Алексей Сочев - Первое знакомство (сборник)

— А кто же купил её? — указал Колька глазами на собаку.

— А я, знаешь, приставал, приставал к мамке… Два раза даже плакал. Ну, она и купила.

У Кольки дрожали губы. Он судорожно мял в кармане скрученные в трубочку деньги.

— Ты… ты выпрашивал? Ты плакал? Из-за собаки плакал!

Он, прищурившись, смотрел в глубокие и тёмные, как бабушкин омут, глаза и стискивал зубы, чтоб самому не расплакаться. Потом повернулся и пошёл.

— Коля, куда ты? Подожди! — звал Игорь.

Колька повернулся, уголки губ презрительно опустились. Не разжимая зубов, он далеко сплюнул, как делал Витька Гуреев, и сказал:

— Брысь, мелкота!

Константин Яковлевич Лагунов

Качели

Летели качелиВсё выше и выше.Качаясь, взлетелиДо самой до крыши.

Взлетели, рванулисьИ вниз понеслись,Земли не коснулисьИ снова взвились.

Мы с другом стоимНа качелях вдвоём.Как птицы летим,И как птицы поём?

«Качели, летитеВсё выше и выше,Качаясь, взлетитеДо самой до крыши.

Ещё раз! Покруче,Качели, взлетите,До этой вон тучиВы нас донесите.

На тучу вдвоёмЗаберёмся легко,На ней поплывёмДалеко-далеко.

А ну-ка! Качните,Качели, сильнейИ нас зашвырнитеНа тучу скорей».

Валентина Павловна Звягина

Лентяйка

Проводила бы братишкуЯ сегодня в детский сад,Да не стоит — он под вечерВсё равно придёт назад.

Я сходила бы за хлебом,Чтоб не жаловался дед.Да, по-моему, без хлебаВ десять раз вкусней обед.

Я могла бы вымыть ложкиИ тарелки в шкаф убрать,Но тогда ведь нашей кошкеБудет нечего лизать.

Я учиться не на тройки —На пятёрки бы могла.Но нельзя: мешают оченьМне домашние дела.

Алексей Иванович Льдов

Свисток

Раздался лихой свист. Вовка Петушков, засунув два пальца в рот, вызывал игроков на поле.

Вовка — капитан дворовой футбольной команды. На его счету не столько забитых мячей, сколько разбитых стёкол в окнах домов нашей улицы. В каком бы дворе ни появлялся Вовка со своим футбольным мячом, его отовсюду выпроваживают. Только с нашего двора его нельзя выпроводить: здесь он живёт.

Вовка стоит посреди двора. Голова у Вовки круглая, как футбольный мяч, который он держит за резиновую трубку.

Ворота уже сделаны: невдалеке друг от друга положены два кирпича. Не хватает только игроков.

В это время в калитке появляется Ваха, чубатый паренёк с соседнего двора. Он идёт, широко расставляя ноги. Обе руки Вахи засунуты в карманы штанов, изо рта свисает судейский свисток, похожий на четыре склеенные папироски одна короче другой.

Вовка давно мечтал о таком свистке.

Если бы он имел свисток, все лучшие футболисты улицы пошли бы к нему в команду, а капитаны других дворовых команд завидовали бы ему.

— Дай свистнуть, — заискивающе попросил Вовка.

Ваха молча покрутил головой.

— Ну, тогда давай меняться.

Не вынимая свистка изо рта, Ваха процедил сквозь зубы:

— Что дашь?

— А ты чего хочешь?

— Давай перочинный ножик и… в придачу автоматический карандаш.

Вовке было жалко ножика. И карандаш очень хороший. Зелёный, с серебряным кончиком, и затачивать его не надо. Сломался или исписался — подкрути одну половинку карандаша, и опять грифель вылезет.

— Давай за один ножик.

— Не выйдет.

Ваха был непреклонен.

Вовка сбегал домой, принёс ножик и карандаш и отдал их Вахе.

Когда Вовка первый раз свистнул в свисток, у него от восторга замлело сердце. Он не вынимал свисток изо рта, чтобы все видели его.

На двор высыпали ребята.

Началась игра. Ваха стал у ворот. Он был лучший вратарь улицы, и все дворовые команды заманивали его к себе.

Вовка бегал и свистел, когда надо и когда не надо.

На свисток выбежала Люська. Дома её звали мальчишницей, потому что она всегда играла с мальчиками, а не с девочками. Но в футбол её играть не брали — ведь это игра мужская. Поэтому Люська была постоянной и единственной болельщицей.

— Покажи свисток, — попросила она у Вовки. — Где ты его взял?

— У Вахи выменял.

— Этот свисток он у маленького Женьки отнял, я сама видела.

— У какого это Женьки?

— Которого к бабушке в деревню отвезли.

Вовка вынул свисток изо рта, внимательно и долго рассматривал его. Потом, глубоко вздохнув, он протянул свисток Вахе:

— На́, свисти в него сам… только не на нашем дворе.

Ваха засунул свисток в рот и, посвистывая, вразвалку вышел со двора.

Игра расстроилась, не стало вратаря.

— Давай становись в ворота, — скомандовал Вовка, обращаясь к Люське.

У девочки от этого предложения даже зарделись уши.

— Начинается второй тайм! — крикнул Вовка. — А свистеть будем по-старому, так даже громче получается. — И он засунул в рот два пальца.

Василий Максимович Калинкин

Солнце в блюдечке

Рая с мамой пили чай.А через оконцеК ним, как будто невзначай,Заглянуло солнце.

Посмотрело, да и скок —Прямо в блюдце к Рае!А потом на потолокСело и играет.

Поиграло и пропало.Почему ж его не стало?Потому, что в блюдце РаиНе осталось больше чая.

Василий Максимович Калинкин

Песенка

Мы ходили,Мы ходилиЗа малиною в лесок.Мы набрали,Мы набралиЯгод полный туесок.

Мы устали,Мы устали,Еле-еле шли домой.Мы сидели,ОтдыхалиНа тропинке луговой.

Мы узнали,Мы узнали,Как душист у ягод сокИ, пока мы отдыхали,Опустел наш туесок.

Яков Ноевич Длуголенский

Завтра я тебя поймаю…

Стою я на улице. В руке — свисток. Давно стою.

— Долго нарушать не будут? — спрашиваю.

— Не знаю, — говорит милиционер.

А сам тоже недоволен. Скучно, когда не нарушают. Я раньше думал: лицо у милиционера недовольное потому, что сердитый он, а это, оказывается, оттого, что никто не нарушает. Только я так подумал — Петька бежит. И прямо через дорогу, ко мне.

Я обрадовался. Про свисток забыл.

— Стой! — кричу. — Почему нарушаешь?

А он:

— Завтра цирк по телевизору!

— Врёшь! — говорю.

— Честное слово! Олег Попов выступает…

Тут вспомнил я, что на посту нахожусь. И сразу строгим сделался:

— Почему иначе сообщить не мог?

— Как же, — говорит, — иначе, когда ты посреди улицы стоишь?

Не успел я ответить, милиционер подходит?

— Что же это вы, молодой человек, правила нарушаете?

— А я, — говорит Петька, — ради него нарушаю, — и на меня показывает.

Милиционер ко мне:

— Как же это, товарищ дежурный, ради вас правила нарушают?

Я Петьку ругаю. Друг называется, подождать не мог!

— А я, — говорю, — не просил его правила нарушать.

— Как же не просил, — говорит Петька, — когда просил! Как цирк будет — просил: скажи сразу. Ведь просил?

— Ну, просил, — говорю.

— Так просил или не просил? — спрашивает милиционер.

— Я просил его, — говорю. — Но не просил его…

— Ясно, — говорит милиционер и достаёт из сумки блокнот. — Следствие запутать хотите? — спрашивает Петьку.

— Не путаю я следствие. Это он всё путает.

— А это мы сейчас посмотрим, — говорит милиционер и ручку отвинчивает, записывать хочет.

А мне жаль Петьку. Ведь друг мой. За одной партой сидим. В одном доме живём. Не выдержал я — к милиционеру:

— Это я виноват. Меня записывайте.

— За что же, — говорит, — тебя записывать? Ты свой долг выполнил: нарушителя задержал. Очень правильно сделал.

Тогда я опять говорю:

— Завтра Петькина очередь дежурить. А запишете его — снимут Петьку с дежурства.

— Не снимут, — говорит милиционер и Петькин адрес записывает.

Не разговаривали мы в этот день с Петькой. Поругались.

— Я, — говорит Петька, — тебя, завтра поймаю!