Святослав Сахарнов - Сказки из дорожного чемодана
Тогда выхватил Равана тяжелый меч и на лету отрубил птице крыло. Тоскливо крикнул ястреб и, кувыркаясь, полетел вниз.
Увидев это, Сита потеряла сознание, а Равана вырвал из рук у возницы вожжи, хлестнул коней и понесся дальше на юг, туда, где за мысом Коморин — крайней точкой земли — расстилается океан, а за ним голубеет зубчатая полоска — Ланка.
РАМА И ЛАКШМАНА ОТПРАВЛЯЮТСЯ НА ПОИСКИ СИТЫ
Не в силах произнести ни слова, стояли братья на пороге хижины.
— Время уходит, — сказал наконец Лакшмана. — Скорее в путь!
— Куда? — возразил ему Рама. — Мы даже не знаем, кто похититель. Давай поищем его следы.
Они обошли хижину, но сумели разглядеть на песке и в траве лишь легкие отпечатки женских ног.
— Это шаги Ситы, — сказал Рама. — Я понял: ее похитили не люди, здесь был кто-то из злых ракшасов. Только они да светлые боги могут скользить по земле, не задевая ее.
— Ты прав, — согласился Лакшмана. — И все равно, кто-нибудь да видел похитителей! Идем.
Набросив на плечи плащи из древесной коры, на которые они, подобно отшельникам, давно уже сменили царские одежды, братья стали обходить окрестности, расспрашивая всех, кто попадался им по пути, о Сите.
— Нет, мы не видели ее, — отвечали отшельники, жившие в лесу.
— Мы не видели ничего! — отвечали, пряча глаза, хищные звери.
— Был полдень, и мы спали в тени! — уклончиво говорили птицы.
И только олени, когда братья обращались к ним, ничего не говоря, уносились на юг, да река, печально журча, устремляла туда же свои струи.
— Ты знаешь, не напрасно бегут олени и недаром река меняет свое течение! — сказал Лакшмана. — Последуем за ними!
И действительно, стоило братьям пройти на юг путь, равный половине дня, как они заметили в траве горящие на солнце кусочки золота.
Рама нагнулся и поднял один.
— Странно! — сказал он. — Такими пластинками искусные мастера обивают бока царских кораблей и колесниц. Но как могла эта пластинка попасть сюда, в лесную глушь, где нет ни воды, ни дорог? Что бы это значило?
Они сделали еще несколько шагов, и куски золота стали попадаться все чаще. Наконец они увидели капли крови на траве и впереди услышали стон.
С тревогой и испугом бросились туда братья и наткнулись на лежащего в траве Джатаю.
— Что с тобой, благородный ястреб? — спросил Рама, наклоняясь над ним. — Кто так жестоко изранил тебя?
— Торопитесь выслушать, что я скажу, — прошептал умирающий царь птиц. — Недавно здесь промчался в колеснице, обитой золотом, злой демон Равана. Он стоял подобный воплощению зла, а у ног его лежала без чувств прекрасная Сита. Я знал, что Раване не суждено погибнуть от когтей птицы, но не мог не вступиться за женщину и бросился в бой. Равана победил… Спешите на юг. Там, на острове Ланка, стоит белокаменный город, обнесенный высокой стеной. В нем воздвигнут прекрасный дворец. Туда, должно быть, и понес ракшас Ситу…
С этими словами король ястребов умер. Печальные Рама и Лакшмана подняли его тело и, как велят поступать боги с героями, положили его на груду сухих веток. Они воспламенили их, и скоро от погребального костра осталась только куча тлеющих углей.
Затем братья продолжили свой путь. Они шли к океану путем, который указал им благородный Джатаю.
ПОЛЕТ РАВАНЫ С ПОХИЩЕННОЙ СИТОЙ
Словно сверкающее облако неслась по небу колесница, влекомая зелеными конями. Безмолвный возничий управлял ею, а позади стоял, выпрямившись во весь рост, двадцатирукий Равана. Он стоял, выставив вперед одну ногу, а на колене его лежала без чувств прекрасная Сита.
Но вот ветер, отбросив назад ее волосы, остудил щеки, Сита открыла глаза, увидела над собой десять лиц ужасного ракшаса и снова лишилась чувств.
Когда она второй раз пришла в себя, колесница мчалась уже над южной Индней. Внизу зеленели вершины прибрежных гор.
«О Рама, — горестно подумала Сита, — как мне послать тебе весточку? Как помочь в трудных поисках, на которые ты пустишься?»
И она незаметно для ракшаса стала отрывать от своего желтого платья лоскут.
На их пути показалась большая гора, покрытая лесом. На вершине ее стояли, как показалось сперва Сите, несколько человек.
Гора приблизилась, и царевна поняла, что ошиблась. На вершине стояли не люди, а большие обезьяны. При виде сверкающей колесницы, которая с громом катилась по небу, они с достоинством, не торопясь, отступили в тень деревьев.
«Какие странные существа! — подумала Сита. — Это не простые звери. Что, если в своих странствиях Рама дойдет до этой горы? Может быть, обезьяны помогут ему?»
И она сперва спрятала лоскут в кулак, а потом, свесив руку за борт колесницы, разжала пальцы.
Как желтая птица, вспыхнул в небе, закружился, стал снижаться оторванный кусок шелка и упал на вершину горы.
Едва колесница промчалась, обезьяны снова вышли из-под деревьев, окружили лоскут и стали его рассматривать.
Существа, которые так удивили Ситу, действительно не были простыми обезьянами. В те далекие времена на самом юге Индии проживало могучее племя совершенно особенных обезьян, которые мало в чем уступали людям. Правил этим племенем обезьяний царь Сугрива, и ему подчинялись все звери, кроме хищных тигров и могучих добрых слонов.
Однако обезьянье царство, как всякое царство, посещали раздоры. У Сугривы был злой и завистливый брат Валин. Однажды, улучив момент, когда Сугрива со своими придворными покинул столицу, он перебил его слуг и захватил власть.
Царь обезьян и те из придворных, кто остался ему верен, удалились в глубь леса и стали там жить. Опорой Сугривы, его советником и помощником в эти тяжелые дни стал Хануман, обезьяна, происхождение которой было овеяно легендами.
И вот теперь, когда обезьяны, стоя на вершине горы, рассматривали кусок желтой материи, Хануман сказал:
— Я думаю, что его бросила нам не простая женщина. И бросила не случайно. Во-первых, такие шелка носят только во дворцах. Во-вторых, она не бросила бы его, если бы не была в большой беде. Значит, это знак.
— Да, — сказал Сугрива. — Ты прав. И еще мне кажется, что это также знак приближения тех перемен, которых мы так давно ждем!
СИТА НА ЛАНКЕ
Между тем колесница Раваны достигла Ланки. Зеленые кони сделали круг над городом и опустились перед дворцом. Его золотые крыши горели на солнце, стены были украшены стягами, играла музыка.
Колесница остановилась. Равана поручил Ситу служанкам — безобразным ракшаси, а вечером, приняв облик прекрасного воина, пришел в отведенные ей покои.
— Выслушай меня, Сита! — сказал он. — Однажды — я делаю это часто — в одежде простого смертного я бродил среди людей по улице твоего родного города. Около дворцовой стены играла с подругами девушка. Ее красота поразила меня. Это была ты. И я дал себе слово, что ты станешь моей женой. Теперь ты здесь, в моем доме. Слышишь — гремят ножи и бубны? Это повара готовят праздничный обед, а музыканты разучивают танцы твоей родины. Они будут играть до утра. Служанки ждут твоих приказаний; в сундуках, которые открыли они, — одежды и драгоценности, о которых еще не мечтала ни одна женщина. Торопись надеть их!
Но Сита, опустив голову, ответила:
— Что значат драгоценности и сотни слуг по сравнению с любовью и долгом?.. Напрасны твои приготовления, Равана! Я супруга Рамы, и никто не заменит мне его. Ты говоришь, что часто бываешь среди людей. Разве ты не знаешь, что хорошая жена всегда остается верной? Или ты никогда не слышал рассказа о Савитри, которая до конца следовала за своим мужем?
И она рассказала такую историю.
РАССКАЗ О ВЕРНОЙ ЖЕНЕ САВИТРИ
Молодая и прекрасная Савитри встретила в глухом лесу юношу по имени Сатьяван и полюбила его. Они решили стать мужем и женой. Но мудрые отшельники, жившие в том же лесу, открыли Савитри страшную тайну.
— Этот юноша через год умрет, — сказали они. — Стоит ли тебе, такой юной и прекрасной, становиться его женой, чтобы через считанные месяцы овдоветь?
Найдется много мужчин, которые будут рады ввести тебя в свой дом, и ты будешь счастлива всю жизнь.
— Нет, я полюбила, — отвечала кроткая Савитри, — и ничто не заставит меня сделать Сатьявана несчастным.
Они совершили свадебный обряд и продолжали жить в лесу. Но время неумолимо летело, и пришел день, когда должно было исполниться предсказанное.
С утра Савитри ни на шаг не оставляла своего мужа. Увидев, что он собирается в лес за кореньями и плодами, она сказала:
— Я иду тоже.
Долго бродили они среди деревьев, собирая упавшие плоды и выкапывая съедобные корни, пока наконец муж не сказал:
— Я что-то плохо чувствую себя! Прилягу-ка я!
Он лег у подножия дерева и смежил глаза. И не успела Савитри опуститься рядом с ним, как увидела, что кровь отхлынула от его щек и что около мужа уже стоит кто-то, одетый в красные одежды.
