Андрей Максимов - Сказки для тебя
Он решил сесть посредине дороги, и пусть какая-нибудь машина его собьёт, и тогда она наверняка остановится, и Пип, истекая кровью и умирая, попросит помощи для Ужасного (ранее – Прекрасного), но всегда любимого Леса.
Пип лёг на траву, робко пробивающуюся сквозь асфальтовую твердыню, поднял мордочку к небу и начал представлять. Он представлял, как машины свергнут Одувана, и тогда начнётся праздник ликования и радости, но вдруг на главной поляне появится траурная процессия, и собаки… нет, медведи… нет, лучше слоны, да, слоны, исполинские и величественные, будут нести маленького мышонка, погибшего за свой Лес. И сразу смолкнет прекрасная музыка, и зазвучит печальная мелодия, знамёна опустятся к земле, и все жители Леса зарыдают и начнут говорить: «Вот какой мышонок Пип был прекрасный, могучий, сильный, а мы-то его раньше просто не замечали. Ах-ах-ах!» А потом Пипу поставят памятник, и маленькие мышата, щенята, котята, леопардята, медвежата, рысята и все остальные будут носить к подножию памятника цветы, в школах введут новый предмет: «Жизнь Пипа», и когда родители начнут спрашивать своих детей: «Какими вы хотите быть?» – все дети, как один, станут отвечать: «Таким, как Пип, и никаким другим!»
Пипу настолько понравились его мечты, что он смело вышел на Большую Дорогу и встал в самом её центре – как маленький, но непоколебимый, живой монумент.
Но машин не было. Совсем не было.
То ли счастье уже кончилось, и им больше некуда было торопиться, то ли просто из вредности, – но не ехали машины и всё.
«Почему это внимание такое противное, что всегда отворачивается в самый главный момент?» – думал Пип, чувствуя, как желание погибнуть за Лес в нём медленно, но неуклонно гаснет.
И тут на краю горизонта возник Прямолинейный Трамвай. Он мчался, отбрасывая искры во все стороны, и орал:
– Всё ясно! Мне всё ясно про тебя! Я всё понял!
Да, Пип готов был умереть. Славно погибнуть – это пожалуйста. Но увидеть впервые в жизни существо, которое всё про тебя знает – это уж, извините, это не всякий выдержит.
И Пип кубарем покатился по Большой Дороге и упал в придорожную траву.
Трамвай не обратил на его манёвр никакого внимания. Он пронёсся мимо всё с тем же своим вечным криком:
– Всё понял! Мне ясно про тебя всё! Понял всё!
Только когда крик жуткого Трамвая растворился в прозрачном дрожании летнего дня, мышонок Пип открыл глаза.
Первое, что он увидел: четыре ноги неизвестного происхождения, возвышающиеся прямо над ним…
Глава девятая,
(уникальная или единственная), потому что почти вся она состоит из песни, которую пели Оселок и Маленький Мотороллерчик и которую услышали… Читайте и узнаете, кто именно
А в это время Оселок и Маленький Мотороллерчик просто так ехали по Большой Дороге.
Конечно, это только со стороны могло показаться, что они едут просто так, а на самом деле они ехали со смыслом. Они искали, кому бы можно помочь или кого бы можно спасти.
И как часто бывает, когда делать нечего, но что-то делать хочется – друзья пели песню.
Песня у них была такая:
Если вянет цветок в пыли,Если накачаться вы не смогли,Если бензин у вас кончился вдруг —Слёз понапрасну из фар не лейте,Только бибикнуть, бибикнуть сумейте —Сразу рядом окажется друг.
Дома,дома,дома скучно играть.Помо —помо —помогатьНужно,нужнонужно всем вокруг.Скучно,скучно,скучно жить без этого, друг.Если расцветает цветок в пыли,Если накачаться с утра вы смогли,Если бензином наполнен бак —По сторонам посмотреть сумейте,Много машин проживает на свете,Может, у них где-то что-то не так?
Где-то,где-то,где-то рядом с тобой.Беды,беды,беды бросились в бой.Утром,утром,утром иль в ночь.Мудрым,мудрым,мудрым делом помочь.Всем!
Дома,дома,дома скучно играть.Помо —помо —помогать.Нужно,нужно,нужно всем вокруг.Скучно,скучно,скучно жить без этого, друг.
Так друзья ехали и пели.
Солнце било своими лучами в раскалённую землю, деревья шумели ветками, потому что листьев у деревьев в Городе нет, а шуметь им тоже хочется. Мимо мчались вечно торопливые машины. Короче говоря, всё было как обычно, и ничто не предвещало опасных событий.
(Впрочем, ты, наверное, уже сам заметил: опасные события – они ведь очень вредные. Всегда появляются тогда, когда их никто не ждёт).
– А грустно всё-таки, как думаешь ты, что Автобус не оказался магом? – спросил Оселок, когда песня закончилась. – А то я уже подумал, что под надписью «УНИВЕРМАГ» мог бы случайно оказаться самый-самый универсальный маг, который бы обязательно нам помог.
Мотороллерчик ничего на это не ответил, – только вздохнул.
Молчать было скучно, и друзья снова запели:
Где-то,где-то,где-то рядом с тобой.Беды,беды,беды бросились в бой.Утром,утром,утром или в ночь.Мудрым,мудрым,мудрым делом помочь.Всем!
– Вы и нам помочь можете? – услышали друзья вопрос, который раздался с немыслимой высоты, прямо оттуда раздался, где находилось небо.
– Жем… мо… Мо… жем, – ответил Оселок, вздрогнув.
И было от чего задрожать: прямо на Оселка шли ноги.
– …Стоп! – вмешалась в мой рассказ девятая Глава. Да-да, та самая Глава, которую ты сейчас читаешь. Вечно с этими главами трудности, никак не хотят себя спокойно вести.
– Ты всё перепутал! – возмутилась Глава. – Ты собираешься рассказать, с какими ногами встретились Оселок и Маленький Мотороллерчик? Но ведь ты ещё не рассказал, с какими ногами встретился мышонок Пип.
– А может быть это одни и те же ноги? – возразил я.
Девятая Глава вздохнула:
– Хитрые же вы люди, которые пишут. Давай-ка, возвращайся к Пипу. И вообще, мне кажется, пора, чтобы все твои герои перезнакомились, и, наконец, стали двигаться в одном направлении.
Главы у меня такие – упорные. Их не переспоришь: они всегда правы, как родители.
Так что придётся вернуться к Пипу. А девятая Глава так и останется удивительной и уникальной, которая почти вся состоит из песни.
Глава десятая,
в которой все герои встречаются, а две тропинки соединяются в одну дорогу
Итак, первое, что увидел напуганный Прямолинейным Трамваем Пип, были четыре ноги неизвестного происхождения.
Пип приготовился к самому худшему. Он не знал точно, каково это «самое худшее» на цвет и запах, но ужасно его боялся.
Однако четыре ноги переминались весьма добродушно и даже стеснительно, и Пип, собравшись с духом, решился-таки поднять голову.
И он увидел огромное солнце на голубом небе, а рядом с солнцем, посреди голубого простора, сияла огромная голова Жирафа. Того самого Жирафа, который первым вызвался идти в Город.
– Привет, – сказала голова. – Я вот тут… Решил всё-таки прийти… Просто я так подумал: не всем же известно, какой на самом деле храбрый и могучий маленький Пип, и вдруг Пипу придётся тяжело? И тогда, может быть, ему поможет большой Жираф? Маленький и большой – они должны быть вместе.
Пип так обрадовался, что ему сразу захотелось расцеловать друга. Но как мышонку поцеловать Жирафа?
Жираф наклонил свою шею до самой земли, Пип сначала поцеловал его, а потом замечательно примостился около самого уха.
И они зашагали по Большой Дороге: огромный Жираф и крошечный Пип.
Но удивительное дело: машины всё равно не обращали на них ровно никакого внимания. Может быть, они просто считали, что это – новая разновидность автомобиля? А может быть, опять спешили за каким-нибудь дефицитом?
Так и шли Жираф и мышонок неизвестно куда, пока не услышали песню про то, что
Где-то,где-то,где-то рядом с тобой.Беды,беды,беды бросились в бой, —
и поняли: это песня про них и про их Лес.
– Вы и нам помочь можете? – спросил Жираф у двух очень обаятельных и симпатичных существ на колёсах.
(Ты, конечно, понял: это были Оселок и Маленький Мотороллерчик).
– Жем… Мо… Мо… Жем… – ответил Оселок, вздрогнув.
Вздрогнешь, когда на тебя совершенно самостоятельно идут четыре ноги.
– Здравствуйте, – сказали ноги.
– Ствуйтездра, – прошептал Оселок.
– Привет, – ответил Мотороллерчик смело.
Вдруг раздался треск, и между друзьями упала большая сучковатая ветка.
– Ты не ушибся? – спросил Жираф непонятно у кого, а потом добавил: – Всё-таки ужасно трудно быть высоким: нужно или постоянно кланяться, или постоянно стукаться.
Мотороллерчик набрался смелости и зачем-то пощекотал одну ногу.
– Хи-хи, – усмехнулись ноги, – у вас, что ли, так принято здороваться?
Мотороллерчик попал в тупик: он не знал, что отвечать.
– Тогда давайте знакомиться, – предложили ноги, – меня зовут Жираф Необыкновенный.
