Льюис Кэрролл - Приключения Алисы в Стране Чудес, или Странствие в Странную Страну по страницам престранной пространной истории
– Значит, это анонимка? – вскинул брови Король. – Тем хуже для вас!
Эти слова были встречены бурными аплодисментами присутствующих: Король был поистине мудр!
– Вина подсудимого доказана! – сказала Королева.
– Ничего не доказана! – вмешалась Алиска. – Вы же даже ещё не прочитали эти стихи!
– Прочесть! – приказал Король.
Кролик надел очки и обратился к Королю:
– С чего прикажете начать, ваше величество?
– С начала, – твёрдо сказал Король. – И читайте, пока не дочитаете до конца. А когда дочитаете, больше не читайте, потому что больше нечего будет читать.
И Кролик принялся читать:
Присели трое кое-гдеИ стали совещатьсяО том, что было не везде,Но будет повторяться.
Один тираду произнёсВторому в назиданьеИ третьего довёл до слёзРечами о купанье.
Второй сидел и уплеталС улыбкой кое-что:Давным-давно он это знал,Давней, чем кое-кто.
Ведь что же может быть вкусней?И он не притворялся,Что, мол, задумался о ней,Когда проголодался.
Ей было не до пирогов,Вязания и лепки:Она рубила лес голов —Так, что летели щепки.
С тех пор одни едят и пьют,Другие их не любят,А третьи счёт голов ведутИ иногда их рубят.
Эта самые важные улики из всех! – воскликнул Король, радостно потирая руки. – Пусть теперь присяжные…
– …попробуют объяснить, что к чему! – договорила Алиса. Она успела так вырасти, что совсем перестала бояться. – Кто отгадает, получит конфетку! В этих стихах нет ни капли смысла!
Присяжные записали на своих дощечках:
«Алиса говорит, что в стихах нет ни капли смысла».
А разгадать загадку никто из них даже не попробовал, это ведь не их ума дело, а королевского.
– Тем лучше! – сказал Король. – Раз смысла нет, то и искать его не придётся!
Тут он взял свиток, развернул его у себя на коленях, внимательно посмотрел, прищурившись, как будто прицеливаясь, и проговорил:
– Ну-ка, ну-ка! Я, кажется, кое-что понимаю… «довёл до слёз речами о купанье». Обвиняемый, вы бы огорчились, если бы вас заставили искупаться?
Валет печально вздохнул:
– Ах, ваше величество… Разве по мне не видно? Чем больше воды, тем меньше меня…
По нему было очень даже видно – он ведь был бумажным.
– Чудесно! – воодушевился Король и принялся читать дальше, приговаривая:
– «стали совещаться» – это, конечно, присяжные. «Сидел и уплетал с улыбкой кое-что» – ну, это, скорее всего, похищенный калач!..
– А как же тогда этот калач оказался здесь? – вмешалась Алиса.
– Очень просто! Там сказано «уплетал», а не «уплёл». Значит, не успел уплести!
И Король торжествующе обвёл взглядом присутствующих.
– Так, дальше: «Она рубила лес голов, так что летели щепки». Ты ведь время от времени порубываешь головы, мой котёночек? – обратился он к Королеве.
– Рублю!! – рявкнула Королева и запустила чернильницей в бедного Билли.
Тот до сих пор так ничего и не написал – много ли напишешь сухим пальцем? Зато теперь у него со лба потекли чернила, он поспешно обмакнул в них палец и принялся что-то записывать.
– Вот от них щепки и летят! – мудро улыбаясь, сказал Король и снова обвёл взглядом всех присутствующих. – Как говорится, лес рубят – щепки летят!
Воцарилась мёртвая тишина.
– Это же очень остроумно! – обиделся Король.
Тут все верноподданно засмеялись.
– Присяжные, огласите приговор! – приказал он снова, кажется, уже в сотый раз.
– Нет! – вмешалась Королева. – Сначала пусть приведут в исполнение, а потом – приговаривай себе, сколько хочешь.
– Че-пу-ха! – во всеуслышание заявила Алиса. – После исполнения некого уже будет приговаривать!
– Молчать!!! – гаркнула Королева, наливаясь кровью.
– И не подумаю! – заявила Алиса.
– Голову с плеч!!!! – взвыла Королева. Но никто не сдвинулся с места.
– Да кто вас боится, карты несчастные!? – воскликнула Алиса. Она уже стала такой, какой была дома.
Тут все карты взвились в воздух и посыпались на неё. Алиса вскрикнула от испуга и возмущения, принялась отмахиваться… и проснулась на берегу реки. Голова её лежала на коленях у сестры, та ласково и осторожно убирала с её лица сухие листья, сорванные ветром с дерева.
– Вставай, Алисонька! – сказала сестра. – Как же долго ты спала!
– Ой, до чего же интересный сон мне приснился!.. – проговорила Алиска.
И она рассказала сестре всё, что с ней приключилось. А когда закончила рассказывать, сестра поцеловала её и сказала:
– Да, солнышко, это был очень интересный сон! Ну, а теперь беги домой, пора полдничать.
Алиска вскочила и побежала, и пока бежала, всё думала, какой же всё-таки чудесный сон ей приснился!
Заключение
Каждая из двух моих дочек задала мне один и тот же правильный и очень важный вопрос:
– Папа, а это всё было на самом деле?
– Конечно, – ответил я. – Как же может быть не на самом?
– Ну что ты! – удивилась моему непониманию каждая из них. – Может быть не по-настоящему, а понарошку. Вот хотя бы Баба Яга. Ты когда-нибудь видел настоящую Бабу Ягу?
– Да сколько угодно! В том числе и среди твоих подружек. Правда, они ещё маленькие бабушки, вернее, девочки Яжечки, но рано или поздно станут настоящими Бабами.
И та, и другая подумали и согласились. А потом каждая сказала:
– Зато среди них есть и Алиски. С ними так интересно было бы прыгнуть в кроличью норку!
– Нет ничего проще! Как только тебе этого очень-преочень захочется, бери за руку свою подружку и отправляйтесь в путешествие. Только торопитесь: Кролик и Алиска бегут со всех ног. И в норку прыгайте, не раздумывая, а дальше всё будет ещё лучше, чем в прошлый раз. НЕ ВЕРИШЬ? КЛЯНУСЬ УШАМИ!
Старшая сестра
На этот раз она была одна. Сидела на берегу реки под ивой или осиной… Или под клёном. Нет, разумеется, это была не ива, потому что листья падали – падали и лежали повсюду, сыгранными игральными картами, рубашками кверху. В той их истории какая-то была дамой, какая-то шестёркой, тузом или валетом – кому это теперь известно или хотелось бы знать? Просто ветер время от времени срывал их с деревьев и бросал на берег и в воду – когда порыв был особенно сильным.
Часы показывали, что сейчас самая рань.
Она сидела одна на берегу под деревом и читала всё ту же книгу, а я старался понять – о чём? Мне не было видно. Кроме неё, на берегу ещё пока никого не было, только я, но ведь я не считаюсь. Свою плоскую коричневую шляпку с белым цветком она положила на траву, рядом с палочкой, точнее палкой – по-моему, крокетной клюшкой. Я знал бы наверняка, если бы когда-нибудь играл в крокет. При отсутствии личного опыта всегда приходится довольствоваться догадками.
Так всё-таки это была осина? Лучше, я думаю, липа или каштан, или берёза, только бы не тополь – тогда вся книга у неё была бы в пуху. Мы улыбнулись. Нет, она была занята – читала и не улыбалась, ведь из нас двоих не считаюсь именно я?
Надо же такое придумать – липа или каштан, – разве они вырастут на берегу реки? За ними, я думаю, нужен уход, а здесь ухаживать почти некому. Сюда хочется прийти в самую рань, сесть на траву под осиной или под берёзой или под клёном, посмотреть на воду, ещё не украшенную несметными солнечными зайчиками, положить рядом коричневую шляпку с белым цветком и, кажется, крокетную клюшку, и раскрыть незаканчивающуюся книгу. А я буду догадываться, что же в ней написано.
Я снова, как каждый раз, опасался, что вдруг она не заметит меня, но она улыбнулась, потом – не исключено – подмигнула мне и сказала:
– Привет!
Я не удивился, хотя удивиться не мешало бы, но я понял это только потом, а сейчас совсем не удивился.
– Я знаю, чему ты не удивился, – догадалась она. – Тому, что я, вероятно, забыла всё, чему нас учат и в школе, и дома? Совсем даже не забыла, к сожалению. Эти правила никак не забываются, сколько ни старайся. Главное правило – знаешь какое? Дама должна при виде мужчины потупить взор, сделать книксен и как следует засмущаться.
– Почему же ты не потупила и хотя бы немножко не засмущалась? – огорчился я в ответ. Она с удовольствием объяснила:
– Начнём с книксена. Сделать книксен сидя ничуть не проще, чем когда летишь вверх тормашками – помнишь?
– Ещё бы! – согласился я. Ещё бы мне не помнить.
– Идём дальше. Потуплять взор мне не хочется – мы ведь тысячу лет с тобой не виделись.
– Не преувеличивай, – неуклюже, но постепенно успокаиваясь, возразил я, прекрасно понимая, что тысяча лет и никогда – это фактически одно и то же. Она поняла, что я понял, и продолжала:
– Почему бы нам не насмотреться друг на друга? Что же касается смущения, то чтобы не смущать тебя, я не стану спрашивать, как должен поступить мужчина при виде засмущавшейся дамы: а вдруг ты забыл?
– А вот и не забыл! – радостно воскликнул я. – Правильно и своевременно воспитанный мужчина должен, как бы сильно дама ни засмущалась, засмущаться ещё сильнее и, с трудом сдерживая волнение, но не сдерживая восторга, застенчиво улыбнуться засмущавшейся даме и сказать, что безумно смущён и безумно же счастлив её видеть.
