Михаил Каришнев-Лубоцкий - Почти кругосветное путешествие
Глава двадцать четвертая
Опасаясь, что они привлекут нездоровое любопытство к ковру-самолету жителей Багдада, Иван Иванович совершил посадку за городом. Торопливо свернув ковер и взгромоздив его на плечо, Гвоздиков сделал несколько шагов по направлению к городским воротам и упал, придавленный тяжестью летательного аппарата.
– Позволь, о добрый странник, я понесу твою поклажу, – предложил любезный джинн и снял злополучный ковер с Ивана Ивановича.
– Благодарю вас, Маруф Маруфович, – сказал, поднимаясь, Гвоздиков, – но я не хотел бы утруждать вас…
– Пустяки! – перебил его джинн и весело улыбнулся, – Я таскал и не такие тяжести!
– Но вы же не сможете теперь быстро передвигаться, – сказал Иван Иванович, – а время не ждет!
– Если бы можно было потереть лампу, я перенесся бы в город в единый миг! – воскликнул Маруф и, горестно разведя руками, добавил: – но, увы, такое сейчас невозможно! – и он медленно побрел к городским воротам.
Гвоздиков достал из кармана свои старинные часы на цепочке, открыл крышку и тяжело вздохнул: «Боже мой: уже прошло три часа, как я ищу Маришку и Уморушку, целых три часа!»
Обернувшись, Маруф поглядел на незнакомый предмет в руках седовласого странника и спросил, не скрывая любопытства:
– Что это, всемогущий чужеземец? Я слышу голос мертвого металла, ты оживил его?
– Это часы, – объяснил Иван Иванович, – они показывают время. А стучат колесики внутри часов, их толкает пружинка.
– Как много интересного в твоих часах! – с восторгом произнес Маруф. – А в моей лампе пустота, там нет даже масла, которым питался бы жалкий фитиль, изъеденный молью!
И тут джинна вдруг осенило. Он прервал свой размеренный шаг и горячо зашептал седовласому спутнику, словно боясь, что их могут подслушать:
– О славный чужеземец! Я понял, что надо сделать, чтобы побыстрей и вместе с тем незаметно попасть в город!.. Я должен стать…
Тут Маруф наклонился к самому уху Ивана Ивановича и совсем тихо прошептал:
– Я должен стать рабом твоих славный часов! На время, пока не найдем лампу и твоих замечательных спутниц.
– Рабом часов?! – переспросил Гвоздиков и невольно отпрянул от странного джинна. – По-моему, это слишком… У меня не было и не будет рабов!
Маруф печально вздохнул:
– Тебе хорошо, чужеземец, идти в сапогах-скороходах… А каково мне? – и он взглядом пригласил Ивана Ивановича полюбоваться на свои босые ноги.
Пришлось пойти на уступки джинну. Гвоздиков снова открыл часы, и Маруф с радостным воплем обратился в столб дыма, а затем быстро исчез в недрах точного механизма. Самое удивительное – пропал в часах и огромный ковер-самолет.
– Будь любезен, о высокопочтимый чужеземец, закрой, пожалуйста, вход в мое жилище! – попросил кто-то невидимый голосом Маруфа.
Гвоздиков захлопнул крышку.
– А теперь потри эти великолепные часы и смотри что будет!
Гвоздиков послушно исполнил и эту просьбу. И тут случилось чудо: крышка часов открылась сама по себе, джинн синеватым дымком вытек обратно на свободу и через миг обрел свою телесную оболочку.
– Приказывай, о мой повелитель! Я, раб часов, охотно исполню все твои пожелания! – И он согнулся перед Иваном Ивановичем в глубоком поклоне.
– Прошу вас, Маруф Маруфович, не называйте меня больше «моим повелителем», – в свою очередь робко попросил Гвоздиков. – И еще: не называйте себя «рабом часов». Это унижает человеческое достоинство!
– Но я не человек… – тихо возразил Маруф. – Я – джинн…
– Тем более. Такой всемогущий – и раб. Вы мой товарищ по несчастью, вот вы кто! Товарищ! Понятно?
– Понятно, – снова поклонился джинн. И снова попросил Гвоздикова: – Приказывай, о мой дорогой товарищ, и я исполню все твои пожелания!
Иван Иванович укоризненно покачал головой, но больше заниматься воспитанием джинна не стал: нужно было спешить на помощь Маришке и Уморушке.
– Сможешь ли ты перенести меня и себя, уважаемый Маруф Маруфович, к моим пропавшим девочкам?
– Нет ничего проще, о любезный владелец чудесных часов! – улыбнулся весело джинн. – Ты еще не успеешь пересчитать пальцы на одной руке, как мы окажемся там, где находятся эти озорницы! – Маруф снова стал терять очертания, превращаясь в столб дыма.
Гвоздиков по привычке сунул часы в карман, а когда поднял голову, то с удивлением обнаружил, что стоит посреди огромного скопища людей, оживленно торгующихся друг с другом. «Кажется, я нахожусь на базаре… – подумал Иван Иванович, – Здесь можно оглохнуть с непривычки!» Он завертел головой в разные стороны, желая увидеть Маришку и Уморушку, и через минуту действительно их обнаружил, беззаботно прогуливающихся вдоль торговых рядов и глазеющих на россыпи экзотических товаров.
– Умора! Маришка! – крикнул Гвоздиков, что было силы, но его слабый голос все равно заглушил тысячи голосов купцов и зазывал.
«Еще чего доброго потеряю их в толпе…» – подумал Иван Иванович и ринулся напролом к своим подопечным.
– Пустите! У меня важное дело!.. Извините!.. Мне нужно туда!.. – выкрикивал он время от времени на всевозможных арабских языках и наречиях, пробиваясь сквозь заградительные отряды тысяч покупателей и продавцов. Но, странное дело: чем сильней он орудовал локтями, тем больше его относило прочь от желанной цели.
«Даже сапоги-скороходы не могут пробиться в такой толчее… – с грустью подумал Гвоздиков, теряя последние силы. – Придется снова обращаться за помощью к Маруф Маруфовичу. А в эдаком скопище людей крайне нежелательна паника…» – Он все-таки протянул руку к заветному кармашку и вдруг похолодел: часов с джинном не было!.. Лишь жалкий обрывок серебристой цепочки сиротливо свисал из пустого карманчика. «Несчастный Маруф!.. тебя похитили презренные воры!.. – ахнул тихо Иван Иванович и, страшась потерять сознание, прислонился спиной к огромному буйволу, привезенному на продажу в Багдад. – Ты снова станешь рабом у жалких ничтожеств, Маруфчик, и в этом будет и моя вина!..» – Гвоздиков закрыл глаза, но две жгучие слезинки успели скатиться по его щекам. Наверное, минуту он пробыл в таком полубессознательном состоянии, благо опора его стояла не шевелясь, и лишь изредка взмахивая хвостом. Но вскоре Иван Иванович вспомнил о гуляющих по базару Маришке и Уморушке и резко оттолкнулся от жаркого бока буйвола. «Где?.. Где они?…» – заметались его глаза по торговым рядам.
Но Уморушки и Маришки уже нигде не было видно.
Глава двадцать пятая
Помыкавшись по базару еще с полчаса, Иван Иванович хотел было уже уйти оттуда, но в последний момент насмешливая судьба решила немного сжалиться над ним и вынести его к лавке перекупщика разных вещей.
– А вот чалма, совсем новая чалма! – кричал перекупщик, держа в левой руке старую, выцветшую за несколько десятилетий своего существования, чалму. Видя, что головной убор не очень-то привлекает внимание покупателей, перекупщик подцепил правой рукой из груды своих товаров другую вещь и радостно возвестил: – А вот чудо-игрушка из дворца султана! Поет и разговаривает на тиктакском языке! Всего пять дирхемов!
Гвоздиков машинально скользнул печальным взором по блестящей игрушке в руке перекупщика и замер: это были его часы!!!
– Откуда они у вас? – кинулся Иван Иванович к торговцу краденым. – Это моя вещь!
– Ай-яй-яй… – укоризненно покачал головой перекупщик, совершенно не меняясь в лице, – такой седой, такой уважаемый франк – и вдруг нехорошие слова говоришь! Ай-яй-яй…
– Но это мои часы! – снова выкрикнул Гвоздиков. И, чтобы подтвердить правоту своих слов, показал торговцу остаток цепочки, свисающей из кармана.
– Гасан, эй, Гасан! – позвал тогда перекупщик кого-то из недр лавки.
– Я здесь, хозяин, – вынырнул оттуда чумазый мальчишка лет десяти-одиннадцати.
– Зачем ты оторвал кусок цепочки и выбросил ее на базаре? – грозно спросил торговец и ухватил мальчишку двумя пальцами за ухо. – Теперь уважаемый чужеземец уверяет, что эта вещь (он сунул свободной рукой часы под нос мальчугану) – его. А ведь эта вещь – моя!
– Твоя, хозяин! Я больше не буду отрывать и выбрасывать! – закричал ни в чем не повинный работник.
– А мы не верим тебе! – сказал перекупщик и сжал ухо еще сильнее. – Ты будешь отрывать и выбрасывать!
– Не буду! Клянусь аллахом!
– Отпустите мальчика! – не выдержал Гвоздиков. – Он не виноват!
– Значит, это не твоя вещь? – лукаво спросил торговец. – Ты просто так пошутил?
– Да… – грустно кивнул Иван Иванович. – Я, наверное, ошибся…
Перекупщик отпустил мальчугана, и тот мгновенно исчез.
– Может быть, ты хочешь ее купить? – уже по-деловому обратился торговец к Гвоздикову. – Всего пять дирхемов!
– У меня только двадцать рублей… – Иван Иванович достал из кармана четыре смятые пятерки и протянул их алчному перекупщику.
Торговец недоуменно повертел в руках странные бумажки и вернул их владельцу.
