел в ожидании стражников, которые должны были принести его ежедневную порцию хлеба и воды, и размышлял о том, что впервые за длинную череду горестных дней он снова обрел способность улыбаться.
На радостях Гонф запел:
На поиски друзей идут Отважные мышата — За горы, реки и леса Проложен путь когда-то.
И весело весенним днем Дружина выступает — И зелен лист, и звонок свист, И солнышко сияет.
— Гонф, прекратишь ты наконец скакать и вопить?! Мы ведь пытаемся разобраться в рукописи!
Мартин принялся чесать в затылке, когда они с Беллой снова склонились над свитком, выделяя понятные места и делая пером соответствующие пометки на карте. Рукопись была написана древним письмом барсуков, которое Белле приходилось истолковывать для Мартина.
