Туве Янссон - Шляпа волшебника (с иллюстрациями)
Пантера с хозяином на спине поднялась в воздух.
Быстрее света неслись они в мировом пространстве. Их путь с шипением пересекали метеоры, и звездная пыль порошей оседала на его плаще.
А красный огонь под ними разгорался все ярче. Волшебник взял путь прямо на Муми-дол, и вот уже пантера последним мягким прыжком приземлилась на гору.
А обитатели Муми-дола продолжали в безмолвном раздумье сидеть перед Королем рубинов. В его пламени им виделось все самое прекрасное, смелое и благородное, что они когда-либо представляли себе или переживали, и теперь им было в радость заново пережить все это. Муми-троллю вспоминалась его ночная прогулка со Снусмумриком; фрекен Снорк думала о своей блистательной победе над деревянной королевой. А Муми-маме казалось, что она снова лежит на прогретом солнцем песке и видит небо между качающимися головками морских гвоздик.
Все безраздельно отдались воспоминаниям, вот почему все вздрогнули, когда из ночного мрака выскользнула маленькая белая мышь с красными глазами и подсеменила к Королю рубинов. За ней выбежал черный кот и, вытянувшись, лег на трапу.
Насколько всем было известно, ни белой мыши, ни черного кота среди обитателей Муми-дола не значилось.
— Кис-кис-кис! — позвал Хемуль.
Но кот лишь сощурил глаза и даже не думал отвечать.
— Добрый вечер, сестрица! — сказала лесная крыса.
Беглая мышь посмотрела на нее долгим мрачным взглядом своих красных глаз.
Тут Муми-папа выступил вперед с двумя бокалами и предложил вновь пришедшим пунша, но они не обратили на него ни малейшего внимания.
Долина притихла, словно предчувствуя недоброе, все удивленно зашептались. Тофсла и Вифсла встревожились, спрятали рубин в чемодан и защелкнули замок. Но только они хотели унести чемодан, белая мышь поднялась на задние лапы и начала расти.
Она выросла чуть ли не с Муми-дом и обернулась Волшебником в белых перчатках и с красными глазами. Кончив расти, он уселся на траву и устремил взгляд на Тофслу и Вифслу.
— Ступсла прочь, противслый стариксла! — сказал Вифсла.
— Где вы нашли Короля рубинов? — спросил Волшебник.
— Не твое делсло! — ответил Тофсла.
Никто еще не видел Тофслу и Вифслу такими бесстрашными.
— Я проискал его триста лет, — сказал Волшебник. — О нем, и только о нем, все мои помыслы.
— Наши тожсла! — сказал Вифсла.
— Ты не имеешь права отнимать у них рубин, — сказал Муми-тролль. — Он куплен в честном торге у Морры!
(О том, что рубин куплен за шляпу самого Волшебника, Муми-тролль умолчал. Впрочем, у того уже была новая.)
— Дайте мне чем-нибудь подкрепиться, — сказал Волшебник. — Мои нервы вот-вот сдадут.
Муми-мама тотчас выбежала вперед с оладьями и вареньем и дала ему большую тарелку.
Пока Волшебник ел, все набрались духу и подошли поближе. Кто ест оладьи с вареньем, тот не может быть таким уж страшно опасным. С таким можно говорить.
— Вкусла? — спросил Тофсла.
— Да, спасибо, — отвечал Волшебник. — Последний раз я ел оладьи восемьдесят пять лет назад.
Всем сразу стало его жалко, и все подошли еще ближе.
Поев, Волшебник вытер усы и сказал:
— Я не могу отнять у вас рубин. Купленное может быть только куплено снова или отдано. Не продадите ли вы мне его, скажем, за две алмазные горы и долину, полную разных драгоценных камней?
— Нетсла! — ответили Тофсла и Вифсла.
— И вы не хотите отдать его мне? — спросил Волшебник.
— Нетсла! — ответили Тофсла и Вифсла.
Волшебник вздохнул, посидел немного, задумчивый и удрученный, а потом сказал:
— Пусть празднество идет своим чередом! А я вам немного поколдую. Каждому свой фокус! Пожалуйста, задумывайте! Члены Муми-семейства первые!
— Это должны быть вещи, которые видно, или мысли? — чуть помедлив, спросила Муми-мама. — Вы понимаете, что я хочу сказать?
— О да, — ответил Волшебник. — С вещами, конечно, проще, но и мысли тоже можно.
— Тогда мне очень хочется, чтобы Муми-тролль больше не тосковал по Снусмумрику, — сказала Муми-мама.
Волшебник взмахнул плащом, и печаль вмиг покинула сердце Муми-тролля. Тоска сменилась ожиданием, а ведь ожидать куда легче.
— Я тоже придумал! — воскликнул Муми-тролль. — Милый Волшебник, пусть весь этот стол, со всем, что на нем есть, улетит к Снусмумрику, где бы он сейчас ни был!
В то же мгновение стол взмыл между деревьями и поплыл на юг вместе с оладьями и вареньем, фруктами и цветами, пуншем и карамельками, а заодно и с книгой Ондатра, которую тот положил на уголок.
— Э-э! — запротестовал Ондатр. — Прошу немедленно отколдовать мне книгу обратно!
— Сделанного не воротишь! — сказал Волшебник. — Но вы получите новую книгу! Извольте!
— «О нужности всего сущего», — прочел Ондатр. — Но ведь это же совсем не та книга! В моей трактовалось о тщете всего сущего.
Однако Волшебник только расхохотался.
— Теперь, кажется, моя очередь, — сказал Муми-папа. — До чего же трудно выбирать. Перебрал в уме массу вещей, но не смог придумать ничего мало-мальски стоящего. Оранжерею веселее построить самому. Ялик тоже. У меня все есть!
— Но тебя никто не заставляет загадывать, — сказал Снифф. — Ты можешь отдать мне свою задумку, и я загадаю два раза!
— Так-то оно так, — сказал Муми-папа, — только раз уж имеешь возможность загадать, то…
— Не тяни волынку, — сказала Муми-мама. — Загадай хотя бы приличный переплет для своих мемуаров!
— Что же, это мысль! — радостно сказал Муми-папа, и все вскрикнули от восхищения, когда Волшебник вручил папе инкрустированный жемчужинами переплет из золота и красного сафьяна.
— А теперь я! — крикнул Снифф. — Желаю собственную лодку! Лодку, похожую на раковину, и с пурпурным парусом! И чтоб мачта была из розового дерева, а все уключины из изумрудов!
— Это немало, — дружелюбно сказал Волшебник и взмахнул плащом.
Все затаили дыхание, но лодка не появлялась.
— Не вышло? — разочарованно спросил Снифф.
— Очень даже вышло! — отвечал Волшебник. — Только, самой собой, я поставил ее на воду у побережья. Ты найдешь ее там завтра утром.
— И уключины из изумрудов? — спросил Снифф.
— Ну конечно. Четыре штуки и одна запасная, — сказал Волшебник. — Следующий.
— Право, не знаю, — начал Хемуль. — Сказать по правде, я потерял лопату для выкапывания растений, которую одолжил у Снорка. Так что мне, безусловно, нужна новая лопата.
И он, как положено всякому благовоспитанному хемулю, сделал книксен',[5] когда Волшебник вручил ему новую лопату.
— Вы не устали колдовать? — спросила фрекен Снорк.
— Нет, все это очень легкие задумки! — ответил Волшебник. — Так что же угодно маленькой фрекен?
— Наверно, это будет дело потруднее, — ответила фрекен Снорк. — Можно, я шепну вам на ухо?
Когда она кончила нашептывать, Волшебник не без удивления спросил:
— Вы уверены, что вам это необходимо?
— Совершенно уверена! — выдохнула фрекен Снорк.
— Ну что ж! — сказал Волшебник. — Да будет так!
И в то же мгновение по толпе прошел вздох изумления. Фрекен Снорк совершенно преобразилась.
— Что ты с собой сделала? — взволнованно спросил Муми-тролль.
— Я задумала себе глаза деревянной королевы, — ответила фрекен Снорк. — Ведь она казалась тебе такой красивой!
— Да, но… — начал несчастный Муми-тролль.
— Так, по-твоему, они некрасивые? — спросила фрекен Снорк и расплакалась.
— Ну полноте, — сказал Волшебник. — Если вам разонравилось, ваш братец может пожелать, чтобы у сестры стали прежние глаза!
— Да, но я думал совсем о другом, — возразил Снорк. — Я не виноват, если у нее такие глупые желания!
— А что ты задумал? — спросил Волшебник.
— Вычислительную машину! — ответил Снорк. — Такую, чтобы решала, что справедливо, а что несправедливо, что хорошо, а что дурно.
— Это слишком трудно, — сказал Волшебник, покачав головой. — С этим я не справлюсь.
— Тогда хотя бы пишущую машинку, — недовольно проворчал Снорк. — А сестрица и с новыми глазами хороша!
— Ну не так уж она хороша, — сказал Волшебник.
— Братец, миленький! — разревелась фрекен Снорк, поглядев на себя в зеркало. — Пожелай мне обратно мои прежние маленькие глазки! Я выгляжу просто ужасно!
— Ладно уж, — великодушно сказал Снорк. — В интересах поддержания родовой чести можешь получить их обратно. Но надеюсь, этот случай обуздает твое тщеславие.
Фрекен Снорк снова посмотрела в зеркало и вскрикнула от восторга. Ее прежние умильные глазки снова были на месте — только ресницы стали чуточку длиннее. Сияя улыбкой, она заключила брата в объятия и сказала:
