Якоб Гримм - Сказки для самых храбрых
Вот король и сказал великанам:
— Дайте-ка мне все три вещи, чтобы я мог их испробовать: годны ли они в дело?
Вот и дали они ему плащ, и чуть только он его надел, как стал невидим и обратился в муху. Затем он опять принял свой прежний вид и сказал:
— Плащ хорош, теперь дайте мне меч испробовать.
Великаны ответили:
— Нет! Меч мы тебе не дадим. Ведь стоит только тому, кто владеет мечом, сказать: «Все головы долой, кроме моей!», как полетят все головы, и только у одного владельца меча голова на плечах уцелеет.
Однако потом все же дали ему и меч, но с тем условием, чтобы он испытал его силу на стволе дерева. Так он и сделал, и меч рассек огромное толстое дерево легко, как соломинку.
Затем хотел он испробовать и сапоги, но великаны опять стали возражать:
— Нет, их не выпустим из рук! Если ты их наденешь да пожелаешь очутиться на вершине горы, нам придется здесь остаться с пустыми руками.
— Нет, — сказал король, — этого я не сделаю.
Дали они ему, наконец, и сапоги. Когда все три вещи очутились у него в руках, то он тотчас подумал о своей жене и ребенке и сказал про себя: «Ах, если бы я мог теперь оказаться у себя, на Золотой Горе!» И тотчас исчез он из глаз великанов, и таким образом было поделено их наследство. Приблизившись к своему замку, король услышал радостные восклицания, звуки скрипок и флейт. Встречные люди объяснили ему, что его супруга празднует свадьбу с другим. Тогда король разгневался и сказал:
— А, коварная! Она меня обманула и покинула в то время, как я заснул!
Тут он надел свой плащ и вступил в замок невидимкой.
Он вошел в залу и увидел большой стол, заставленный дорогими кушаньями; за столом сидело много гостей, которые ели и пили, смеялись и шутили.
А его супруга, разряженная, сидела среди гостей на королевском троне, увенчанная короной. Он стал позади ее, никому не видимый.
Когда ей клали на тарелку кусок мяса, он брал это мясо у нее с тарелки и съедал; а когда ей подносили стакан вина, он брал этот стакан и выпивал вино… Сколько ей ни давали, у нее ничего не оставалось. Это поразило королеву и пристыдило; она встала из-за стола, ушла в свою комнату и стала плакать, а король последовал за ней.
Вот и стала она говорить:
— Бес ли вновь овладел мной или мой избавитель никогда не приходил сюда?
Тогда он ударил ее и сказал:
— Как не приходил? Он здесь, обманщица! Этого ли я от тебя заслужил?
И он, скинув плащ, явился перед ней, затем вошел в залу и крикнул:
— Свадьбы никакой не будет! Настоящий король вернулся домой!
Короли, князья и советники королевские, собравшиеся за свадебным столом, стали издеваться над ним и осмеивать его; но он не стал на них тратить слова и воскликнул только:
— Уйдете вы отсюда или нет?
Тогда они решили его схватить и подступили было к нему, но он выхватил свой меч и сказал:
— Все головы долой, кроме моей!
Все головы разом слетели с плеч, и он остался один владетелем и королем Золотой Горы.
Дух в склянке
Маялся некогда на свете бедный дровосек, работая с утра до поздней ночи. Скопив себе малую толику деньжонок, он сказал сыну:
— Ты мое единственное детище, и я хочу свои деньги, заработанные кровавым потом, обратить на твое обучение. Ели ты чему-нибудь путному научишься, сможешь прокормить меня на старости, когда мои руки и ноги служить не станут и мне придется поневоле сидеть дома.
И вот, пошел юноша в школу высшей ступени, стал старательно учиться, так что учителя его похваливали. В школе оставался он довольно долго, а затем прошел и еще одну школу. Однако, не во всем еще добившись полного знания, юноша истратил весь скудный капитал отца и принужден был к нему вернуться.
— Жаль, — сказал отец с грустью, — жаль, что ничего более не могу тебе дать и по нынешней дороговизне не могу отложить ни грошика; зарабатываю только на насущный хлеб.
— Дорогой батюшка, — сказал юноша, — не заботьтесь об этом! Коли есть на то воля Божия, то все устроится к лучшему. Я как-нибудь уж сам справлюсь.
Когда отец собрался в лес на заготовку дров, чтобы на этом хоть что-нибудь заработать, сын сказал ему:
— Я пойду с вами и стану вам помогать.
— Сыночек, — сказал отец, — трудненько тебе будет! Ведь ты к тяжелой работе не привычен и ее не выдержишь, да к тому же у меня всего один топор и денег нет на покупку другого.
— Ступайте к соседу, — сказал сын, — призаймите у него топор на время, пока я сам себе на топор не заработаю.
Занял отец топор у соседа, и на следующее утро пошли они на рассвете в лес вместе. Сын помогал отцу и при этом был свеж и бодр. Когда солнце стало у них над головой, отец сказал:
— Вот теперь отдохнем да пообедаем, и потом работа еще лучше пойдет.
Сын взял свой кусок хлеба в руки и сказал:
— Вы, батюшка, отдохните, а я хочу побродить по лесу и поискать птичьих гнезд.
— Ох ты, шутник! Чего тебе по лесу бегать? Еще устанешь так, что руки' не поднимешь… Посидел бы лучше здесь со мной.
Однако же сын ушел в лес, съел свой хлеб и стал весело посматривать в чащу зеленых ветвей — не видно ли где гнезда? Так ходил он туда и сюда, пока не наткнулся на громадный ветвистый дуб, старый-престарый, толщиной в пять обхватов. Остановился он под дубом, посмотрел на него и подумал: «На этом дубу, вероятно, не одна птица свое гнездо свивает».
И вдруг ему показалось, что он слышит чей-то голос… Стал прислушиваться и впрямь услышал, как кто-то говорит глухим голосом:
— Выпусти меня, выпусти меня.
Стал он оглядываться, но ничего не смог обнаружить. Ему даже показалось, будто голос выходит из-под земли. Тогда юноша крикнул:
— Да где же ты?
— Я тут, около корней дуба. Выпусти, выпусти меня! — ответил голос.
Стал юноша рыться под деревом возле корней, пока не отыскал небольшой стеклянный сосуд, запрятанный в ямке. Поднял он склянку, посмотрел против света и увидел, что там прыгает что-то вроде лягушки.
— Да выпусти же, выпусти меня! — воскликнуло снова это существо.
И юноша, ничего дурного не предвидя, вытащил пробку из склянки. Тотчас же вышел из нее какой-то дух и начал расти, расти, да так быстро, что в несколько мгновений перед изумленным юношей предстало страшное чудовище, ростом с полдуба.
— А знаешь ли ты, — воскликнуло чудовище страшным голосом, — чем вознагражу я тебя за то, что ты меня выпустил?
— А почем мне знать? — бесстрашно ответил юноша.
— Так знай, что я тебе за это шею сломаю! — выкрикнул дух.
— Так ты мне это раньше должен был сказать, — ответил юноша, — тогда бы я тебя оставил в склянке… А я перед тобой ни в чем не провинился, спроси у людей…
— У людей? А мне что до того? — грозно продолжал дух. — Заслуженное тобой ты все равно должен получить. Или ты думаешь, что я в награду сидел так долго в склянке? Нет, в наказание! Я не кто иной, как могущественный Меркурий, и кто меня из склянки выпустит, тому я должен сломать шею.
— Ну, ну, потише! — пригрозил смелый юноша. — Не спеши! Я сначала должен убедиться, точно ли это ты сидел в маленькой склянке и действительно ли ты тот самый дух. Коли ты опять сумеешь в нее влезть, я тебе поверю, и тогда уж делай со мной что хочешь.
Дух ответил высокомерно:
— Не мудрено мне это доказать тебе, — и свился в маленькое существо, каким был вначале, после чего влез в ту же склянку.
Но едва только он там очутился, как юноша тут же быстро заткнул склянку пробкой, бросил ее под корни дуба на старое место — и таким образом обманул духа. Он уже собирался уйти к своему отцу, но дух стал жалобно кричать:
— Ох, выпусти же, выпусти меня!
— Ну уж нет! — ответил смельчак. — Во второй раз не выпущу! Кто на мою жизнь посягал, того уж я, конечно, не выпущу.
— Коли ты меня выпустишь, — крикнул дух, — я тебе столько дам, что тебе на весь твой век хватит!
— Нет, ты обманешь, как и в первый раз!
— Ты сам от своего счастья отказываешься, — сказал дух, — верь, что я ничего дурного тебе не сделаю, а напротив — награжу тебя!
Смельчак подумал: «Может, попробовать? Вдруг он слово сдержит? Дурного же он мне ничего не может сделать». Откупорил он склянку, и дух снова вытянулся и вырос в великана.
— Вот тебе награда, — сказал он и подал юноше маленькую тряпочку вроде пластыря, добавив: — Если ты этим краем проведешь по ране, рана заживет; а если другим краем потрешь сталь или железо, они обратятся в серебро.
— Это надо мне сначала испробовать, — сказал юноша.
Он подошел к дереву, рассек его кору топором и провел по этому месту одним краем тряпочки — кора плотно срослась, и след разреза изгладился.
— Пожалуй, ты правду мне сказал, — проговорил юноша, обращаясь к духу, — теперь ступай своей дорогой.
