Ариэль. Другая история русалочки - Брасвелл Лиз
Набрав в лёгкие воздуха, принц на мгновение замер.
Затем он сыграл несколько нот. Негромко и неспешно.
Сердце Ариэль практически перестало биться.
Это была песня, которую она пела Эрику, когда спасла его, вытащив на берег. Песня, которая невольно вырвалась из её груди, когда он лежал там без сознания. В ней говорилось о красоте моря и суши, о том, что люди смертны, а жизнь полна чудес. Она прорвалась наружу безудержным потоком, словно сама жизнь.
Её звуки приносили девушке сладостную муку, подобной которой она прежде не испытывала и которая была гораздо сильнее той, что она почувствовала, когда её хвост разделился надвое, превратившись в пару ног. Они проходили по её телу волнами: ощущение боли, внезапного осознания и одновременно – успокоения.
Прозвучали первые десять нот, и музыка стихла. Эрик прислушивался.
Он ждал.
Ариэль открыла рот, всей душой желая, чтобы из её горла вырвались несколько нот. Закрыв глаза, она пыталась выжать их из своего сердца, из своих лёгких. Разве любовь не снимает любые проклятия? Иначе какой от неё толк?
– Прошу вас, пожалуйста, древние боги.Сделайте так, чтобы я запела... Всего лишь один раз...
Но в тишине не прорезалось ни звука.
– Р-р-гав?
Вопросительное ворчание Макса заставило Эрика заморгать, а Ариэль мысленно ойкнуть.
– Да, я знаю, что не использовал эту мелодию в опере, – произнёс юноша, как если бы отвечал на более чётко сформулированный собакой вопрос. – Знаю, она бы сделала оперу самим совершенством. Но что-то в этом мне показалось неправильным... Я должен был сохранить её для... для... – Внезапно заморгав, он улыбнулся самому себе. – Звучит нелепо, не находишь, Макс? – Широко улыбаясь, он потрепал пса за уши.
Ариэль погрузилась глубже в воду, тая от его улыбки. Спустя все эти годы! Когда он улыбался, вместе с ним будто улыбался весь мир. В линии его рта, которая меняла свой изгиб, когда поднимались уголки губ юноши, словно била небесная радуга, солнечные зайчики плясали в его смехе. Она почувствовала себя абсолютно беспомощной и глупой. Царица морская! Хвост которой так легко прижать какой-то улыбкой.
Эрик вздохнул:
– Спасибо, что составляешь мне компанию в этих небольших вылазках, Макс. Я знаю, что они тебя утомляют. Но здесь я чувствую себя так, словно я... наконец очнулся. Или заснул ещё глубже, захваченный в плен очередной грёзой. Тут либо одно, либо другое. Я уже разучился отличать сон от яви. Ну право же! – Вздохнув, юноша с досадой сжал в ладони окарину. На секунду Ариэль решила, что он собирается бросить её в море точно так же, как поступил со своей флейтой много лет назад. Но вместо этого принц поднёс инструмент к губам и ещё раз сыграл те самые десять нот, позволив бризу погасить их своим дыханием. В этот раз Ариэль не пыталась закончить мелодию. Слёзы проступали в уголках глаз русалки и смешивались с солёной морской водой. Наконец Эрик убрал окарину от лица:
– Пора, возвращаемся обратно, пока моя благоверная не решила, что наша прогулка затянулась, – с этими словами он снял лодку с якоря, взялся за вёсла и со знанием дела развернул судёнышко, не вставая с банки и не прикладывая существенных усилий.
Когда нос лодки уже почти смотрел на Ариэль, Макс начал переминаться с ноги на ногу:
– Р-р-гав?
Пёс попытался заглянуть через край лодки, учуяв, что за бортом кто-то есть.
Ариэль погрузилась глубже под воду. Она почти не сомневалась в том, что зрение собаки с годами стало менее острым, к тому же на глаза ей свисала кудлатая шерсть. Макс поднял нос по ветру, принюхиваясь... но Эрик уже грёб обратно к берегу.
Ариэль проводила их взглядом: старого пса и его хозяина, управлявшего крошечным судёнышком, – юношу, во власти которого когда-то был корабль не меньше целого замка и сердце дочери самого царя морского.
Ариэль
Флаундер высунул голову из воды рядом с ней.
– Это точно был Эрик, – заметила рыба. – Ого, как он сильно изменился.
Ариэль рассеянно показала на языке жестов:
– Уверена, он бы сказал о тебе то же самое.
– Эй! – воскликнул Флаундер слегка смущённо, но вместе с тем не без гордости покачивая на волнах своё солидное брюшко. – Я теперь занимаю во дворце важную должность. Мне совершенно необходимо поддерживать свой вес!
Ариэль улыбнулась.
Весь этот разговор состоялся с единственной целью: сбросить напряжение и эмоциональный груз, которые принесла с собой такая неожиданная встреча. Сами по себе слова не имели никакого значения. За ними скрывался вопрос Флаундера, обращённый к Ариэль. На самом деле маленький друг хотел узнать, всё ли с ней в порядке, и напомнить ей, что в эту трудную минуту он рядом.
Произносимые вслух слова – далеко не самый содержательный способ общения. К такому выводу она пришла, потеряв голос. Часто истинный смысл заключён между строк и не облекается в вербальную форму.
А ещё порой окружающие забывали, что её немота не идёт в паре с глухотой, и тогда беседа принимала действительно интересный оборот.
Русалка и рыба вновь скрылись в волнах и теперь плыли у самой поверхности воды, которая изменилась и начала неприятно пахнуть перегноем, маслом и прочими субстанциями, чуждыми для океана. Несмотря на то что представители русалочьего племени находили стоявший здесь душок довольно-таки неприятным, продукты и отходы человеческой деятельности часто становились дополнительным источником пропитания для тех рыб, которые осмеливались жить столь близко к берегу. Каждый камень и деревяшка под водой были усеяны усоногими раками, края раковин которых были острыми, как бритва, скоплениями мидий, походивших на букеты цвета чёрного дерева, кластерами бархатистых трубчатых червей нежно-сиреневого оттенка, которые хоть и много болтают, но совершенно безвредны. Крабы, отличавшиеся большей храбростью и менее выраженными художественными наклонностями, чем их собрат Себастьян, непрерывно карабкались вверх и вниз по опорам моста и обломкам судов, потерпевших кораблекрушение. Время от времени кто-нибудь из них приветственно махал царице и тут же падал на дно морское, поскольку не мог держаться одной клешнёй, после чего, не давая себе передохнуть, вновь приступал к восхождению.
В некотором роде путь к дворцу походил на полосу препятствий, представленную траловыми сетями, которые захватывали со дна залива всё без разбору, независимо от того, было ли это съедобным или нет, а также нечистотами, вытекавшими из огромных труб, нависавших над водой. Друзьям пришлось сделать вокруг болота большой крюк: вода, лившаяся из стока, имела нездоровый ярко-жёлтый цвет. Жидкость, распространявшаяся в воде, походила на раскрывающийся цветок, растекаясь не менее красиво, чем чернила осьминога, однако она обожгла кожу и чешую Ариэль. И чем это только здесь занимались люди?
Когда они наконец очутились в более чистых водах близ замка (стоявшего в удалении от промышленного центра города, главным образом, чтобы его жителям не приходилось вдыхать смрад и заразу, витавшие в воздухе этой части столицы), Ариэль закружилась в водном потоке, словно выдра, встряхивая волосами и топорща чешую, чтобы избавиться от застрявших в них частичек грязи. Затем девушка и Флаундер поднялись на поверхность и осмотрелись по сторонам.
Береговая линия охранялась ровно восемью часовыми. Все они были сосредоточены у входа в лагуну, где русалка однажды спасла Эрику жизнь. Это был третий и последний раз, когда она пыталась добраться до дворца. Один из стражей приводил свои ногти в порядок при помощи карманного ножа, другой снял ботинки, чтобы его ноги отдохнули в песке. Все они и правда несли службу спустя рукава.
А почему, собственно говоря, они должны были вести себя как-то иначе? Заморская принцесса, вышедшая замуж за их принца, приказала солдатам охранять пляж от вторжения... некой океанической угрозы. Вероятно, русалки. Кто на всём белом свете воспринял бы такую задачу всерьёз?
