Гай Север - Волшебные истории
— А тебе не нравится лежать в кровати?
— Ненавижу. А тебе что, нравится? В кровати нужно спать, и больше там делать нечего. А зачем ты ко мне упал? — принцесса, наконец, решилась подойти ближе. — Рассказывай, только честно.
— Я пришел посмотреть, умерла ты или не умерла, — мальчик взглянул принцессе в глаза, бездонно-синие здесь, в полумраке под мокрым деревом.
— А зачем я тебе нужна? И почему ты думаешь, что я должна умереть?
— Люди говорят, — сказал мальчик, — что тебя пристукнули дверью послы с востока. Чтобы не тратиться на войну.
— Мало ли что говорят, — разозлилась принцесса. — Так бы они меня и пристукнули, когда я прикажу отправить их всех на плаху. А зачем тебе здесь, у меня, лютня?
— Она всегда со мной. Я не могу ее оставлять.
— И спишь с ней?
— Конечно, — мальчик погладил ремешок на плече. — С чем же еще?
— А где ты живешь?
— В Башне.
— Да? В этой? — Тар-Агне указала рукой в облака, пронзенные стволом Башни. — Как здорово! А можно я приду к тебе в гости? Я никогда еще не была в Башне!
— А дядюшка тебя отпустит? Ведь он у тебя строгий. Заставляет стоять в углу по три часа в день, иногда по четыре.
— Люди говорят? — разозлилась принцесса. — Ничего подобного! Мой дядюшка — самый добрый дядюшка в мире. А еще он — самый замечательный дядюшка в мире. И самый лучший. И если кто скажет про него гадость, я прикажу отправить его на плаху.
— Кого «его»? Дядюшку?
— Нет, нет, нет! — закричала принцесса и топнула, вскинув фонтанчик брызг. — Кто скажет — неужели не ясно? Ты глупый, да? Так своим людям и передай.
— Не буду я никому передавать, что я глупый. Но если дядюшка тебя отпустит, тогда приходи ко мне в гости ночью.
— Почему? — удивилась принцесса.
— Из моего окна знаешь как здорово видно Луну!
— Не знаю, — расстроилась принцесса снова и хныкнула. — Откуда мне знать? Я ведь никогда не была в Башне, говорю ведь, — она вздохнула. — Но какая разница, откуда смотреть на Луну? Отсюда, — она обвела рукой стены и листья, — ее тоже знаешь как видно.
— Ха, — хмыкнул мальчик с неодобрением. — Ты просто не видела. А вообще, есть места, откуда Луну видно вообще так, что даже мое окно в Башне — полная чепуха.
— Да?! — принцесса взяла мальчика за мокрый рукав. — И ты знаешь такие места?
— Только одно, если честно. Но оно такое! Эх, если бы ты только знала.
— Я хочу знать! Я хочу, хочу, хочу увидеть Луну с этого места. Покажи мне его, я приказываю!
— Но оно не очень-то близко. Знаешь лес на горе, за рекой?
— Да?! — от ужаса принцесса подпрыгнула. — Но ведь это не в Замке! А я никогда не выходила из Замка... Как же мы туда попадем?
— Я знаю секретный ход, — сказал мальчик. — Из Замка выбраться вовсе нетрудно. Я выбирался не раз, и забирался обратно, и никто меня не ловил.
— Тогда пойдем смотреть на Луну, сейчас же! — Тар-Агне несколько раз подпрыгнула, хватая мальчика за рукав.
— Сегодня не получится, — вздохнул тот. — Сегодня у меня репетиция. Мне, кстати, пора. Я, понимаешь, думал только к тебе заглянуть — вдруг жива? — и потом сразу на репетицию.
— И правильно, — кивнула принцесса. — Надо все самому проверять. Но у меня шишка так сильно болит! Знаешь, как я страдаю! О-о-о, как я страдаю.
Тар-Агне немного похныкала (не оттого, что шишка болела, а было нужно).
— У тебя очень страшная шишка, — сказал мальчик серьезно. Он аккуратно потрогал шишку. — Такая шишка будет заживать долго. Тебе, наверно, кладут примочки?
— Еще какие. Ты даже не представляешь, как они щиплются!
— Ха, еще как представляю. В прошлом году, когда я упал с бука и тоже разбил себе голову, только даже сильнее и с другой стороны, мне ставили такие примочки, что я чуть не умер. Умер бы, и тебя не увидел.
— А ты что, хотел меня увидеть с прошлого года? Почему не приходил тогда? И почему хотел меня увидеть?
— Потому что первый раз увидел тебя в прошлом году, когда поступил на службу в оркестр, и ты мне сразу очень понравилась.
— Да?! Как здорово! Ты первый, кто так говорит. А почему?
— Не скажу... Да и не знаю, — мальчик подумал и почесал нос. — Понравилась — и все. Я даже сочинил для тебя музыку.
— Да?! — от восторга и изумления Тар-Агне подпрыгнула и снова разбрызгала лужицу под ногами. — Сыграй мне, сыграй, сыграй! Я приказываю!
— Давай не сейчас. Сейчас мне нужно лезть обратно. И потом, если я начну играть прямо здесь, меня схватят стражники и отправят на плаху. Ты разве не знаешь?
— Знаю, — расстроилась принцесса в очередной раз. — А когда ты придешь? Когда сыграешь мне музыку? И когда мы пойдем смотреть на Луну?
— Давай завтра, — подумал мальчик. — Завтра у меня нет репетиции. Я за тобой приду, и мы пойдем смотреть на Луну с моего места.
— Вот здорово! — принцесса хлопнула в ладоши и подпрыгнула. Глаза ее засияли. — Здорово! А когда завтра?
— Вечером, конечно, — сказал мальчик. — Если у тебя не будет важных государственных дел.
— Не будет у меня никаких дел! Я прикажу отправить их всех на плаху. И мы пойдем смотреть на Луну? И ты сыграешь мне музыку? — она опять схватила мальчика за рукав.
— Да. Но сейчас мне пора.
Мальчик осторожно отцепил принцессу от рукава, забрался по вьющимся стеблям на стену, прошел по верху и скрылся.
— Если ты не придешь, я прикажу отправить тебя на плаху! — крикнула вслед принцесса. — Ну и вот, — расстроилась она окончательно. — Опять я одна и никому не нужна.
Она вернулась в опочивальню, села на пуфик и стала ждать. Через три минуты вскочила, перебралась на скамеечку и стала ждать там. Еще через три минуты переместилась в кровать и продолжила ждать уже там. Но тщетно: до завтрашнего вечера оставалась уйма времени. А завтра утром опять — эти рожи с этими дурацкими ятаганами. Надо обязательно отправить их всех на плаху. Надоели уже, сил никаких нет, придурки.
Мечтая, как было бы здорово отправить на плаху всех дурацких послов, принцесса уснула.
* * *
Наутро опять было пасмурно, холодно, мрачно. Дядюшка с твердым сердцем направился в опочивальню, но — небывалое дело — двери были заперты изнутри! Стражники только пожимали плечами, оправдываясь тем, что снаружи к дверям никто не приближался, а двери ведь заперты изнутри.
— Что-то мне это все не нравится, — озабоченно бормотал дядюшка, направляясь в обход, чтобы пробраться к принцессе через каминную.
И правильно он беспокоился! Принцесса, которая сегодня проснулась часа на полтора раньше обычного, находилась в совершенно расстроенном состоянии. Целый час она терпеливо ждала наступления вечера и, надо отдать ей должное, держалась достойно. Она даже ни разу не хныкнула. Только вертелась у зеркала, находя, что снадобье оказалось на высоте и что теперь почти не стыдно смотреть на Луну.
Потом, когда за окном рассвело, Тар-Агне не выдержала, пробежала в каминную, схватила со стены династическую пику (которая была в два раза выше ее самой), вернулась в опочивальню и накинулась на маленькие подушечки. Всхлипывая и шмыгая носом, она тыкала пикой в подушечки, восклицая, когда пика пронзала блестящий атлас:
— Ну почему его нет? Почему он еще не пришел? А вдруг он вообще не придет? Я ведь тогда отправлю его на плаху... Ну почему же он не идет, не идет, не идет!
И она опять плакала, и пика пронзала гладкие брюшки подушек, и пух летал по всей комнате и опускался на покрывала, ковры, пуфики, скамеечки и принцессу.
Потом принцесса отбросила пику и принялась ползать на четвереньках по ковру — толстому, пушистому, мягкому. Она ревела, и шмыгала носом, и собирала пух в аккуратную кучку.
— Мои подушечки, — шептала она сквозь синие слезы. — Мои маленькие, славные, миленькие подушечки... Как же я теперь без них буду... Что же я такого наделала... Что же я за дура такая ужасная... Мои маленькие, славные, миленькие подушечки...
Вот в таком отчаянии дядюшка застал принцессу. Она сидела посередине опочивальни, вся в слезах и мокрых пушинках. Погубленные подушечки находились в аккуратной кучке слева, а тщательно (по возможности) собранный пух — справа. Принцесса, всхлипывая, шмыгая носом, утирая глаза, запихивала пух обратно. Страшная пика была прислонена в углу к стенке.
Дядюшка оглядел разорение, подошел к несчастной племяннице, опустился на корточки.
— Давай я тебе помогу, моя девочка.
Он стал помогать принцессе засовывать пух в подушечки. Она окончательно разревелась и уткнулась в дядюшкино плечо.
— Дядюшка, — застонала она в плечо. — Я тебя очень, очень, очень люблю! Прикажи им, пусть починят мои подушечки! Зачем я их порезала пикой! Мои маленькие, славные, миленькие подушечки... Дядюшка, ты им прикажи...
— Прикажу, — дядюшка прижал принцессу к себе и погладил по распущенным волосам. — Сейчас прикажу, и нам принесут двадцать новых подушечек. И они будут даже лучше тех, которые ты порезала...
