Дмитрий Емец - Таня Гроттер и колодец Посейдона
На свитке, скрепленном сургучной печатью, значилось:
«Господину Дурневу,
почетному председателю В.А.М.П.И.Р.,
хранителю регалий,
президенту фонда вампиро-российской дружбы имени его самого,
благодетелю Трансильвании,
наследнику графа Дракулы.
Москва, Рублевское шоссе, д. *, кв. **
Лично в руки»
Дядя Герман небрежно обломил печать, сорвал нить и развернул свиток. Он был совершенно чистым. Пожав плечами, Дурнев хотел прицельно метнуть его в мусорную корзину, но вовремя вспомнил, что магические свитки подозрительны и никогда не покажут ничего, не удостоверив личность получателя. Волшебного перстня у дяди Германа не было, а обручальное кольцо на эту роль явно не подходило. Зато у Дурнева была шпага его пращура, которой он коснулся свитка.
В тот же миг на свитке проступили подозрительно бурые буквы, заставившие брезгливого дядю Германа сильно задуматься: а были ли они написаны чернилами?
«Герман, друже!
Мне крайне необходимо увидеться с тобой сегодня вечером. Никакой бумаге нельзя доверить то, что я считаю своим долгом сообщить тебе. Буду благодарен, если наш разговор состоится наедине без присутствия твоей почтенной супруги и всесторонне обожаемого мной милейшего Халявия. Если они случайно окажутся поблизости, нам с тобой придется их отравить для сохранения конфиденциальности нашей дружеской беседы. Разумеется, стоимость яда будет указана в графе «Прочие расходы» и целиком ляжет на бюджет администрации Трансильвании.
Преданный (хе-хе) Вами,
Малюта Скуратофф,
Верховный судья.
Трансильвания, Долина Малокровия».
Председатель фонда вампиро-российской дружбы исторг прочувствованный вздох. Верховный судья Трансильвании продолжал мыслить средневековыми категориями. Прикончить человека было для него так же естественно, как понюхать цветок. Причем порой то и другое он делал одновременно.
В дверь кабинета Дурнева кто-то деликатно поскребся. Дядя Герман решил, что это такса, однако это оказался всесторонне обожаемый Малютой Халявий. Он был томен, грустен и хотел рассола. Голова у него была обвязана мокрым полотенцем. После ночного превращения в волка с носа у него еще не сошла серебристая шерсть. С ушей она уже облезла, хотя они и оставались немного вытянутой формы.
– На, прочитай! – сказал ему Дурнев.
– Ты перегрелся, братик! У нас чужие письма читать опасно. В лучшем случае я ничего не увижу. В худшем – некому будет увидеть. Уж ты сам мне прочитай! – отказался Халявий.
Председатель В.А.М.П.И.Р. пожал плечами и прочитал ему письмо вслух.
– Свинья! – убежденно сказал Халявий. – Отравить меня хочет! Посягнуть на меня – хуже, чем отнять конфету у ребенка. Не верь ему, Герман! Он наверняка задумал какую-то гадость!
Дурнев поморщился.
– Это само собой, что гадость. Вопрос только: гадость против меня или гадость, когда я в доле? Важный такой бизнес-нюанс! Надеюсь, ты понимаешь разницу?
– Я все понимаю, однако могу только сочувственно завыть… У-у-у! Трчк-трчк! Я машинка для наклеивания этикеток!.. Отбой, Германчик, не надо бить меня по макушке! Я надеялся тебя расшевелить. А то ты такой кисленький, такой бледненький.
Решив воспринять хамство Халявия с юмором, Дурнев принужденно растянул губы.
– А вот улыбаться не надо! Мне становится страшно. Твоя улыбка напоминает оскал гиены, которая заболела бешенством и сбежала из бродячего цирка, перекусав сторожей, – попросил Халявий.
– Хватит! – рявкнул дядя Герман. – Я тебе сейчас устрою цирк! Так ты уйдешь сегодня вечером из дома или будешь путаться у меня под ногами?
– Разумеется, Германчик! Пятьсот баксов на манекенщиц и ключи от машины с мигалкой! Обещаю – ты не увидишь меня до утра, – радостно закивал Халявий.
– Ты не умеешь водить машину, осел!
– Здрасьте, дуся! Так мы ж в Москве! Тут водят все, кому не лень! А те, кому лень, ездят на метро, – заявил Халявий. – Так дашь ключи или не дашь?
– На, подавись! – Дурнев нетерпеливо выдернул из кармана бумажник.
Халявий быстро схватил деньги, поймал ключи и радостно сказал:
– Уже подавился! Заметь, я даже кредитку не прошу! И вот еще, Германчик! Не забудь надеть регалии. Пока у тебя на голове корона, а в руках шпага, Малюта тебе ничегошеньки не сможет сделать. Никакой пошлой бяки. Ты будешь хозяином положения, лапа!.. Я бы и твою жену с собой взял, да только не могу! Она мне всех манекенщиц распугает!
– Брысь, кому сказал! Ты еще здесь? – топнул ногой Дурнев.
– Будь осторожен, братик, и помни, что я сказал! В наш век тухлых клерков и магфиозных купидонов никому нельзя доверять! Пока!
Халявий подпрыгнул, помахал ручкой и улепетнул, не дожидаясь вечера. Председатель В.А.М.П.И.Р. остался наедине со своей добротой. И тотчас холодной каменной глыбой на него навалился гуманизм и взял за горло жесткими татуированными пальцами…
* * *Вечером, часов около семи, Дурнев надел корону, натянул ботфорты своего пращура и в ожидании Малюты стал прохаживаться по комнате, от скуки пронзая шпагой графа Дракулы шторы и диван. Мудрая такса Полтора Километра, не желая сгореть в огне его воинственного пыла, утащилась в комнату Пипы и замаскировалась среди мягких игрушек.
– Ну попадись мне этот Скуратофф! Я отучу его писать хамские письма! – бубнил президент фонда вампиро-российской дружбы.
Однако сначала пред его грозные очи явилась тетя Нинель, только что распрощавшаяся с Айседоркой. Тетя Нинель опасливо посмотрела на своего супруга, облаченного в сбрую короля вампиров. За энное количество лет семейной жизни она научилась ловить его закидоны на подлете.
– Что это за брутальные фокусы, Герман? Немедленно вытащи шпагу из спинки кресла! И впредь, прежде чем портить старую мебель, купи новую! – сурово сказала она.
Дядя Герман уперся в кресло ногой и с усилием выдернул из спинки шпагу графа.
– Нинель, тебе придется уйти! Сегодня вечером я жду гостя! – заявил он.
Тетя Нинель зло прищурилась.
– Секретаршу свою ждешь? Бедная тупая девочка мечтает найти на клавиатуре «пробел», и больше некому ей показать?..
– Нинель, что ты городишь?
– Не дождешься! Я предупредила охранников внизу, они будут палить во все, отдаленно на нее похожее! Лучше перестрелять десять лишних девиц, чем пропустить одну такую дрянь!.. И вообще, Германчик, мы с Айседоркой тоже подумываем взять себе секретаря! Красавец-мужчина, а как шампанское открывает! Лишних десять бутылок купишь, только чтоб полюбоваться!
Дядя Герман с тревогой звякнул шпорами. Он смутно сознавал, что жена его дразнит, но все равно попался на крючок.
– Какой еще красавец-мужчина? – спросил он мрачно.
– Зовут Эдуард! Атлет, умница, интеллектуал! Пивные пробки собирает, кроссворды разгадывает! А еще, это тебе понравится, одиноко воспитывает племянника с каким-то дурацким именем! То ли Миколий, то ли Магаданий! У этого Магадания есть мать, но она круглая дура, как ты! Вечно в кого-то влюбляется!
Обруч на лбу у дяди Германа внезапно стал холодным и сузился, предупреждающе сжав виски. Дурнев мгновенно перестал слушать жену и огляделся. Все было как будто спокойно, однако повелителя вампиров не покидала тревога.
– Нинель! Иди к Айседорке! Мой гость из Трансильвании где-то близко! Когда все закончится, я тебе позвоню! – властно приказал он.
Что-то в его голосе заставило тетю Нинель поверить. Как всякая полнокровная женщина, она имела все основания опасаться гостей из Трансильвании. Она кивнула и, не задавая вопросов, выскользнула из квартиры. Дурнев поставил пронзенное кресло посреди комнаты и важно опустился на него, как на трон. Корона графа Дракулы продолжала сдавливать ему виски.
Ждать пришлось недолго. Почти сразу у окна на ворсистом ковре появился очерченный огненный круг. Из круга, брезгливо перешагнув его маленькой изящной ногой, выступил Малюта Скуратофф. За его спиной, зыркая по сторонам маленькими медвежьими глазками, топтался трупохранитель Бум.
– Мое почтение господину Дурневу! Я вижу, господин председатель при полном параде! А я, признаться, надеялся на тихую неофициальную встречу двух старых друзей! – сказал Скуратофф, с беспокойством покосившись на шпагу дяди Германа и его ботфорты.
– На мой взгляд, уже трех! – уточнил Дурнев, кивнув на Бума.
– О, не стоит воспринимать Бума как отдельную личность! Везде, где я, там и он! Он моя тень!.. – уклончиво сказал Скуратофф.
Трупохранитель гоготнул.
– Ничего себе тень! – воскликнул Дурнев. – Итак, что же нужно от меня Малюте Скуратоффу и его тени? Насколько я понимаю, наша договоренность о поставках крови в Трансильванию в силе?
– Разумеется. Речь пойдет о другом… Бум! Проверь все! Только прежде начертишь руну тайны! – распорядился Малюта.
