Кэти Аппельт - Под крыльцом
— Главное, чтобы не случилось ошибки, — предостерёг её Царь-аллигатор. — Роковой ошибки.
— Ш-ш-ш-ш-ш-ш! — прошипела она. — Я знаю! Ошибки не будет!
Конечно, она знала. Знала, что стоит Ночной Песне вернуться в змеиный облик, она больше никогда не сможет стать человеком. Это было железное правило. На него-то и был расчёт.
— А Ночная Песня? Она знает об этом? — спросил аллигатор.
Праматерь не ответила. Это было не важно. Важно было только одно — чтобы её дочка снова оказалась рядом с ней.
Аллигатор пристально посмотрел на неё. Она отвела глаза. Тогда он снова заговорил:
— Ты должна сказать ей об этом до того, как она сделает выбор.
— Хватит, — сказала Праматерь. — Я скажу ей. В своё время. — И она спустилась с кипариса в густую траву и заскользила прочь, в другую часть леса.
И тут аллигатор снова позвал её:
— Сестра, обещай, что ты скажешь ей до того, как она сделает выбор.
— Я обещаю! Обещаю, что скажу ей до того, как она сделает выбор! — ответила змея.
Тогда аллигатор закрыл глаза и опустился на илистое дно протоки.
— Я обещаю, — прошептала Праматерь. — Обещаю…
Но никто, даже деревья, не поверил её обещанию.
57Обещания… Как может котёнок выполнить обещание, если он умирает от голода? К счастью, кошки — идеальные охотники. Их задние лапы — настоящее чудо природы. Они позволяют прыгать далеко вперёд и высоко вверх. Их острые когти молниеносно хватают добычу. Их хищные зубы легко вонзаются в жертву. Теперь, когда он справился с икотой, можно было неслышно сидеть в засаде. С его ловкостью и смекалкой он обязательно раздобудет себе что-нибудь на завтрак!
И вообще, чем он хуже Сабины? Он много раз видел, как сестрёнка охотилась на ящериц и мышек, которых мама приносила под крыльцо. Значит, и ему это по силам.
Итак, вперёд!
Остаток утра он посвятил выслеживанию мышек, птичек, ящерок — словом, всякой мелкой живности. Прошло несколько часов, но ему удалось поживиться только парой кузнечиков, которые неосмотрительно выпрыгнули из травы прямо перед его носом. Он тут же с аппетитом схрумкал их. Но этой хрустящей закуски было слишком мало для очень голодного котёнка!
Приходилось признать: во время уроков под крыльцом покосившегося дома Сабина была настоящей отличницей.
Она ловко загоняла и приканчивала добычу, а потом поедала её. Паку доставались остатки. Из них двоих Сабина была настоящим охотником. Откуда было малышу Паку знать, что в природе это обычное дело: самка всегда охотится лучше самца. Так уж устроено кошачье племя. Сабина была достойна своей грозной родни — львиц, тигриц, пантер и прочих больших кошек.
Сабина. Вспомнив о ней, Пак почувствовал боль. До того как случилась беда, они всё время были вместе. Боль становилась сильнее, словно внутри у него кто-то натягивал тонкую звенящую струну — от кончиков ушей до кончика хвоста. Говорят, что близнецы связаны как-то по-особому: они легко читают мысли друг друга, их сердца бьются в такт. Стоит им расстаться, и они чувствуют, что от них осталась половинка. Грязный и голодный котёнок, от которого осталась половинка.
Тоска навалилась на него как плотное, вязкое облако. Он тосковал по Сабине, тосковал по маме, тосковал по Рейнджеру. Боль становилась всё сильнее.
Он вошёл в пятно солнечного света и лёг на землю. Жаркое полуденное солнышко пригревало его грязную шкурку. Он лежал и думал о тех временах, когда мама приносила им под крыльцо разные нехитрые лакомства. Теперь они казались такими вкусными! Он опять вспомнил, как это бывало. Сабина, затаившаяся за старыми удочками, ждала, пока ничего не подозревающая добыча бросится наутёк… Прыг! — и она схватила её острыми коготками. Он снова и снова представлял себе эту картину.
Он лежал в тёплом пятне света и вспоминал прежнюю жизнь. И вдруг солнце куда-то подевалось. Пак почувствовал, как его накрыла прохладная тень, по спинке пробежала дрожь. Внезапно он заметил, что вокруг стало очень тихо, словно лес вокруг него разом затаил дыхание.
Он огляделся. Куда ушло солнце? Он направился к другому солнечному пятну, но, едва он вошёл в него, оно тоже исчезло. Похоже, солнце решило сыграть с ним в прятки? Или оно всё-таки обиделось на его сердитое шипение? Заметив ещё одно солнечное пятнышко, он припал на задние лапы, весь подобрался… Прыг!
Он прыгнул как раз вовремя! Ещё мгновение — и он достался бы на обед огромной хищной птице, которая как раз приготовилась схватить его! Ай! Пак со всех лап бросился к своей норке. Он бежал во весь дух — так быстро он не бегал ещё ни разу в жизни. Скорей, скорей! «Под крыльцом вы в безопасности».
Враг мчался за ним по пятам. Он слышал, как огромные крылья со свистом рассекают воздух. Он нырнул в нору и, обернувшись, увидел блестящие глаза гигантской птицы.
Она смотрела прямо на него!
Пак набрал в лёгкие побольше воздуха и издал пронзительный вопль:
— МЯА-А-А-А-А-АУ-У-У-У-У!!!
Как ни странно, это помогло. Птица исчезла.
В этих влажных хвойных лесах немало хищных птиц. Здесь водятся совы, сапсаны, краснохвостые ястребы, длинноногие болотные цапли и канадские журавли. Пак, конечно, не знал, кто был страшный враг, который чуть не съел его. Он только знал, что птица была очень большая.
Напуганный котёнок забился в самый дальний угол своего логова, как можно дальше от выхода. Съёжившись в комочек, он долго отсиживался у противоположной стены. Бедняжка едва дышал от испуга. А вдруг птица караулит его снаружи — точь-в-точь как Сабина, которая подолгу сидела в засаде за старыми удочками? Ну конечно, птица наверняка ещё там, поджидает его. Пак дрожал как осиновый лист.
Но время шло, и Пак постепенно устал от напряжения. Его лапы затекли, рёбра ломило, во рту пересохло. В животе снова раздалось урчание — два кузнечика так и не смогли утолить его голод. В самом деле, не может же он провести остаток жизни в этом тёмном углу? Пак сел и постарался успокоиться. Рано или поздно всё равно придётся выйти наружу — а не то он просто умрёт жалкой смертью в этой крошечной норке.
Он потянулся, расправил затёкшие лапы и медленно двинулся к выходу. Очень осторожно он высунул голову наружу и огляделся. Он посмотрел по сторонам, потом вверх. Птицы нигде не было. День клонился к вечеру, на траву уже легли густые тени. Пак отважился выйти наружу. Он сделал несколько шагов, понюхал воздух. Птицей не пахло. Зато пахло мышью.
Прямо перед ним, у входа в норку, лежала только что убитая мышь. Наверное, её выронила птица от неожиданности, когда Пак издал душераздирающий вопль.
Хотя Пак был уверен, что мышь уже мертва, он решил убить её ещё раз — так, на всякий случай. Представив себе, как это сделала бы Сабина, он вздыбил шёрстку, насколько ему позволяла засохшая короста, изо всех сил выгнул спину, прыгнул и впился в бесчувственное тельце мыши, выпустив коготки из всех четырёх лап. Он валял мышь из стороны в сторону, подбрасывал её в воздух, снова и снова впивался в неё когтями и вонзал в неё острые клыки. Наконец, убедившись, что мышь убита как следует, Пак схватил её зубами за хвост, втащил в свою норку и принялся за еду.
Он ел, и ел, и ел. Никогда ещё мышь не казалась ему такой вкусной. Он съел её до самого последнего кусочка вместе с шерстью и костями, оставив только крошечный объедок хвоста. Потом он сделал маленький передых и доел хвост. И пока ел, думал про свою сестрёнку Сабину. Сабину-охотницу.
Теперь, когда не стало мамы, она, наверное, заняла её место. Теперь она выходит из-под крыльца в Большой Мир, покидает безопасное укрытие, чтобы добыть пропитание себе и Рейнджеру. Пак облизнулся и стал умывать мордочку. Какая вкусная мышь! Ему хотелось верить, что Сабине тоже удаётся ловить таких же жирных, сытных мышей. Сабина. Если бы он только мог поделиться этой мышью со своей сестрой! Он с радостью отдал бы ей лучшую половину добычи. С радостью.
Наконец-то его животик был полон. Пак свернулся в клубочек и сразу уснул.
В приближающихся сумерках на ветке столетнего вяза сидела одинокая птица. В её тёмных глазах ярко вспыхивали тёплые золотые искры. Она расправила блестящие медные крылья и бесшумно полетела прочь.
58Тысячу лет назад Зоркий Сокол и Ночная Песня жили в деревне возле солёного ручья. Время текло быстро. Зоркий Сокол, обладавший необычайно чутким слухом, стал одним из старейшин племени. Его почитали за мудрость — он знал, по каким законам живёт лес и меняются времена года, предсказывал приближение грозы и угадывал, куда направляется стадо бизонов. Люди каддо обращались к нему за помощью и советом.
Он был не из их племени, но они всё равно любили его. И Ночную Песню тоже любили. Она была искусной мастерицей — все в деревне приходили полюбоваться её глиняной посудой. И послушать её таинственную песню без слов. Дети каддо привыкли по вечерам засыпать под эту волшебную мелодию.